АПРЕЛЬ 2017

1.4.17., 7-30
Первоапрельские шуточки, короче. Повели первым в баню, без 20-ти шесть было. И – не было горячей воды! Полтора часа ее ждал, раз 20 стучал в дверь . Отвечают: только что звонили (в котельную), уже пустили, подожди десять минут. Полтора часа!!! В конце концов плюнул и ушел – как раз и дверь вдруг на очередной мой стук открыли. Как раз планировал сегодня побриться, постирать вещи… Суки, мразь, ублюдки, держат ни за что – и даже приемлемых условий обеспечить не могут… Теперь, видимо, до вторника, – если и дадут горячую воду, не факт, что они поведут еще раз; а уж после обеда я и сам не пойду – вдруг опять библиотекарь явится сегодня, а пропускать мне его не хочется… Короче, полный п-ц!.. И скоро АД, эта мысль довлеет надо всем, днем и ночью, не отпускает меня…

2.4.17., 5-27
В баню водить вчера эти мрази начали только где-то после 11-ти утра – когда, видимо, все же пошла горячая вода. Вместо белобрысого упыря к этому времени заступили почему-то косоглазые быдлотатарские ублюдки – оба сразу. Воссоединились наконец-то… А порядок смен этой нечисти, кто за кем тут дежурит – всё время меняется. После обеда несколько раз то мигал, то вообще отключался свет во всем здании, один раз – довольно долго не было света. Было зато много суеты, беготни, стуков в «кормушки» и раздраженных, злобных воплей косоглазых. Вызвали электриков-зэков из лагеря. Библиотекарь пришел около полтретьего – и на мой вопрос подтвердил, что приходит теперь по субботам. То бишь, каждый раз будет опасность пропустить его из-за бани, – если только меня вскоре не вывезут отсюда или не сделают мне баню по другим дням. Впрочем, книг он опять принес мало – и опять ужасное барахло, в основном никчемные позднесоветские книги никому не известных авторов. После его ухода я мог свободно идти опять в баню, отказываться было уже незачем. Но повели меня туда только без пяти минут шесть. Вернулся через полтора часа, как обычно – как раз к окончанию сбора тарелок после ужина, в точности как и утром. И что же? На ужин – овсянка и кусок вонючей соленой селедки! И даже хлеб – опять черняга, хотя несколько дней, до вчерашнего утра еще, опять весь день давали белый (серый) хлеб. То бишь, я остался вообще без ужина. После отбоя поел опять хлеба с майонезом и аджикой – хорошо еще, что две пайки, утренняя и обеденная, а не одна. Вот и всё питание. А т.к. на завтрак вчера была пшенка – ясно, что сейчас на завтрак будет какое-нибудь дерьмо (тут последнее время, кроме пшенки, пошло одно дерьмо на завтраки), и хлеб – черняга. То бишь, вечером на ужин – одна обеденная пайка, не более пяти (а скорее меньше) тоненьких бутербродов с майонезом и аджикой для запаха.
Нечего жрать. Нечего читать. Нечего делать. Не пустили Феликса. И отправляют упорно меня в АД, на «тюремный режим». Магазин теперь – только дважды в месяц, библиотека – совпадает с баней… Всё отвратительно, во всем торжествует идиотизм и маразм. Проклятая страна… Проклятая моя жизнь… Нелепая, неудачная, не нужная никому – да и мне самому уже давно не нужная. Будь всё проклято, пусть сдохнут все мрази, кто засадил меня сюда и кто держит здесь. Всё бессмысленно, жизнь прошла зря. Осталось мне еще 960 дней этого плена…

18-40
Итак, сегодня – без завтрака и без ужина. То и другое – несъедобные каши. Поел только обед; ну и – после отбоя опять хлеб с майонезом. Пайка только обеденная, как я и писал вчера. Утром и вечером – опять дают чернягу, ее я даже с майонезом есть не хочу.
Что еще? Не знаю даже, зачем я вообще взялся сейчас, вечером, опять за дневник, ЧТО хотел сказать. О сегодняшнее говённом меню – можно было ведь, в конце концов, и не писать. Просто – очень страшно… Вот еще один день прошел. Осталось их еще семь, всего лишь семь, а там – «суд» и, видимо, на этот раз уж точно – АД. Не могут же отсрочки длиться вечно; когда-нибудь эти мрази сумеют, увы, оформить все свои бумажки как положено…
Очень это страшно – что вот катятся, катятся, летят, уходят дни, их не остановить, и ничего нельзя сделать, ничего нельзя ни предотвратить, ни изменить… И никак мне не удается заставить себя думать, что уменьшается количество дней до воли, а не до крытой тюрьмы. О, как было легко и беззаботно на душе, пока длилась последняя, почти два месяца, отсрочка! Вот тогда действительно я каждый день радовался, что еще на один день стало меньше до освобождения. Но крытая тюрьма заслоняет мне эту призрачную волю, до которой – тут-то, уже зная все местные условия и приспособившись к ним, я имел все шансы дожить, а вот доживу ли там, в «крытке»? Впрочем, если и нет, потеря небольшая…
По радио сообщают в новостях, что вчера умер поэт Евтушенко на 85-м году жизни, а сегодня менты в Москве задержали 29 человек (на самом деле наверняка больше), якобы «нарушавших общественный порядок» тем, что попытались провести «несогласованную» с мэрией акцию. Вообще, я был сильно удивлен, когда еще в конце марта по тому же радио в новостях смутно заговорили о каких-то несанкционированных митингах в разных городах, – бог знает, сколько лет их уже не было, «несанкционированных»-то, и при этом – крупных, хоть сколько-то массовых, а не пикетов на пять-десять участников, как у Веры (хотя с Верой и выходят люди героические, честь им и слава). А потом – принесли «НоГу», где упоминалось подробнее, а м.б., и по радио мелькнули какие-то детали, не помню уже – и оказалось, что митинги эти собираются по кличу Навального и его компашки. Оказалось, они недавно сняли и выложили в интернет какой-то фильм, разоблачающий Медведева в том, что у него есть какие-то дворцы, виллы, яхты и пр., причем – формально не ему принадлежащие, что он, короче, слишком роскошно живет, всю эту роскошь ему в виде коррупции обеспечивают какие-то структуры, зависящие от решений правительства, и т.п. И вот – негодование «оппозиционного» быдла оказалось так велико, что по призыву этого гондона Навального (уж не знаю, личному или нет) оно побежало на площади под дубинки! Позорное и омерзительное зрелище! На Путина замахнуться, рот открыть – у этих говнюков навальных и пр. кишка тонка, отыгрываются на Медведеве! То, что им позапрещали всё на свете, напринимали тоталитарных законов, ни о чем рот раскрыть нельзя (будь то Крым, «чуйства верующих», реальная история WW2 и пр.) – на это им глубоко плевать, тогда как в Украине революция в 2014 произошла после того, как Рада приняла закон об «экстремизме». Здешние рабы с этим законом живут вот уже 15 лет – ничего, не морщатся, всё нормально! Тем паче, что и на нем, и на всех прочих преступных законах с 2000 г. стоит подпись Путина – а трогать этого кумира быдла, героя 86% населения Мордора, им страшно, кишка тонка! А вот какие-то дворцы и яхты Медведева – это самое то, тема относительно безопасная, Путина впрямую не затрагивающая, но позволяющая набрать у того же, пропутинского, не только «оппозиционного», быдла «оппозиционные» же очки. О Путине, я уверен, они всё равно не заикнутся, ни на какие площади никого не позовут, сколько бы дворцов и яхт у Путина вдруг не обнаружилось… В общем, мерзость из мерзости, еще одно подтверждение той черты национального характера москальского быдла, о которой веками писали многие (например, хоть и довольно мягко, Амальрик в 1969 г.): русские (москальское быдло, то бишь) больше огорчаются не своим неудачам, а успеху соседа; они не будут особо рваться из сил, чтобы жить лучше – но с удовольствием подожгут дом соседа, который выбился из нищеты и стал жить лучше их. Для них иметь что-то, чего у них нет – означает «украл», иного источника они себе представить не могут, судя о других по себе. И не то чтобы жалко эту мразь Медведева, которому крах всех надежд 2008-11 гг. прощен никогда не будет, – но не за то, не за то они его поносят; да и – кишка тонка на главного-то бандита свою пасть раскрыть, довольствуются шестерками, как и положено ничтожному, трусливому, завистливому, пенсионерской армии всех этих навальных, яшиных и прочих лжеоппозиционеров, любителей и умельцев напоказ, для быдла, считать в чужих карманах…

3.4.17., 5-30
Понедельник. Господи, господи, как же тошно и тоскливо здесь по утрам, когда только проснешься! Как чудовищно быстро, с космической скоростью, улетают дни до «суда» – и какой АД ждет на сей раз после него!.. Уж на сей-то раз точно, увы… Какой ужас – представлять себе с самого утра, на нарах еще, все эти этапы, шмоны, битье и уголовников на крытой…
Лег вчера ровно в девять вечера, первый раз проснулся пол-одиннадцатого, потом – в начале первого, кажись (уже точно не помню), последний раз – в три, как обычно. Два часа просто лежал и поневоле представлял себе весь этот ужас. Прошла жизнь, и нет ничего ни позади, ни впереди, и никого нет близких, совсем никого, и уже не будет, как не будет и вообще уже ничего хорошего в жизни. Полное одиночество, пустота и бессилие что-либо изменить; совершенно непонятно, как жить дальше (если и доживу до воли), а главное – зачем… Осталось 959 дней.

18-10
Офигенная, просто потрясающая новость сейчас по радио!! Днем, после обеда (раньше не сообщали) вдруг – взрыв в питерском метро!!! На перегоне между «Сенной» и «Технологическим институтом» в вагоне. Погибших всего десять человек, взрывное устройство какое-то очень маленькое – 300, что ли (не помню точно), грамм в тротиловом эквиваленте.
Ну наконец-то!!! Респект!!! Браво!!! Брависсимо!!! Главное – что сегодня как раз в Питере находится Путин – и связь этих двух фактов очевидна и несомненна! Это – сочная, смачная оплеуха по путинской харе, точная и меткая! До сих пор Москва или (чаще) Кавказ, Питер не трогали еще никогда. Что ж, так и надо!! Молодцы! Погибших абсолютно не жалко, – жалеть в этой стране вообще некого и нечего, это не люди. И – это наконец-то, спустя четыре года и три месяца, первый взрыв на территории РФ (не Имарата Кавказ) с декабря 2013 г., с тех двух волгоградских взрывов, за которые мне добавили полгода. :) И – я могу слово в слово повторить всё то, что писал в том заявлении о них из Медведковской тюрьмы, опубликованном в январе 2014. Кто бы это ни сделал, даже если гэбуха (что крайне маловероятно) – поделом и этой проклятой стране, и ее тупому рабскому быдлонаселению! Гэбухе это невыгодно, ибо взрывы и любая такого рода активность только дестабилизирует, раскачивает обстановку в стране в целом, подрывает власть Путина, а задача гэбухи – как раз ее охранять. А если рассматривать это как такой специальный повод для усиления репрессий и «закручивания гаек», – а кого, собственно, репрессировать-то? :)) В Питере что, есть боевое подполье, способное на что-то подобное, да еще и достаточно массовое?! Нет, конечно же. Гайки же и так уже закручены до упора, дальше просто некуда: только в том году были приняты скандальные, нашумевшие «антитеррористические поправки» Яровой, включающие срок за недонесение и много чего еще – и, как видим, не помогли, хе-хе! :))) Обосрались, жидко обосрались в очередной раз все «антитеррористические комитеты» и прочие ГБ-шные структуры! :)) Нет сомнения, что и жалкая, вонючая «оппозиция» имени Немцова тоже будет, заливаясь слезами и жалобно всхлипывая, носить цветочки жертвам, проклинать злобных «террористов» и – де-факто, как всегда, если не де-юре – солидаризироваться в этом с властями Они наивно верят, что тут вообще, в принципе, можно что-то изменить к лучшему, да еще и – без насилия, без взрывов, одними беззубыми митингами в ментовских загонах да участием в фальшивых «выборах». Идиоты…
Что ж, в добрый час! Надеюсь, это не последний взрыв, будут и еще, пока я сижу. Есть, значит, ещё в этой говенной стране отчаянные, решительные люди! И пусть их будет побольше! С прежних времен я знаю две радикальные силы в РФ, способные на что-то подобное: это, условно говоря, «исламисты» и «скинхеды», На «исламистов», конечно, думаешь в первую очередь – по старой памяти, еще с чеченских войн, когда жив был Басаев… Но – кто знает? Очень бы хотелось, очень мне было бы приятно, если б это оказались, например, радикальные украинцы, решившие наконец-то отомстить за Крым и перенести навязанную им Москвой войну на территорию противника. Если на днях сообщат, что ответственность за взрыв взяло на себя «Исламское государство», я буду несколько разочарован, но, в общем-то, не удивлен. От этих ждешь в первую очередь. И кто бы ни организовал эту акцию – молодцы, герои, так держать! Шесть погибших «гвардейцев» недавно в Чечне, теперь вот Питер… – м.б., какая-то раскачка, дестабилизация всей этой мрази таки пойдет?..

5.4.17., 5-46
Перед ужином вчера принесли письма (не могли, суки, отдать раньше, хотя до этого они еще на ручке двери снаружи успели полежать). Три от Землинского, по одному от Феликса, Веры, Майсуряна (№173) и Лены Кондрахиной из СПб. Землинский подтверждает, что Феликса в марте не пустили ко мне (а самого Феликса письмо написано еще до того, 11 марта), и сообщает, что на 17-е апреля поездку ко мне запланировала Света! Бред какой-то – не хватало еще, чтобы ее приезд совпал со свиданкой, а потом ее еще год не допросишься приехать! Вере, Землинскому и Майсуряну, слава богу, успел я ответить еще вчера, а уж остальным – сегодня; боюсь, что не успею уже никак влезть в эту ситуацию, помешать Свете приехать одновременно с Верой и Феликсом.
Принесли после обеда еще «НоГу», одну. С подробным описанием «гуляний» по Тверской 26 марта, по призыву Навального, с наездами на «коррупцию» Медведева. «Путин – вор!» – скандировали. Не забывают, значит, и Путина. Только – кишка тонка сказать, что он убийца и палач, кричат, что вор. Уголовная тактика: сесть за менее тяжкое преступление, а за более тяжкое – ответственности избежать. Много школьников, пишут, было на тусовке этой, – типа, новый этап, проснулась молодежь, по возрасту не успевшая на Болотную в 2011-12. Ну, м.б. Но – движение явно не в ту сторону (не в «коррупции» главная беда, не в дачах Медведева), и – эта молодежь еще успеет показать, что и она безнадежна, т.к. генетически ущербна, от родителей.

19-10
Перед обедом совершенно неожиданно приехали ребята. Я-то их ждал только назавтра после «суда». Но «человек предполагает, а бог располагает»: они, оказалось, заняты по горло. То процесс Соколовского в Екб, который Глеб снимает на видео и выкладывает в интернет; то в Нижнем Тагиле административные «суды» по задержанным на этих «прогулках» по зову Навального (оказалось, в огромной куче городов вышли люди, молодежь в основном4 Роме даже удалось добиться оправдания одного из них – это уж подлинное чудо!). В результате вместо четырех часов они пробыли тут только два – торопились на электричку, чтобы на перекладных ехать в Нижний Тагил. Про следующий раз – сказали, что только если «суд» 10-го кончится до обеда, то успеют приехать, а если позже – уже нет; самое же печальное – что на следующий день, 11-го, у Ромы один «суд», у Глеба – другой, так что остаться до 11-го в Чусовом они не смогут. Впрочем, нет, это еще не самое печальное. Самое – это то, что сказал мне Рома: оказывается, сегодня-то они приехали не столько ко мне, сколько – знакомиться с делом в Чусовском «суде» – и на мой вопрос, как там и что, Рома ответил, что вроде бы всё написано более-менее нормально. То есть – на третий раз они таки оформили свои бумаги так, что придраться Роме будет не к чему. Я и так ясно предчувствую, что на этот раз они меня закатают… :((( Это, видимо, совершенно неизбежно.
Кроме того, Глеб рассказал мне реальную причину недопуска Феликса в марте. Оказалось, это не отказ пускать по доверенности, как ему и Вере обещали еще 3-го февраля. Оказалось, он просто забыл выложить из сумки какой-то старый мобильник, которым и не пользуется даже. Ему подписали пропуск, он вошел в зону, дошел до ШИЗО, видимо, – и тут у него при шмоне нашли этот телефон! И не только не пустили ко мне, но и составили на него административный протокол; так что теперь у него тоже должен быть «суд» по этой теме, только я не понял – неужели тут, в местном «суде», неужели он ради этого специально поедет сюда опять?!
Хоть что-то привезли заодно мне и поесть (в том числе некую очень вкусную выпечку с маком, привезенную Глебу, по его словам, … Санниковой! Она, оказывается, как православная приезжала выступать в «суде» в защиту Соколовского; а сама она сейчас – что-то вроде адвоката-стажера в конторе Трепашкина, но еще не полноценный, значит, адвокат. Наелся я так, что оставленный в камере обед есть не стал. Хотел было второе оставить на ужин, как в прошлый приезд ребят (или в позапрошлый?). Но – стоит ли оставлять капусту с куриными костями? Выбросил. А на ужин – отвратная крупчатая каша с ними же. Тоже пришлось вывалить. Главный же сюрприз – что опять на обед черняга, и весь день, разумеется, тоже. Вот мрази!.. На крупку эту не хотелось мне даже майонез тратить, хоть его и много еще; а на бутерброды с майонезом – хлеба нет, эту чернягу я разве что с колбасой могу есть (и то противно!). То бишь – классно наелся вместо обеда от щедрот ребят, но – в два часа дня они ушли, и это – до отбоя; а после отбоя – есть еще шоколадный батончик из ларька, типа «Твикс», но не «Твикс», две палочки; последний батончик, купленный еще в середине марта, по-моему. Вот им и поужинаю, больше нечем.
Радуюсь, когда они приезжают; сразу шуточки, смех, бурное веселье. Но вообще – я сильно, очень сильно подавлен тем, что придется-таки ехать на «крытку», на этот раз уж точно упекут. :((( Куда мне деваться?.. 136 останется на день «суда», 10-го апреля. 136 из 365-ти. Казалось бы, уже не так много, 37% каких-то. Но… и их надо пережить, пережить под битьем, пытками, дубинками, голодом, холодом в ледяных карцерах, под травлей и провокациями уголовников, натравленных и самодеятельных… и что там еще будет? Заранее не угадаешь, но ясно, что абсолютно ничего хорошего. И эта перспектива отравляет мне существование и заслоняет и волю, уже не столь далекую, и саму жизнь…
Сказали также ребята, что презентация в Киеве таки прошла и даже вроде бы транслировалась в интернете. Но – число не назвали, не запомнили. Что э, хоть что-то хорошее…

6.4.17., 5-10
Вчера в отбой беру матрас – и вдруг говорят: пройдите, мол, в «дежурку», ознакомьтесь с документом. Спрашиваю, с каким, – не говорят. Иду – ну так и есть: опять дали мне 15 суток ШИЗО! Вчера, пока я общался с Глебом и Ромой, оказывается, были «крестины», на которые меня и не позвали даже. И за что же 15 суток? А – опять та же стандартная ложь: разговаривал, мол, грубо и на «ты».
И с кем же это я так разговаривал? Действительно, забыл даже вчера написать: приходил утром, после шмона, Шрек уже давно тут не дежуривший, в сопровождении еще каких-то двух хмырей. Звал… катать пальцы! Третий раз уже, пока тут сижу, с 2014 года. Показал мне бумагу, пришедшую им: мол, откатать у меня пальцы – и послать почему-то в Медведковскую тюрьму в Москве! Почему именно туда – непонятно, но, во всяком случае, именно это СИЗО-4 в Москве там упоминалось. Я прочел – и отказался идти катать; а когда приехали ребята – то сразу сказали мне: нам, мол, опера сейчас говорили, что ты отказался, грозили, что могут применить силу.
Вот за это и дали мне эти ублюдки 15 суток, но – не могли же они так прямо написать, что, мол, отказался катать пальцы. Написали стандартную ложь: мол, «грубо и на «ты»».
Следствий этого два: опять голодать без магазина еще две недели (в сумме с последнего магазина, как кончилась еда, будет уже три) и – опять на свиданку 17-го Веру и Феликса не пустят. Слава богу, в запасе еще целых десять дней; я тотчас, как узнал про ШИЗО, уже после отбоя, написал об этом короткие записки Вере и Корбу, сейчас, по подъему, отдал. Если б точно знать, что 10-го после «суда» ребята опять приедут, я б не волновался, передал бы через них. Но – едва ли они успеют приехать. Так что – придется 10-го по этой конференц-связи, как только дадут слово, чтобы я представился «суду», сказать про это новое ШИЗО Роме и попросить передать Вере. Надеюсь, сбоя не будет, опять зря ехать им не придется.
То бишь – опять голодные марафоны по 18 часов, без ужина и завтрака, на одном чае… Опять 15 шмонов, сидеть в тоскливом ожидании, что сейчас сломятся – и заберут ВСЁ!.. Опять, опять весь этот ад на две недели, накладывающийся на АД крытой тюрьмы, если только не увезут в СИЗО сразу после «суда». «Суд» 10-го, а ШИЗО кончается 20-го. Еще неизвестно, успеют ли Вера и Феликс 21-го меня застать…
Из-за всего этого почти не спал эту ночь. Лег еще в девять, но заснул только после десяти, а уже в десять минут второго проснулся, сразу всё это вспомнил – и уже не мог заснуть до подъема. Даже три часа за ночь не проспал… Косоглазый же ублюдок из быдлотатарской смены поставил сейчас рекорд: поднял меня ПЯТЬ минут шестого! Раньше бывало 15 минут, ну 10, но сегодня – рекорд раннего вставания, опять сидеть голодным весь день со слипающимися глазами, ждать «суда», этапа, всех грядущих ужасов, сходить с ума от тоски и отчаяния… Господи, когда же всё это кончится? Неужели только вместе с жизнью?!.
Ровно год назад было последнее письмо от Мани. Теперь уже, скорее всего, я не буду ей отвечать, даже если она мне и напишет…

13-45
На обед второй день – капуста с костями. И – сегодня я и без завтрака (овсянка), в отличие от вчера. Опять на обед и черняга. Сколько же это продлится, интересно? Придется, видимо, как-то (не знаю уж, как) преодолев отвращение, есть на ужин с майонезом и аджикой чернягу. Аджики побольше, и для вкуса, и для запаха, чтобы заглушить вкус черняги. Пока не отобрали майонез – надо хоть его есть, но, кроме черняги, не с чем. Еще 14 шмонов утренних осталось пережить (если не увезут до 20-го). Пальцы катать пока что больше не зовут.

7.4.17., 15-43
Пятница. В баню – по ШИЗО-шному расписанию банных дней – меня не ведут и, похоже, вести даже не собираются. Остальное ШИЗО водили еще утром, до шмона. Забыли обо мне?
Тихо, спокойно, ни начальства, ни беготни… (Ни еды, – ведь из-за ШИЗО заяву на магазин я сегодня не отдавал.) Читаю, но как только отвлекусь от книги – ужас охватывает с новой и новой силой. Страшно даже представить, что всего лишь два дня осталось – выходные – а в понедельник судьба моя будет сломана, исковеркана еще раз, еще сильнее, чем до сих пор… Практически нет сомнений, что на этот раз они точно закатают меня в «крытку», и даже на короткую отсрочку, как в те два раза, нет надежды: у Ромы, как назло, нет никаких «судов» и пр., что можно было бы удостоверить документально и просить отложить заседание 10-го. Ужас бытия… Всё так тихо, спокойно и хорошо, можно расслабиться, читать и ни о чем не думать – но за этой тишиной и покоем я нутром, душой чувствую ужас, какой-то другой ужас, которого еще не видел до сих пор, за все годы заключения. М.б., я и его смогу пережить, кто знает… но ожидание и предвкушение его страшнее издали, чем сам он вблизи; а не думать об этом и не предвкушать я не могу, от меня эти мысли не зависят…

8.4.17., 5-25
В баню, конечно, вчера так и не повели, да и сегодня (ЕПКТ-шный день), похоже, не собираются. Проснулся сегодня без четверти три – и до утра опять не спал. Впрочем, и это хорошо – всё же не в час, как недавно. Просыпаюсь, вспоминаю всё – и душа опять замирает от ужаса, как каждое утро… От ужаса, что вот уже послезавтра, ПОСЛЕЗАВТРА, что остался всего лишь один день… М.б., я в итоге переживу и это, этот АД крытой тюрьмы, но – каким ужасом предчувствия сжимается сердце сейчас, в ожидании его, этого никакими словами нельзя описать…

6-55
Третий день подряд без завтрака. Одну и ту же говнокашу дают и вчера, и сегодня – а пшенку, допустим, с осени 2015 ни разу не давали два дня подряд на утро…
О бане и помину нет, ясное дело. Уже повели кого-то другого. А эта мразь – крашеная эта девица-психолог – между прочим, была здесь и вчера, и позавчера (то я слышал ее каблучки и голос в коридоре, то вертухай говорил кому-то, что, мол, психолог наверху, в СУСе) – но меня вызвать даже и не подумала. Провалитесь вы все, мрази, свиньи, чтоб вам тут сдохнуть всем!..

13-25
Один день – вчера – дали на обед белый (серый) хлеб, и вот сейчас – опять черняга… Хорошо, что майонез и аджика пока еще есть, но отобрали – три шмона из 15-ти (ШИЗО) не зашли ко мне…
Весна. Весна на улице... Слышен шорох: снежный панцирь за окном потихоньку уже осыпается где-то (но не перед моим окном, увы). Весна… Манящее, зовущее, будоражащее всю кровь время… Сколько буду еще жив – всегда, каждый год, наверное, буду я подсознательно, помимо воли и сознания, вспоминать в апреле, под лучами весеннего солнца, себя не то что молодым даже, а – лет 12-ти, м.б., и еще меньше. 80-е годы, школа, солнце, лужи и грязь по дороге домой… Тогда не думалось, что вот, мол, вся жизнь еще впереди, как, мол, она пройдет, и т.п. Просто – от апрельского солнца я помимо воли ощущаю то же, что и тогда – бодрость, свежесть, веселье…
Точнее, буду ощущать каждый апрель, если доживу до воли. Послезавтра… Господи, неужели уже послезавтра?!. Неужели конец, окончательный конец всем отсрочкам?! «Сейчас должно предписанное сбыться»… Полдня сегодня, день завтра и еще одна ночь – последняя… Ощущение как перед казнью, в разных книгах описанное – от цвейговской биографии Марии Антуанетты до «Овода» или «То, чего не было» Савинкова. Перед казнью… 954 дня еще осталось, но маячащая где-то там, вдалеке, свобода представляется какой-то абстракцией, чем-то смутным, призрачным, нереальным… Единственная реальность – тюрьма, нынешняя и грядущая крытая… Чувство абсолютной безысходности, обреченности, хоть об стену головой бейся – ничто не поможет… :(( Некуда деваться. Жизнь захлопнулась, как западня, и от дразнящего через решетку и снеговой панцирь апрельского солнца – только еще тоскливее и невыносимее делается на душе… Как будто меня должны принести в жертву, зарезать, как жертвенного барана, – и баран этот всё понимает, и в глазах у него смертная тоска, но вырваться и убежать он не может, не судьба ему… Кто же приносит эту жертву, кому и во имя чего? И как так получилось, что жизнь довела меня до этой роли – жертвенного барана? Как это всё так вышло? Вот уже больше десяти лет, с первого срока еще (когда все же были еще какие-то надежды, теперь уже давно рухнувшие), ищу я ответ на этот вопрос – и не могу его найти…
Будет ли сегодня библиотека, интересно, или нет? В тот раз хмырь-библиотекарь ответил четко: по субботам. Приходил он последние две субботы как раз вот в это время, между часом и двумя. Но вот нет его пока что, а уже почти два часа.
Интересно, в чем надо будет идти на «суд» послезавтра? В тапочках – это уже понятно, т.к. моих ботинок нет с того года еще, а чужие я не надену. Наверняка мрази будут заставлять одеть еще телогрейку и шапку, благо они-то есть. Не знаю уж, сколько градусов тепла на улице, но формально у них, по-моему, зимняя форма одежды до 15-го апреля. Дойду и без телаги, нет никакого желания ее надевать.
Изложишь всё это, всю эту тоску в дневнике – и вроде становится чуть-чуть легче. Но этого недостаточно, конечно. Ситуация тупиковая: в третий раз уж они постарались оформить свои гнусные на меня бумажки по всем правилам, отзывать не придется. А при рассмотрении их по сути – «судья» проштампует их не глядя, автоматически. Она и в октябре бы еще проштамповала… За что мне всё это, за что??! Почему всё так вышло в моей идиотской, нелепой жизни?.. Весна на улице, а на душе тоска, – в неволе весной от этого яркого солнца и капели обычно делается еще тоскливее… Апрель – лучшее время в году, на мой вкус, и уже пятый апрель (только этим сроком, не считая того) провожу я в плену, в неволе. Почему всё так вышло? И куда же мне деваться? Куда? Лучше бы я умер тогда, в 2006-м, разбился… Нет выхода, нет спасения, одна неволя и тоска… Жизнь прошла, ее уже не вернуть... Третий час, библиотекарь так и не идет…

18-30
До чего надо дойти, насколько оголодать, чтобы капусте с костями на ужин – радоваться??! А вот поди ж ты… Вполне на этот раз съедобная капуста, тушеная, без этого отвратительного привкуса, часто бывающего, костей мало (мяса, правда, на них еще меньше :) , а что касается воды – поразительно, но воды в тарелке почти не было! Шикарная капуста, короче! :))) – я бы с удовольствием сейчас съел еще две-три тарелки такой (но, увы, кто мне их даст…). Главное же счастье, которое я испытал, увидев ее, – что не «уха»! А то какой-то такой звук до этого слышался из коридора, как будто разливают по тарелкам суп, – и я уже приготовился к худшему. Вот бы почаще так ошибаться!! – и если уж суждены в жизни сюрпризы, то пусть они будут приятными.
Библиотекарь все же пришел, наконец-то принес более-менее приличные книги. Читать запоем, с утра до вечера, уставая до смерти – лишь бы не думать о том, что будет послезавтра. Думал, что завтра, последний день, будет для меня пустым, бесконечным, днем ужаса, смертной тоски, метаний туда-сюда по камере в бессильном отчаянии, – нет, дай бог, он весь пройдет в чтении, только бы не думать… Хлеб и майонез на вечер; конфеты и шоколад потом на закуску – и вот день окончен, я лежу на нарах, жую кусочек конфеты, я еще живой, осталось мне не так уж и много, еще, м.б., всё как-то наладится… вот так каждый вечер, перед сном, жизнь искушает меня принять всё как есть и поверить, что всё не так уж плохо. Утром я горько усмехаюсь, вспоминая эти вечерние мысли.

9.4.17., 5-45
Мрачные юбилеи… Вчера – ровно 1600 дней, как я сижу. Сегодня – ровно полтора года, как сижу в этой одиночке. А завтра – АД, АД, АД!.. Тупое отчаяние, беспросветный мрак в душе… И – главное – во имя чего всё это??! Пыточная эта тюрьма, потерянные эти, вычеркнутые из жизни годы – во имя чего?! Ради того, чтобы число друзей в фейсбуке поднялось с 250 в 2012 г. до целых 300-т в 2020-м? И всё??! Больше-то ведь рассчитывать не на что, абсолютно не на что. Ну, пусть уж абсолютно запредельный успех – не 300, а 400 их будет! И это всё, ради чего я мучаюсь, голодаю, мерзну, не сплю ночами, вот уже сколько вынес унижений за эти годы – и сколько их еще впереди за оставшиеся 953 дня?!. Потому что более заманчивых перспектив после (если) освобождения нет абсолютно никаких. Лучше бы я сдох тогда!.. Нет того, во имя чего стоило бы терпеть все эти мучения, в душе ад, ужас – и нет стимула жить…
Годовщина побоища в Тбилиси в 89 году сегодня. День национального траура в Грузии. Ольга Исаева оттуда мне так и не пишет, разочаровалась во мне. Всё бессмысленно, перспектив нет вообще никаких…
Позавчера здешние мрази шмонали ПКТ, вчера – ЕПКТ. Сегодня и все ближайшие дни будут шмонать ШИЗО. Если зайдут ко мне и заберут майонез с аджикой – придется натуральным образом голодать…

16-33
О, как это чудовищно, невыносимо, какой в этом есть адский садизм: сидеть и ждать ужасного будущего; ждать неизбежной беды!.. Садизм тех, кто меня на это мрачное будущее обрек. Оцепенение, ступор, душа как будто окаменела, проникнутая неизбывным ужасом… В тот раз, в декабре-январе, я, по-моему, в похожих выражениях описывал свое состояние; но – третий раз есть третий раз, три – это магическое число. И некуда убежать, и негде спрятаться от неизбежного… И не с кем поделиться всем этим, не у кого просить сочувствия и моральной поддержки, – всем наплевать. Ну, если и не наплевать, то, во всяком случае, ни на одно из такого рода писем не получил я ответа такого, как мне бы хотелось. От Паши Люзакова не получил вообще, хотя он уверяет, что ответил мне – и что, раз письмо его (якобы) где-то затерялось, он сделает всё, чтобы оно до меня таки дошло. ЧТО сделает – догадаться нетрудно, но до сих пор вот почему-то не сделал…
Невыносимая тоска на душе. Будь оно всё проклято, – во имя чего же я мучаюсь?! Во имя чего??! Тяжкий, тернистый крестный путь, ведущий в никуда… Выжил, отмучился, освободился – ну возьмут, м.б., пару интервью, как в тот раз, и всё. Дальше – сам, один, ты никому не нужен, как не был нужен и в тюрьме. А много ли ты можешь один, да еще и (если повезет) в чужой стране?

10.4.17., 5-25
Опять спал только до трех часов ночи. Потом – бессонница и рой мелких мыслей: как буду собираться на этап, куда что положить, проверить, чтобы не забыть ничего…
Итак, сегодня АД. Опять…
Баня, шмон, «суд». Вот расклад на сегодня. Не в такой, м.б., последовательности, не знаю уж. В баню уже кого-то завели, грохнули дверью. Не факт, что поведут вообще, как и в тот раз.
Они сломали всю мою жизнь, исковеркали… 952 дня еще осталось, а что потом? Вот и дожил я до того, о чем раньше только слышал: отсидел зэк свой (очередной) срок, вышел – а идти ему некуда, нет ни дома, ни семьи, ни родных… Даже если и попаду в Украину – где там жить и на что? А в радужные сказки, что, мол, кто-то возьмет на себя всю заботу обо мне – я не верю. Дураков нет; у каждого хватает и своих проблем, чтобы еще чужие взваливать…
И в том, что нет у меня совсем никого – тоже виновата эта мразь путинская, это проклятое государство. Кроме матери – но мать не в счет, с ней не было у меня ни близких, ни доверительных отношений никогда, с самого детства. А остальные… Тюрьма отобрала у меня всех и всё; кто и был еще на воле, с кем можно было общаться – в тюрьму не стали мне писать, или быстро бросили, и уж конечно я не возобновлю с ними отношений, даже если доживу до воли…
Прошла, прошла жизнь. Ничего и никого вокруг; ни впереди, ни позади – ничего, пустота. А впереди – лишь АД, крытая тюрьма на два с лишним года. Сегодня меня упекут туда окончательно…

8-20
В баню повели в 7-20, в восемь как раз уже вернулся. Вышел в коридор – и вертухай как раз пошел за ключом от ящика , чтобы достать мою палку. Пользуясь его отсутствием, я взял да и стер с пластмассовой таблички на моей двери надпись «ШИЗО». Хотя – от шмона это не поможет, конечно… Но оказалось, что косоглазый быдлотатарский ублюдок – другой вертухай, стоявший в дальнем конце коридора вместе с еще раздававшим завтрак баландером, это заметил. Подошли к каптерке с тем вертухаем – и он тому стал говорить: мол, посмотри, он что там, стер табличку, что ли?!. Служебное рвение какое, охренеть!.. Шел обратно из бани – «ШИЗО» на двери опять пока не написали, – м.б., забыли? Хорошо бы. Но всё равно – втемяшилась вдруг мысль: а что, если они мне за эту табличку сегодня или на днях навесят еще ШИЗО? Сегодня я скажу Роме прямо по видеосвязи: мол, пусть Вера приезжает только 21-го, после ШИЗО, – а тут мне еще добавят, они с Феликсом опять обломаются, как в том октябре?! Не дай бог!.. Баня прошла, из программы понедельника остались шмон и «суд», будь он проклят!..

12-55
Прямо хоть возьми да и уверуй в чудеса! – хотя всю жизнь я знал, что чудес не бывает…
Заседание «суда» продлилось недолго. Перед началом я сказал Роме то, что хотел, – про ШИЗО и Веру. Заметил при этом, что мрази Безукладникова вроде как нет, прокурор сиротливо сидит один. Но – не заметил, что рядом с Ромой, напротив прокурора, сидит еще какая-то мелкая вошь в синем ФСИН-овском мундире. Она и близко слишком к камере сидела, плохо было видно.
Начали заседание, я заявил о непризнании их «суда», как обычно. И тут эта синея вошь встает, начинает что-то тихо говорить, и я слышу слово «отзыв». Настораживаюсь, не верю сперва своим ушам…
Третий раз с моим участием и впрямь оказался последним, финальным. По собственной инициативе, а не из-за нарушений в оформлении, как в прошлые два раза, лагерная администрация отозвала свое ходатайство о переводе меня на тюрьму!..
Мне, честно говоря, и до сих пор еще не очень верится…
Первые мысли, конечно – что случилось настоящее чудо и что это – последний раз, что больше до конца срока пытаться меня перевести на тюрьму они не будут. Но, по зрелом размышлении, в последнем выводе я сомневаюсь всё больше. Как бы это не оказалось очередной передышкой; правда, о конце ее я узнаю, как узнавал уже 25 ноября и 6 марта.
Очень огорчило меня, правда, что ребята отказались ехать из «суда» сразу ко мне, как обещали в прошлый раз, 5-го апреля. Пообещали, что в этом месяце непременно заедут как-нибудь, – дай то бог! Свежо предание, да верится с трудом… Подкинули-таки ложку дегтя в сегодняшнюю внезапную бочку меда. :( Глебу надо завтра к девяти утра в «суд» над Соколовским (покемонщиком) в Екб, а Роме – тоже к девяти в «суд» Нижнего Тагила (по тем же административным задержаниям в связи с Навальным и Медведевым, видимо). Жаль, очень жаль, – я у них первых первым делом спросил бы: что они думают о моей сегодняшней неожиданной удаче, отсрочка это или финал и – чьё может быть влияние? На Бабушкина и «Мемориал» они плевали, подали уже после их обращений снова. Последний, с кем я говорил об этом и просил хоть какой-то помощи – это тот парень из аппарата Марголиной, пермского казенного «омбудсмена». Ведь глупо думать, что эта бесправная, казенная, системная Марголина повлияла так на зону и ГУФСИН в мою пользу, правда? Последняя по времени… ведь не из-за нее же это, черт возьми, произошло?! Вот ребят бы спросить… хотя они, в общем-то, тоже едва ли знают что-либо, только догадки.
Что ж, пока можно опять немного расслабиться, пусть даже только на месяц. Сосредоточиться на выживании в условиях ШИЗО. Осталось еще десять утренних шмонов, – надеюсь, что и они ко мне не зайдут. А вот майонеза, боюсь, на все эти десять дней мне не хватит (хотя вроде его еще порядочно). Что ж, если хотя бы в обед будет белый (серый) хлеб – буду есть его со сгущенкой.
Выводили из барака – белобрысый упырь говорил кому-то, что сегодня «крестины». Что ж, посмотрим, дернут ли меня за стертое с двери слово «ШИЗО». :))) По идее, не должны, – «объяснение писать будете?» не спрашивали. И – приходит мысль, не связан ли их сегодняшний отзыв с тем, что 19-го, как мне говорил Рома, назначено обжалование двух предпоследних моих ШИЗО, причем – в Екб, по месту жительства Ромы, где таких связей, как здесь, эти начальнички не имеют. Хотя – вряд ли, конечно. И – между прочим, извещение об этом «суде» в Екб мне до сих пор еще так и не принесли.

11.4.17., 16-40
Что-то не осталось уже почти ничего от вчерашней радости, – быстро же она закончилась! Наверняка это какой-то подвох, очередная временная отсрочка; а через месяц-другой – опять!.. Да даже если и нет – от перспективы здесь, в этой камере, просидеть еще 951 день, два года и семь с лишним месяцев – можно с ума сойти! К хорошему, увы, быстро привыкаешь: еще вчера утром я дорого бы дал, чтобы меня оставили тут до конца срока; а теперь вот… Да еще идиотская эта коллизия с проклятым ШИЗО, свиданкой и передачей: приедут Вера и Феликс 21-го, смогут ли, или же нет? Роме и Глебу я вчера всё сказал, как и хотел, так что Вере-то передадут. Если б точно знать, что они приедут и привезут жратву, 20 кг, – я бы не стал тогда заказывать магазин, потому что 21-е – это как раз пятница. Вот так вот неудачно всё совпало в этот раз… Если привезут – то мне на фиг не нужна здешняя просроченная колбаса. Но если я понадеюсь на их приезд, не напишу заявление на магазин, а они не приедут (и это станет ясно уже только после двух-трех часов дня, когда заявление писать уже будет поздно) – я останусь еще на неделю без еды; да и майонез мой к тому времени уже точно кончится. Так что, видимо, придется рискнуть потратить 2500 со счета, – если только на свиданку дернут раньше, чем завхоз принесет список еды и лицевой счет, тогда я скажу ему, что брать мне в магазине ничего не надо. А при этом, с другой стороны, я же не знаю, что будет в списке: уж сока (пусть даже разбавленного, как тут продают) и сливочного масла мне в передаче точно не привезут. При этом, если меня на свиданку уведут прежде, чем придет завхоз со списком – вряд ли его туда, в здание КДС, пустят, чтобы вручить мне список и счет. Вот такие вот идиотские сложности и проблемы, так вот нелепо устроена тут жизнь (если это можно назвать жизнью, конечно)…
Маленькая, но радостная все же новость: наконец-то сегодня осыпалась верхняя часть снежного намордника прямо перед моим окном, торчавшая там с 18-го января. Теперь, по всей видимости, мне предстоит провести в этой камере лето (или хоть часть его), так что свет и особенно солнце в окно – имеют значение. Так приятно было год назад, в мае-июне, лежа в ожидании подъема, видеть солнечный луч и тень от решетки, через которую он проходил, на стене!.. Летом все же было тут поприятнее, чем зимой – могу сказать это на основании опыта одного лета и двух зим в этом каменном мешке. Единственное отличие – тем, прошлым летом мне не вешали ШИЗО вообще (хотя и без них жрать порой было нечего – то магазинщица в отпуске, то еще что-то); теперь же – будут и ШИЗО, и голод, и всего лишь два магазина в месяц… :((

18-37
Между прочим, коротенькая традиция нескольких последних недель опять перестала соблюдаться: вот опять прошла неделя с 4-го, а писем не несут. Сколько ждать – опять две, три недели?..

12.4.17., 19-08
В пять часов вечера прорезался вдруг опять мой соседушка из 5-й камеры, – больше месяца молчал, с 9-го марта. Радио опять сломалось, ему скучно, у него нервоз – вспомнил обо мне. :)) Просил газет, как и раньше. Сообщил между делом, что был завхозом тем сроком (в Удмуртии) – значит, «красный», то-то отдельно от блатных сидит; и что предложил здешним начальничкам, что может стать завхозом ШИЗО, т.к. нынешний завхоз освобождается в июне.
Но самое интересное из сообщенного им – не это. Оказалось, что ему опять вместо давно обещанного ЕПКТ дали три месяца ПКТ – и мразь Баяндин сказал ему: на крытую, мол, пока не едем. То бишь – ходатайство о моей отправке отозвали позавчера не случайно, это не из-за того, что именно меня решили не отправлять. Это какой-то мораторий для всех здесь, видимо – и теперь ясно, что это опять временная отсрочка, а не то что отвязались от меня совсем. Т.к. ему дали три месяца (а могли шесть) – это какой-никакой ориентир: м.б., через три месяца начнут отправлять по новой (но не его, а меня). Как раз в июле, когда останется мне треть срока, два года и четыре месяца.
Помянул и про этого дагестанского вора в законе. Я угадал: хриплый, страшный голос, вопящий в коридоре «АУЕ, босота!!!», принадлежал именно ему. А сейчас, оказывается, его увезли на раскрутку: на 8-й зоне (где, видимо, он до этого сидел) он вроде бы что-то железное воткнул в ногу «мусору», изувечил, типа :)) – и вот на раскрутку. Судя по голосу и крикам, тип, конечно, неприятный, но что воткнул – сделал, конечно, правильно.

14.4.17., 5-20
Позавчера, 12-го, принесли сперва газету с журналом, в а ужин – еще и письма (не могли, суки, отдать раньше, – ведь принесли-то их явно задолго до ужина!..). Всего четыре письма: два от Землинского, одно – от Шведовского, с подробным описанием того, как его не пустили ко мне 24-го марта, и одно от Гедройца.
И вот в одном из писем Землинского, где-то в постскриптуме сбоку листа, я прочел вдруг, что якобы Света собирается ко мне 13-го апреля, а Феликс с передачей – 17-го (про мое ШИЗО с 5-го по 20-е тогда еще на воле не знали). Не то чтобы я на 100% этому поверил, но всё же был несколько настороже вчера утром, готовился ждать где-то после обеда.
И вдруг, только утренний шмон закончился, открывается дверь – и этот омерзительный вертухай, не знаю даже, как его и называть, знакомый мне еще по 2014-му году, говорит: «К адвокату!». Все-таки приехала Света именно 13-го, с ума сойти!..
Что ж, посидели, поговорили. Почему-то вдруг ей (не только ей, видимо) Amnesty International поручила какой-то опрос про этапы, с точки зрения того, насколько далеко от дома могут в России отправить сидеть. Так что я долго и красочно рассказывал про этапы, которыми ездил с 2007 года, Света задавала вопросы и записывала ответы. Особых новостей она не привезла, упомянула, правда, про эту волну несанкционированных шествий 26 марта, за которые кучу народа сейчас административно «судят». Упомянула, что начинается у нее процесс по Бученкову, у которого 100% алиби, что он в мае 2012 не был на Болотной, но, естественно, обвинению на это просто плевать.
Пятница. У ШИЗО – баня. Слышу сейчас, как быдлотатарское чмо в камере напротив говорит кому-то: мол, в две бани сразу будут водить, два – в ближнюю, два – в дальнюю… Суки, опять мне подгадают так, что поведут в баню как раз во время шмона, как месяц назад было! Это вот хуже всего, – слава богу, половина этой «пятнашки» уже прошла, но зайти и выгрести всё могут и в последний день, им-то плевать, и потом затаскивай это всё обратно, если оно вообще не пропадет…
Радио так и не работает, сосед мой нервничает и негодует по этому поводу (вчера перед ужином опять стучал мне в стенку и говорил со мной). Мать теперь тоже мне не пишет – вот уже второй принос писем в апреле был, 4-го и 12-го, и от нее ни одного письма (а раньше по два, по четыре даже порой каждый раз). Да, собственно, переписываться с ней и не о чем по большому счету. Хорошо еще – Света сообщила мне вчера, что Феликсу, когда он приедет, мать обещала дать десять тысяч, чтобы он положил мне на счет. Это мало, конечно, но хоть что-то. Сама Света у матери была давно, еще в марте, а с тех пор они общались только по телефону, и о том, что я прервал всю переписку и общение с матерью, Света даже и не знала, пока я вчера ей не сказал.
Осталось 948 дней, 135 недель, два года и семь месяцев. Как я дотяну их – просто не знаю…

18-17
В баню повели сегодня, к счастью, уже после шмона, в начале 11-го, – последним (потому что теперь и ШИЗО, оказывается, водят сразу в две бани). В обед явился какой-то «мусор» и принес мне возражения здешнего начальничка зоны и – черт его поймет – те же самые возражения, но как бы уже от имени администрации вообще – на жалобу Ромы в «суд» в Екб. Две абсолютно идентичных бумаги, но одна подписана мразью Новоженовым, а другая – нет. Продиктовал этот принесший мне за них расписку и сказал, что сейчас отправит ее в «суд» – по факсу, видимо. Рома, оказалось, обжаловал не только два моих ШИЗО – от 23.1.17 и 1.3.17 – но и то, что трижды во время их ко мне визитов в этом году меня запирали в клетку («диаметром менее одного квадратного метра», как там сказано, – как будто клетка круглая! :))) ). Начальнички же в ответ (в своих «возражениях») ссылаются на УИК, ПВР, рапорта акты (ими же самими написанные и подписанные) – и требуют Роме во всем отказать! Логика у них де-факто такая: если есть бумажка под названием «рапорт» или «акт», то всё, что в ней написано, по умолчанию является истиной, не подлежащей сомнению. Я офигел, прочитав, что, оказывается, когда в отбой 1-го марта мразь курточник Панин отказался меня ознакомить с постановлением о ШИЗО – я при этом «категорически отказался» подписывать это постановление (которое я и в глаза не видел!) – и об этом был составлен «акт»…
Сосед за стеной сказал сейчас, что вора в законе привезли, оказывается, обратно. Черт его знает, как он всё это узнаёт, сидя в камере и общаясь разве что с дневальным через дверь…

16.4.17., 12-46
У всех этих гнид, оказывается, сегодня пасха. Узнал я об этом вчера чисто случайно: когда начали поздравлять по радио (слушатели друг друга по СМС) и какой-то уголовник тут по пути в баню заорал в коридоре «с наступающим». Но – «праздничек» абсолютно не чувствуется. :) В том году на пасху (как раз 1-го мая она была) хотя бы давали перед обедом по четвертушке кулича, – черствый, мне вообще не нужен, но хоть что-то, хоть какой-то признак. Сегодня – абсолютно ничего. Меню тоже как обычно: говенная каша на завтрак (за полмесяца эти всего пять раз я завтракал), куриные кости на обед… Жиденькой гречки гондон-баландер еще и положил буквально совсем на донышке; да и супа – всего полтарелки. За эти полмесяца, 1-15, подсчитал вчера – съел я всего лишь 60% их баланды; в том месяце за этот же период было еще меньше – 55%. Майонез мой кончается – дай бог, чтобы его хватило на сегодняшний ужин, а уж завтра, видимо, придется есть тот же серый хлеб уже со сгущенкой. Опять день за днем эти голодные марафоны по 15 часов: с 9 вечера до 12 дня; утром, около семи, вместо несъедобного завтрака – лишь стакан чуть теплого чая… Майонез ел я эти три байзера по 900 грамм каждый – целый месяц, куплены они были – случайно, по незнанию – 17 марта; офигеть, как мне тогда с ними повезло!.. Оголодал уже настолько, что – теперь, когда хотя бы временно отодвинулась на какое-то время опять угроза «крытки» – я ловлю себя на том, что всей душой жду Веру и Феликса с передачей, с этими несчастными 20-ю кг еды, – хоть на время, на месяц, успокоиться, что есть каждый день и завтрак, и ужин (и нормальный, а не майонез!), и сладкое… Просил их приехать 21-го, в пятницу, но скорее они приедут лишь в понедельник, 24-го. В любом случае минимум еще четыре дня без еды, без завтраков, без ужинов, на жиденьком, тощем обеде – главной трапезе дня… Поневоле поднимается в душе такое остервенение, такая лютая ненависть, что сами собой сжимаются кулаки… Тех, кто так испоганил, сломал мою жизнь, довел до такого вот убожества, до голода, до ковыряния в каше с костями и прятанья сгущенки от шмона, дабы хоть что-то осталось на ужин – я бы тысячами, миллионами убивал бы лично, своими руками, расстреливал бы из автомата, пулемета, сжигал бы живьем в печах, бомбу ядерную сбросил бы на эту проклятую страну, если б только она у меня была, на всё это вонючее тупое быдло и его кровавых мразей-вождей, которым быдло с таким упоением лижет жопу. Мочить, убивать, кровью по колено залить тут всё, всю землю, – кровью этой мрази, быдла, нечисти, презренных рабов, ордынских наследничков, посадивших очередного тирана на шею не только себе, но и мне. Крови, крови, крови!..

15-17
Вот и наступило оно опять – лучшее время в году, вторая половина апреля. По крайней мере, в климате Москвы оно лучшее, да и здесь, думаю, тоже, в этом проклятом Пермском краю. Я отлично помню, что и год назад я писал об этом в дневнике; но – куда же деваться от тоски, вызываемой этой порой года, проводимой в неволе?.. Светает уже совсем рано, еще е шести утра нет; темнеет после девяти, дни всё длиннее… Яркий свет в окно целый день. Воля, недоступная воля манит, небо, почти уже просохшая земля (ну, дней через десять просохнет, сейчас-то еще рановато), ветер, свежий воздух, воля… В это время мне особенно невыносимо тут, в клетке, в этом каменном мешке; в Буреполоме было так же, а м.б., и еще тяжелее, – там ведь это вольное небо и землю я видел не из-за решетки, ходил по лагерю – и понимал, что это плен, что до настоящей воли, когда идешь куда хочешь и делаешь что хочешь, еще далеко… Тоска, невыносимая тоска душит и мучает: невольно я всё время представляю себе – себя на воле, в городе, будь то Москва, Киев, еще что-то; всё время представляю себе, как я вдыхаю полной грудью этот вольный воздух – и какое же это неописуемое наслаждение!.. Тот душевный подъем, который всегда бывал у меня в это время еще в юности – он невольно, сам собой, возникает и здесь, но натыкается тотчас на эти стены и решетки… Не могу успокоиться, никак не могу: не должен, не должен я весной, в эту лучшую пору года, сидеть в неволе уже который год!.. Будь прокляты все, кто засадил меня сюда!..
По радио всё зачитывают бесконечные поздравления с пасхой – и это звучит откровенным глумлением. Тоска и боль от неволи не находят себе выхода…

17.4.17., 6-08
Понедельник. Еще один бесконечный, бессмысленный день предстоит. Сегодня должна была бы быть свиданка, если бы не… Опять водят в обе бани сразу, а гнида дневальный в коридоре сейчас два раза повторил кому-то: сегодня, мол, в баню водят на 8-й отряд. Прикалывается, что ли? С него станется; на 8-м отряде никакой бани нет, он так же точно ходит в общую баню, как и все прочие отряды. Я, во всяком случае, никуда дальше СУС-овской бани не пойду. И опять – ждать, прислушиваться, нервничать: первым, ублюдки, не повели, начали с того конца коридора, с больших камер; теперь главное – чтобы не повели перед самым шмоном, как тогда, 13-го марта…
Бесконечный, бессмысленный день. Еще 945 их осталось, ровно 135 недель. Не так уж и много вроде, но… Душа тоскует и томится в этой клетке, а за окном – весна… Жизнь прошла, это уже ясно, и мысль о воле, где я буду никем, никому не буду нужен, буду лишь прозябать, где ждет меня одинокая старость – вызывает тоскливый ужас…

11-50
В баню так и не повели – и, похоже, не собираются вести вообще. Всё прочее ШИЗО уже помылось, – водили одновременно в две бани опять. Если позже будут «крестины» (наверняка) – то уж точно будет не до одного не помытого из всего ШИЗО.
То ли из-за этих готовящихся «крестин», то ли – непонятно с чего, но мрази вдруг опять вернулись к расписанию прежних времен. Все последние месяцы обед давали не раньше 12 часов дня, скорее даже позже – и вдруг сегодня приволокли в 20 минут 12-го! Да какой обед!.. Отвратительное на вед мутное хлёбово, в котором было чуть-чуть картошки, чуть-чуть пшена, – это «суп!. Даже морковки не было – опять она, видно, на всё лето у них кончилась, до нового урожая. На второе – картофельная жидкая болтушка с куриными костями, как обычно, – ее мразь баландер положил вообще на донышке, почти пустую тарелку мне дал. (Супа тоже налил только полтарелки.) Каждый день почти, и сегодня, и вчера, и постоянно – вид этого обеда, количество его в тарелках и процент там же куриных костей (особенно во втором) приводят меня помимо моей воли и желания в такую ярость, в такое остервенение, что долго, долго уже и после этого говнообеда я не могу успокоиться. Единственное желание, слепое, непреодолимое, овладевающее при виде этих помоев всем моим существом, – убивать, убивать, лично, своими руками убивать, мочить, расстреливать их всех, мразей, – и тех, кто эту дрянь готовил, и тех, кто развозит, кто разливает, кто загнал меня сюда, кто держит здесь на таком пайке!!! Я мечтаю лишь об одном в оставшейся мне жизни: убивать их лично, своими руками…

14-04
Повели все-таки в баню после обеда. И – как чувствовал, что только выйду из бани – ждет уже какая-нибудь пакость. Точно!! Убирал в каптерке банный пакет в баул – вперлись вдруг Шрек и молоденький опер, которого я много раз видел, разговаривал, но даже по имени не знаю. Сперва спросили, мол, откатывали ли мне пальцы в Медведковской тюрьме и если да (я сказал, что да) – почему они прислали этот запрос откатать и послать к ним. Потом опер начал подъезжать: мол, в чем проблема откатать пальцы? Я высказал им обоим часть (только часть) того, что я о них думаю. Шрек на мой прямой вопрос подтвердил, что это он написал на меня лживый рапорт, что якобы я говорил с ним «грубо и на ты», за что я и досиживаю сейчас очередные 15 суток. На мои слова, что это откровенная ложь, что он врет в глаза – только мычал что-то нечленораздельное, открыто врать, что я таки говорил с ним на «ты», не осмелился, мразь. Оперок на мою фразу, что уж кроме этой камеры им меня больше (т.е. хуже) посадить некуда – начал было уверять, что, мол, есть куда, это я просто не слышал. И вообще, говорил меньше, чем Шрек, но всё смеялся, ублюдок, гнида бледная, так бы и раздавил его, как гниду!.. Но силой тащить меня в кабинет не стали, хотя сначала сказали что-то типа «сейчас пройдем в кабинет». Ушел, обойдя Шрека – эту тушу, загородившую мне дорогу, и ничего, не пытались меня тормозить.
Итак, сухой остаток. Заставить меня не пытаются – понимают, что это будет трудно. Но – будут, скорее всего, пакостить привычными им методами, исподтишка. Совершенно не удивлюсь, если прямо сейчас (ну, или через день, в среду) дернут на очередные «крестины» (не пойду, разумеется) – и окажется, что я или опять с ними обоими разговаривал на «ты», или же «нарушал форму одежды» (конечно, в баню я ходил без робы, а если бы и в робе – на ней всё равно нет бирки). То бишь – приезд Веры и Феликса 21-го апреля опять окажется напрасным, их не пустят из-за нового ШИЗО – и я уже никак не успею их об этом предупредить, увы. В тот раз я и письма послал, и по телемосту сказал Роме и Глебу, и Света приехала вовремя, а сейчас… :(((

18.4.17., 5-10
«Крестины», да, были вчера, как же без них!.. Меня пока не тронули, но это именно «пока. Сейчас быдлотатарская мразь подняла в пять (!) минут шестого. Если бы не эти вот строки, за которые я почти сразу же сел – то, значит, предстояло 55 минут, до шести утра, ходить туда-сюда по камере, преодолевая мучительную боль в пояснице (почему-то она болит у меня именно утром, в это вот время, а потом, днем, хожу ли я, сижу ли – уже не болит).
Тошно до безумия, просто невыносимо, хоть бейся головой об стену… С одной стороны – изголодался, просто не могу больше жить на таком пайке… Вчера начал сгущенку – тот дырявый пакет, что прятал все эти дни от шмонов под тумбочку, протекший уже давно. Весь перемазался, пока поел, все руки липкие… Глумление, а не еда, – но, увы, кроме сгущенки, больше ничего не осталось; обеденная пайка, разрезаемая на четыре-пять ломтиков, поливаемых затем сгущенкой – вот и вся еда. Это глумление, а не еда, конечно; если опять сорвут свиданку, навесят новое ШИЗО – просто не знаю, что буду делать. Видимо, чем ковыряться в куриных костях и выбрасывать в «дальняк» эти говнокаши (вот сейчас опять привезут, опять сидеть без завтрака до 12 часов!!) – лучше уж объявить голодовку…
С другой стороны – на воле весна, а я – здесь… Это еще добавляет тоски, обостряет ее, усиливает… Весной острее чувствуется неволя, и полное мое бессилие что-либо изменить, и вся моя пропащая, погубленная, изначально обреченная жизнь. Впрочем, у меня нет чувства, что если бы я что-то делал иначе, то и вся жизнь сложилась бы по-другому и я бы сейчас тут не сидел. Нет, видимо, это было запрограммировано с самого начала – нелепая, заведомо неудачная жизнь, ни в чем не знающая успеха. Ни в личном, ни в политическом; никого близких, хотя вроде бы и большой круг общения; много амбиций, да мало амуниции… Так это было предрешено с самого начала (не знаю только – кем…), что ни делай – всё было напрасно и 30 лет назад, только тогда – кто решился бы произнести такой прогноз вслух, даже если и понял бы его? Уж во всяком случае не мои мать и бабушка…
И что же теперь? Не знаю. Терпеть еще сколько-то лет (даже, м.б, десятилетий) эту вот бессмыслицу и безнадегу, браться за что-то – заведомо зная, что успеха не будет? Впрочем, есть хороший и логичный выход: прервать это никчемное, бренное существование уже на воле, где это сделать куда проще, чем здесь. Кроме матери (если она доживет), плакать по мне никто не будет.
То обжалование моих «судов» в екб «суде», что затеял Рома, уже завтра (в последний их приезд он говорил мне, что назначено на 19-е), а бумажку мне так и не принесли. Значит – вопреки моему ходатайству (написанному, конечно же, с подачи Ромы и Глеба), никакого телемоста со мной этот «суд» решил не устраивать и слово мне не предоставлять; обойдутся показаниями одного Ромы, которых, конечно же, недостаточно для полной картины. Из «возражений» мрази Новоженова и пр. на днях узнал, что оказывается, прошлое ШИЗО, 1-го марта, когда меня мразь Панин в отбой даже не ознакомил с постановлением – выписали мне за то, что когда 22-го февраля после обеда приходил ублюдок Чертанов и при нем вертухай, открыв дверь, велел мне «представиться» – я якобы отказался представляться. Хотя я не то чтобы отказался, а – сперва спросил, что вообще случилось, чем вызвана такая торжественность; а после этого сказал, что вообще-то карточка со всеми моими данными висит снаружи на двери, а кроме того – уж кто-кто, но мразь Чертанов-то меня знает очень хорошо, просто как облупленного, так что представляться нет необходимости. Так что это была просто очередная провокация, подлое их подлавливание – потребовать совершить бессмысленный ритуал, которого никогда ни от кого не требуют – и навесить ШИЗО не за отказ даже, а – за вполне естественное удивление, зачем вдруг это понадобилось. Такие вот подлые мрази, которых я мечтаю лично, своими руками убивать, жечь, стрелять, резать – да, видно, не судьба… :((( Едва только отступает назад непосредственная угроза «крытки» (очередная временная передышка, не более того) – сразу выступают на первый план бесконечные провокации этих мразей здесь, в лагере. Мне было бы наплевать с высокой башни на них и их ШИЗО, если бы не одна мелочь: каждое ШИЗО – это невозможность купить себе что-то поесть в магазине (а эта возможность и без того теперь, с 2017 г., урезана этими здешними суками до двух раз в месяц). То бишь – элементарно морят голодом, к этому сводится всё их «наказание» в моем случае…

18-00
Итак, сегодня – без завтрака и без ужина. Утром – опять та же говнокаша (много дней подряд), вечером – «уха». Т.е., за весь день еды – только обед и после отбоя – обеденная же белая (серая) пайка со сгущенкой. Жду Веру с Феликсом и с передачей – и с грустью думаю, что вряд ли они приедут в пятницу 21-го. Самое раннее – 24-го, в понедельник…

19.4.17., 5-35
Вчера в отбой белобрысая мразь, как и всегда в ее смену, выдала мне матрас самому последнему, после всех. Лишних 15 минут заняло это ожидание. Зато сейчас поднимать явился напарник белобрысой мрази, который насчет меня таких предрассудков не имеет, – и поднял меня сразу после 2-й камеры! То бишь, хорошего – жди дольше других, зато плохого – получай быстро и сполна, без задержки…
Завтрака опять не будет, уверен. В «суд» на телемост с Екб так и не поведут – бумажку не приносили.

20.4.17., 12-50
Всё сразу вдруг… Сейчас, перед обедом, дергают вдруг: сперва в «дежурку» получать последние решения Чусовского «суда» и письмо от Бабушкина (копию, а вообще – послание обо мне во ФСИН; в качестве адресата указано просто: «ФСИН России»), а оттуда – к психологу. Наконец-то эта яркая блондинка обо мне вспомнила, – за несколько минут до этого я как раз слышал, как по коридору простучали каблучки – и сразу подумал, что это она. Впрочем, кроме расспросов и пустых разговоров, ничего эти ее визиты не дают. Знала или не знала (делала вид, что не знает), но сразу спросила, не в ШИЗО ли я сейчас – и тут в кабинет зачем-то на минуту вперся Шрек; пользуясь этим, я у нее спросил его фамилию – и она назвала: Чудинов. Уж не родственник ли той «судье» Чудиновой, которая последний раз, 10-го апреля, хотела переводить меня на тюремный режим? Не из-за этого ли вдруг и ходатайство отозвали? Рассказал я этой психологу, как мразь эта, Чудинов-Шрек, написала на меня лживый донос, по которому мне дали 15 суток, – а толку-то что? Она ничем не помогла бы, если бы и хотела; а о том, чтобы она этого захотела, ясное дело, не приходится и говорить. Да и мне эти ее визиты никакого даже морального облегчения не приносят. Посмотрим, через сколько недель она теперь вспомнит обо мне опять…
Но главный сюрприз ждал меня в камере, когда я туда вернулся. Обед уже стоял. На второе – СЕЧКА!! Вот суки, а… Значит, на одном супе и хлебной корке – до ужина, до шести часов вечера…

21.4.17., 14-03
Не приехали… Ни Веры, ни Феликса, ни свиданки… Ждал-ждал, и вот – дождался… Когда же теперь? В понедельник, 24-го? Света что-то мельком упоминала о понедельнике в свой приезд 13-го, – что, мол, пятница короткий день, лучше в понедельник… М.б., Феликс и Вера этой логикой и руководствуются? Но что-то подсказывает мне, что уже без толку ждать и в понедельник, – события вышли из-под моего контроля, и узнать я ничего не могу, если только ждать месяц – пока дойдет письмо, пока придет ответ…
Магазин тоже не несут, – впрочем, еще только в два часа он открывается с обеда. Хорошее, что я, не будучи уверен, что приедут и привезут передачу, написал заявление на магазин. Впрочем, заявление – еще вовсе не гарантия, что на ужин будет что-нибудь, кроме купленной месяц с лишним назад сгущенки…
Тоска ужасная, смертная, уже который день… (И который год.) Всё это было бы куда легче переносить, если б знать, во имя чего; если б была хоть какая-то надежда на будущее, на то, что после этих мучений ждет меня хоть что-то светлое, хоть что-то такое, ради чего стоит жить. Но вот этой-то надежды и нет совершенно, увы…
Девять дней, как нет писем. Некоторым, кто давно уже не пишет, хотел еще неделю назад написать сам, но – раздумал. Раз не пишут, значит – я им не нужен. Стоит ли навязываться?..

14-53
Магазина так и нет. Похоже, его и не будет вообще сегодня. Что ж, ужинаем опять сгущенкой с хлебом – по крайней мере еще три дня, если надеяться, что хотя бы в понедельник все-таки будет свиданка и передача. Сгущенки может хватить еще недели на две, если экономно расходовать. А вместо магазина – сейчас, без четверти три, вдруг открывают мою дверь – за ней стоит некий в штатском – здоровенный лысый качок, а за ним – мразь Баяндин. Качок говорит: вот, мол, Борис Владимирович, хотели посмотреть на вас, как, мол, условия содержания? Я спрашиваю, кто он вообще такой, – отвечает: да неважно. Нифига себе… Я говорю ему: не хотите представляться – я и говорить с вами не буду. В ответ он говорит: до свиданья, мол! – и захлопывает дверь. Видимо, какая-то очередная гэбуха, кто еще мог не захотеть назваться? Да еще в сопровождении мрази Баяндина, начальника оперотдела, ходить? М.б., решили тут вместе мою судьбу…

22.4.17., 5-15
Как безумно нелепо и обидно всё получилось вчера! Впрочем, могло быть и хуже, – по умолчанию я рассчитывал на гораздо худший вариант.
В пять вечера были очередные «крестины» – уже третьи по счету за неделю. Принесли мне газетку. Я был уверен, что сейчас навесят мне опять «пятнашку» – и прощай свиданка 24-го… Открывается дверь… и косоглазый быдлотатарский вертухай не говорит, а лает, как они обычно: «Получать передачу!!».
В полном изумлении иду в «дежурку». Там сидят свиданщик – начальник КДС, с 2014 г. уже хорошо мне знакомый в лицо – и завхоз. Рядом со свиданщиком стоит большой белый пластиковый мешок, в какие кладут принятые передачи.
Спрашиваю у него, почему же не пустили Веру и Феликса на свиданку. В ответ он несет какой-то явный бред: мол, я их два часа уговаривал зайти за стекло, объяснял, что могу предоставить только такую свиданку (через стекло), но они, мол, не захотели. На мой вопрос: а чего же тогда они хотели, на какую иную свиданку претендовали?! – он не ответил ничего внятного, что-то промычал. Уже когда он ушел, пришла мне мысль, жалею, что не успел его спросить: наверное, опять, как и год назад, в апреле 2016, не работали телефонные трубки – и Вера с Феликсом хотели, именно по этой причине, возможности говорить не через стекло, чтобы было хоть как-то слышно. Зря, конечно, они не согласились, если моя догадка верна, – хоть что-нибудь да услышали бы, а главное – я бы не нервничал так, сидя здесь в ожидании… Но узнать точно, что же произошло, теперь можно будет только из ответов на мои письма, что я намерен сегодня им написать, то бишь – через месяц где-то, не раньше… :(((
Завхоза я тоже спросил, почему он не пришел с магазином. Ответ его был поразителен в своей простоте и безнадежности: а магазин не работает! Причем, по его словам, уже третью пятницу (или неделю? Уже точно не помню). Жалею, что не спросил, а почему, собственно, он не работает, – но едва ли там вообще снисходят до объяснений.
Затем – сцена в коридоре. На мое счастье, быдлотатарский ублюдок в это время был один, притом – тот, что все-таки чуть-чуть помягче. Как я и предвидел задолго, он ни в какую не хотел пропустить всю мою передачу в камеру: мол, бери, что нужно, а остальное неси в каптерку. Это вместо того, чтобы в камере всё разложить, посмотреть, посчитать, разобрать – и потом уже, в отбой, вынести ненужное, как я делал до сих пор. Варианты были: отобрать (немножко) необходимого или в «дежурке», или в каптерке, или же – видя, что я не соглашаюсь – идти с передачей в кабинет и там сидеть, ждать Баяндина, который якобы сейчас должен прийти. (И который мне предложит там, в кабинете, сделать то же самое, ага! В том-то и дело, что в камере я оставляю не немножко, как они разрешают, а почти всю передачу, 90% ее, и незачем делать это под их контролем.) Но тут уж я уперся: встал с мешком в коридоре у своей камеры и заявил быдлотатарину, что не пойду вообще никуда, кроме камеры, пусть что хочет делает. Тут как раз из «дежурки» вышел, собираясь уходить, свиданщик. Я сослался на него, что, мол, он уже всю мою передачу смотрел, там всё «положенное» и разрешенное – и что он, косоглазый, не доверяет своему коллеге, что ли?! :)) Свиданщик в ответ сказал косоглазому, что, мол, там (в моей передаче) нет ни чая, ничего такого… – и ублюдок этот наконец-то решился взять на себя такую ответственность, пропустить весь мешок в камеру. :) Конечно, сыграла роль моя непримиримая позиция – никуда, кроме камеры, не пойду, и всё тут! – но, оказывается, вот чего они боятся, суки, – чая!!. Хотя в их же новых ПВР запрет на чай и кофе в ПКТ/ЕПКТ уже отсутствует, – но им на это плевать, вряд ли даже они удосужились эти новые ПВР внимательно прочесть…
Унес остатки передачи я после отбоя, – еще пришлось ждать этих тварей, пока они «отобьют всех остальных, из-за чего я не мог вовремя сесть ужинать. Лена Маглеванная разочаровала меня, конечно: я ей написал, что можно взять НЕМНОГО шпрот или сардин, впридачу к основной, самой лучшей у них там рыбе – горбуше в больших плоских банках. Она же этой горбуши купила всего лишь три банки, а то, чего я просил взять немножко – у нее пошло как основное по количеству… :(
Спал тоже плохо этой ночью, никак с вечера не мог заснуть, долго ворочался, взвинченный всем произошедшим за вечер, сочинял мысленно письмо Феликсу… Проснулся очень рано, лежал без сна. Мразотная эта смена подняла сейчас, как всегда, в пять минут шестого. Открыли дверь – а около нее, оказалось, лежит серый кот, наконец-то я его увидел, до этого только слышал; матрас, получается, надо бросать прямо на него. :) Бросил рядом, нагнулся, потрогал слегка его спинку, косоглазая вчерашняя мразь, разумеется, на меня заорала…
А ублюдок этот, соседушка за стеной, который еще неделю с лишним назад обещал, звоня своим по казенному таксофону, по подписанному начальником заявлению, набрать также Вере или Феликсу (специально спрашивал у меня их телефоны, сам всю эту идею мне предложил) и спросить, приедут ли они и когда, – так и не подумал ничего узнать, сучонок! То ли не водили его вообще звонить (это дело долгое, можно с уже подписанным заявлением ждать несколько дней, пока выведут), а скорее – водили, но он и не подумал позвонить моим. В общем, за всю прошедшую неделю он не постучал мне в стену, как обещал, и ничего не сказал. Я же несколько раз хотел уже постучать ему сам и спросить, но что-то удерживало, – с этой уголовной нечистью я брезгую общаться практически так же, как и с вертухаями (тем паче, что между теми и другими разницы особой и нет). А еще – приходила мне мысль: не для оперчасти ли он спрашивал телефоны и брал на себя такое поручение? Более чем вероятно, что сообщил мрази Баяндину. И – не по этой ли причине и не состоялась вчера свиданка?

23.4.17., 5-20
Воскресенье. Белобрысый упырь Лезгин, мразь, так и не повел меня вчера в баню. Напрасно я готовился после 13 часов заявить ему, что, мол, не пойду, пока не придет библиотекарь (чтобы его не пропустить) – и, скорее всего, отказаться от бани совсем. Отказываться не понадобилось: он вообще не повел. Забыл, видимо. Я, разумеется, не стал ему напоминать. Это уже четвертый, если не пятый раз за те полтора с небольшим года, что я безвылазно сижу в этой одиночке.
И еще одна коллизия повторилась сейчас, вот уже второй, если не больше, раз. Мразь Лезгин в свою смену вечером, в отбой, традиционно выдает мне матрас последнему, после всех, практически все эти полтора года (сейчас две смены из четырех делают именно так). Утром, в подъем, он и забирал у меня матрас у последнего, а один раз, в этом уже году, даже забыл обо мне вообще. Но теперь подъемы с этого конца коридора начинает не он, а его помощник, который не имеет таких предрассудков на мой счет – и забирает у меня матрас по порядку, сразу после 2-й камеры. Т.е., я ложусь спать последним, а встаю – одним из первых. Ублюдки…
И еще одна неприятность случилась вчера. Ни с того ни с сего сломалось вдруг зеркальце, маленькое, карманное, сделанное по типу пудреницы в железном корпусе, которое еще в 2014 г. привозила мне сюда в передаче мать. Железная рамка, на которой держалось одно из зеркал, отклеилась от корпуса, а само зеркальце (одно из двух) – от рамки. Корпус при этом перестал закрываться. Долго я пытался вчера починить эту нехитрую конструкцию, но так и не смог (да и клея же нет, приклеить все эти части нечем, а держались они на клею). И, главное, как назло: если б хоть несколькими днями раньше – я бы Свете сообщил, когда она была тут, могли бы мне в передачу положить новое зеркальце. А теперь – что делать, кого просить? Глеба разве что, – но когда еще он приедет… Пользоваться, в принципе, можно и отклеившимся зеркалом, без корпуса, но – и неудобно, и непременно разобьется, если уронишь…
11-й день сегодня, как нет писем. Физически чувствую, как чахну и засыхаю здесь без информации, без общения со своими. Света никаких новостей не привезла, Вера и Феликс – пролетели… Ни киевских новостей от Натальи, ничего… Тоскливо ужасно, одиночество душит меня. И – увы, то же самое ждет и на воле через оставшиеся 939 дней… :((((

9-10
Новый сюрприз! Белобрысый упырь приперся сейчас, без 20-ти девять: в баню! Спрашиваю: почему сегодня, а не вчера? – По ПКТ! Оказывается, они считают, что ЕПКТ у меня уже кончилось – и я сижу в камере по тому старому, недосиженному ПКТ от октября 2015 года! Ловкий ход! – но только законам-то их он всё равно не соответствует. Если считать ЕПКТ вместе с 70-ю сутками ШИЗО – то оно еще не кончилось. А если без них же считать и то ПКТ, то оно тоже уже истекло – я всего-то не досидел тогда полтора месяца, а с формального конца ЕПКТ (без ШИЗО), т.е. с 24 февраля 2017 г., прошло уже больше.
Так-то, конечно, мне всё равно. Теперь, по такой логике, они могут вскоре навесить мне опять год «ешки» – и дай бог, чтобы оставили в покое, не отправляли на тюрьму.

24.4.17., 13-12
Второй день подряд на обед, на второе – перловка. Второй день я, можно сказать, без обеда, на одном супе. А если считать вместе с 20-м апреля (сечка) – то три раза. С ума сойти – три раза без обеда менее чем за неделю! И раньше-то было не ахти, но ощущение такое, что с получением мной передачи местное «питание» сразу и резко ухудшилось… :(((
Вера и Феликс, конечно, не появились. Глупо было и надеяться, чтобы они стали сидеть тут два выходных дня после неудавшейся свиданки, до понедельника… И всё же – продолжаю недоумевать, почему они и от свиданки вроде как отказались (ну, допустим, трубки не работали, другой причины я вообразить не могу), и по доверенностям сюда ко мне тоже не пришли? Короткий день? Не захватили доверенности? Но ведь Вере я писал еще 5-го, в последнем, срочном письме (про ШИЗО), чтобы взяли их обязательно… Да и сами они – взрослые, опытные люди, не раз уже тут бывавшие… М.б., по доверенностям их просто отказались пускать, как обещали еще 3-го февраля? Но Феликсу-то 24-го марта проход ко мне подписали… В общем, нелепая какая-то и странная история, и пока не придет хотя бы от одного из них письма с разъяснением – не будет мне покоя.
А между тем, всё острее ощущаю я тоску и тревогу из-за отсутствия всяких вестей из дома. Глеб и Рома были в начале месяца, 10-го не приехали, свиданка 21-го тоже сорвалась, писем не несут вот уже 12 дней, с 12-го числа, хотя долговязая мразь Безукладников, обязанная их приносить, сегодня была здесь, трубный глас ее слышался в коридоре… Хотя – это всё эмоции, а с другой стороны – умом я понимаю, что хороших вестей с воли ждать точно не приходится , так что – потеря не такая уж и большая. Но всё равно – давит и давит где-то там, глубоко в душе, эта тоска – по воле, по людям, которых я считаю своими друзьями…
Понедельник. Часов в пять, в шесть наверняка будут «крестины» (достаточно вспомнить, что на той неделе эти полоумные мрази устраивали их ТРИ раза!). Как и год назад, той весной и в начале лета, я нервничаю теперь каждый день, по будням, слыша под вечер звонки в дверь и шмяканье двери бани, когда уже все давно помылись, – признаки того, что приводят из лагеря на «крестины» и сажают в баню. Особенно теперь, когда, как случайно выяснилось, эти ублюдки вдруг стали считать, что у меня опять ПКТ. Остается лишь ждать очередной провокации их для того, чтобы «законно» навесить мне очередной год ЕПКТ (а вдруг опять полгода ПКТ?). Опять будет или «нарушение формы одежды» (не одел робу – или же даже и одел, но она без бирки!), или же – «не представился», «не доложил по форме» и т.п. Другого-то выдумать они не сподобятся, скорее всего.

25.4.17., 12-25
Всё чудесатее и чудесатее… Вчерашний ужин – картофельное пюре и кусок рыбы – дали сейчас на обед, на второе. Всю жизнь рыба – в любых видах – давалась здесь строго на ужин, и вдруг… Впрочем, за те полтора с лишним года, что я сижу в этой одиночке, как-то раз они и картошку дали на завтрак.
Хуже, что вместо хлеба опять на обед черняга – это при том, что я своими глазами сейчас видел гору белых буханок, лежавших на баландерской тележке. В общем, если бы не привезли эту передачу – неведомо, что бы я вообще сейчас ел. Чернягу со сгущенкой – не принимает душа, лучше уж не ужинать вообще; как-то в марте пару раз и пришлось тут лечь без ужина – марафон в 18 часов от казенного ужина до обеда …
Предчувствие какой-то беды, очередной какой-то подлости со стороны местных мразей в погонах не оставляет меня с утра, хотя пока вроде ничего и не происходит. Писем так и нет, вот уже 13-й день, хотя долговязая мразь, обязанная их носить, бывает на работе ежедневно. Впрочем… какие письма, от кого и – главное – о чем? Одним из наиболее сильных впечатлений последних лет, года с 14-го, с 15-го, из наиболее важных фактов и выводов моего печального жизненного опыта была эта бурная переписка с друзьями и близкими людьми. Мать, Вера, Лена Маглеванная, Глеб, паша Люзаков, Маня… Всем им я пытался объяснить весь тот ужас, всю ту безнадегу и безысходность, которые у меня на душе вот уже пять лет, еще с доарестных времен. Боль, отчаяние, тоска, ужас перед неизбежным… Кто отмолчался, отвечая о чем-то своем, ; кто писал гору оптимистической чуши, как мать; кто вообще не ответил, либо, как Маня, не утруждая себя писанием каких-либо писем, делом доказал свое истинное отношение… Поддержать меня по-настоящему не смог или не захотел никто. Ответа, которого я ждал, который годился бы один-единственный к данному случаю, – не прозвучало…
Что ж… Одиночество – это мой финиш, окончательный и бесповоротный диагноз, вердикт, не подлежащий обжалованию. Всё по Гегелю: тезис – антитезис – синтез. Когда-то, 20 с лишним лет назад, в 90-е, уже было одиночество, тоже тяжелое, но всё же не такое окончательное и безнадежное. Я как мог боролся с ним; одолеть его не смог, а – плюнул и решил просто не замечать, а там – будь что будет. И долго не чувствовал его потом, забыл даже самое это слово. Работа, борьба – заменили неудавшуюся личную жизнь. И вот – никакой борьбы больше нет (по крайней мере, для меня); и одиночество вернулось – уже не как личное, а как глобальное, когда друзья только кажутся друзьями, но по сути – не понимают тебя и даже не очень-то стараются понять; когда впереди нет ничего, кроме пустоты и одинокой старости, а лучшим избавлением от одиночества кажется идея завести кошку – сибирскую, длинношерстную, наподобие моей буреполомской Мани, такую же серую с зеленными глазами, – и пусть вся моя нерастраченная любовь и нежность, так никем и не востребованные в этой жизни, достанутся ей… Только вот –если придется уезжать куда-то из дома надолго (из нового дома – и где-то он еще будет? Дай бог, чтобы в Киеве!..) – куда ее девать? С собой же не повезешь…
Писал-писал – и вдруг принесли пачку писем. Что ж, почитаем …

26.4.17., 5-13
Отстали вдруг ночью, в начале четвертого, часы, – почти на 20 минут. Не успел потрясти их вовремя, – видать, долго спал. :) С прошлого года таких казусов не случалось, когда еще были у меня те часы, ныне сломанные и спрятанные.
Письма вчера – четыре от Землинского, по одному от Майсуряна (№175 – а 174-го опять нет!), Ирины Владимировой и Григорьянца. На сей раз хоть что-то хорошее я в этих письмах вычитал. Майсурян, собственно, лишь переслал мне письмо Горильской, где она сообщает: 10-го апреля, как раз в день моего «суда», они в Киеве устроили по мне круглый стол, пришел Корчинский и очень хорошо выступил. А чуть позже в одном из писем и Землинский мне пишет: мол, речь Корчинского (говорившего по-русски) Вам, наверное, кто-нибудь пришлет. То бишь, всё это есть в интернете и, видимо, достаточно заметно, раз Землинский, вряд ли заранее зная об этом круглом столе, тем не менее увидел речь Корчинского. Наталья пишет еще, что ждали Хмару, но он не пришел; а на 13-е (ее письмо от 12 апреля) готовят еще какой-то круглый стол. И про офис по мне, который она давно обещала, что-то не очень понятное пишет: мол, его построили, даже с кухней, но никак не получим разрешение сделать из него второй выход; мол, к осени разрешение должно быть. При этом как-то не совсем понятно: сейчас-то, без этого второго выхода, офис работает или нет…
А Владимирова, кроме своего, прислала мне еще мартовское письмо к ней от Рафиса Кашапова, где он ее просит передать мне привет и всякие теплые пожелания, вспоминает, как когда-то раздавали они народу «РП» в Татарстане. И от себя Ира предлагает: мол, напишите Рафису письмо, а я ему перешлю.
Даже трудно представить, как мне было это приятно – что он помнит обо мне и передает привет, сам, первый, без всяких с моей стороны обращений и напоминаний о себе. Я написал тут же ему письмо, – правда, не знаю уж, пропустят его там, или нет, т.к. по тексту ясно, что оно с зоны. Кроме того, уж не знаю, понравится ли оно самому Кашапову, поскольку я в нем изложил свои давние сомнения – есть вообще сейчас татарский народ или нет, или его окончательно раздавили и втоптали в это имперское дерьмо. Достаточно вспомнить дикое количество татарстанских подписей под знаменитым письмом «интеллигенции» в 2014 г. в поддержку захвата Крыма; достаточно посмотреть на всю эту быдлотатарскую мразь, работающую здесь, в этой зоне, вертухаями, – в их собачьей преданности колониальным властям не остается никаких сомнений. Да и – много ли самого Кашапова защищали в Татарстане, когда его посадили? А ведь он – фактически лидер, глава национально-освободительного движения (о чем я ему тоже написал), – и что? Штурмовать СИЗО, чтобы его, лидера, оттуда вытащить, желающих не нашлось и не могло найтись. Так есть он вообще, татарский народ, или же он спекся окончательно?.. Посмотрим, что ответит Кашапов – правда, если начальство обоих лагерей пропустит такого рода переписку, что далеко не факт.
Опять началась морока с проклятой баней, теперь уже по ПКТ-шному расписанию. Косоглазый упырь, открыв «двойку», я слышал, обитателям ее сказал – сейчас, мол, сделаем подъем и сразу в баню. По логике, после них должны вести меня. Но – как всегда с этими тварями, уверенности ни в чем нет. Во всяком случае, хоть какая-то надежда сходить в баню и вернуться до наступления девяти утра, до шмона, еще не совсем умерла.
Вчера опять только обедал – и то без рыбы и черняги, только суп и картошка. На ужин дали опять перловку – завезли ее этим мразям, теперь они ее каждый день то в обед, то в ужин пихают, да еще в самом отвратительном виде, со слизью этой! Голод, типичный голод… Если бы не привезли мне 21-го передачу – на такой баланде, да еще без магазина, я бы тут просто околел бы с голоду…

14-24
В баню повели без 20-ти восемь, до шмона, слава богу, успел помыться. Радио опять не работает весь день. Часов в 11, после шмона, отпирают вдруг мою дверь – на пороге стоит мразь Баяндин, за ним – один из косоглазых ублюдков и еще какая-то харя. Мразь Баяндин сперва протягивает мне два письма – от Землинского и Манацковой – а потом вдруг спрашивает, буду ли я расписываться за то, что они изъяли у меня письмо.
Я сразу догадался, о каком письме идет речь. Требую для прочтения их «акт» – точно: от Майсуряна, № 174 (и номер там указали, с ума сойти! Раньше номер ни за что не хотели писать), сам «акт» составлен еще 19-го апреля (валялся у них где-то целую неделю). И – в графе о причинах изъятия написано: «Копии фотографии казни граждан на стр. 2, 4, 5». То бишь – видимо, опять Майсурян решил мне что-то разъяснить о зле исламизма и, как уже делал раньше, для примера взял фотки казни исламистами каких-то людей. Но – судя по «акту», Майсуряна теперь самого можно считать сторонником ИГИЛа, здесь же не принято вникать и разбираться, за ты или против… :))) А дальше, за «актом» об изъятии, уже напечатанный и степлером к нему прикрепленный, следует «акт» о том, что я такого-то числа во столько-то времени «категорически отказался» подписывать «акт» об изъятии письма! :))) Знают, суки, уже, что не подписываю я их поганых бумажек – так что не считают грехом слегка приврать: написать заранее о том, чего еще не было…
Написал сразу же Майсуряну письмо, привел цитату о фотках «казни граждан». :) Может гордиться: их «акт» – это вроде медали на грудь, знак отличия! С октября 2015-го эти суки не изымали официально писем у меня; в 2016-м их просто тихо крали. Тогда, в 2015-м, забрали сразу 102-е и 104-е майсуряновские письма, это я помню до сих пор. И вот – опять… :(( Особенно жаль, если там были распечатки обо мне; остается лишь надеяться, что Майсурян как-нибудь сумеет в дальнейшем распихать информацию из этого пропавшего теперь письма в следующие, как уже он несколько раз делал, не привлекая особого их внимания.
Среда. Долговязая мразь тоже здесь. Наверняка будут «крестины». Помимо воли нервы у меня опять напряжены тревожным ожиданием…

27.4.17., 17-40
Принесли очередную бумажонку – возражения представителя зоны на иск Ромы Качанова в екатеринбургский «суд» о недопуске психолога Халяпина ко мне 27.12.16. Хмырь, который ее принес и диктовал мне за нее расписку, что-то такое сказал мельком (в ответ на мои слова о том, что по предыдущему иску Ромы заседание было еще 19-го) про 27-е – я не понял, имел ли он в виду, что заседание 27-го, или что 27-м помечена эта бумага. Скорее второе, т.к. 27-е-то сегодня, а возражения эти еще только сегодня после обеда, часа в четыре, мне принесены и требуется моя расписка в «суд». Как я понимал заранее, ребята, разумеется, не приехали в апреле больше, хотя 10-го по «ВКС» Рома мне это и обещал. Так что не у кого даже узнать, когда это новое заседание будет. По поводу же вердикта заседания 19 апреля – этот посыльный (морда его мне знакома, – помнится, годах в 14-м, в 15-м он приходил утром в составе шмонобанды шмонать мою камеру) сказал, что бумагу с решением они до сих пор еще не получили.
Что-то часто ночью стал вдруг отключаться свет в камере – сегодня уже второй раз за несколько дней. Просыпаешься – темно. Конечно, спать лучше в полной темноте – если бы не надо было утром просить вертухаев, чтобы включили. К счастью прошлый раз свет через минут 20, как я проснулся в темноте, вдруг включился сам. Я ждал такого же и сегодня ночью – но нет, с начала третьего до пяти так и пролежал в темноте. К счастью, вертухай попался утром еще относительно приличный (не злобный и не глумливый, как большинство их) – тот самый, что сейчас работает в паре с белобрысым упырем Лезгиным и поднимает меня утром сразу после «двойки», тогда как Лезгин вечером неизменно выдает мне матрас самому последнему, после всех.
С ночи еще болит слева во рту – то ли зуб, то ли один корень от бывшего зуба, не могу понять.

28.4.17., 12-40
Утром, в десятом часу, выдернула меня вдруг эта девица-психолог. Вспомнила наконец-то!.. Впрочем – пустой разговор, ни о чем. Шмона почему-то не было сегодня вообще, хотя стада быдла, судя по голосам, приходило и в коридоре галдело. Дай бог, чтобы никогда этих шмонов вообще не было. Магазин таки работает; принесли мне большущий список – пожалел, что только 2500 р. использовал, надо было 3000 написать в заявлении. Сок, сливочное масло, майонез – всё то, чего мне в передаче не привезли (точнее, майонез привезли, но чуть-чуть).
Но самое сильное впечатление – от обеда сейчас! «Уха», сечка и черняга! Редкое сочетание, надо отдать им должное!.. Все-таки, при всех передачах и магазинах, на казенный обед я здесь всегда рассчитывал, это была основа дневного рациона. И вот – целиком без обеда!.. Не есть же «уху» в обед, когда я год с лишним выливал ее в ужин!.. А сечку вообще с 2007 года я не ем… В общем, всё веселее и веселее…

29.4.17., 17-05
Суббота. Библиотекаря нет. :(( Белобрысый упырь в коридоре ответил кому-то через дверь: «он в санчасти». Я не уверен, что правильно расслышал вопрос, но – по-моему, спрашивали как раз про библиотекаря. Хорошо еще, что несколько пригодных для чтения книг у меня лежит, за неделю одну-две из них как раз успею прочесть.
Вчера в отбой – апофеоз маразма. Нагнувшись, затянул матрас в камеру, взял уже его обеими руками – и успел мельком глянуть вперед и вверх, в коридор. Ёлки зелёные! – там стоит хмырь в бронежилете и в ШЛЕМЕ на голове!.. В таких вот точно шлемах в Москве ОМОН-овцы всегда разгоняют митинги, их за эти шлемы с пластиковым забралом на физиономии зовут «космонавты» (реально напоминает шлем от космического скафандра). И вот такое чучело, во всем черном, стоит в коридоре! – ЗАЧЕМ??? Какая реальная надобность тут в нем? Как будто бедные ШИЗО-шники вот сейчас, вместо того, чтобы брать свои матрасы, нападут на вертухаев и всех их перебьют (а хорошо было бы!..)!.. Впрочем, а какая реальная надобность на КАЖДЫЙ отбой КАЖДЫЙ день приводить сюда громадную служебную собаку – и весь отбой держать ее на поводке и даже прижимать к стене, чтобы она ни на кого не бросилась и не покусала?.. Совсем ополоумели, суки, мразь двуногая, сами хуже собак злобы больше, а мозгов – меньше. «Космонавт» же вчерашний – это, я предполагаю, часть традиционного «усиления», которое бывает всегда во всех тюрьмах и лагерях перед всеми крупными «праздниками» (типа майских и Нового года).
Да, забыл дополнить про библиотекаря. Узнать бы самому поточнее, но – я настолько брезгую разговаривать с этой белобрысой гнидой, что не стал даже спрашивать. Нет – ну и хрен с ним…

30.4.17., 12-45
На обед опять перловка, да еще со слизью, – самый отвратительный ее вид. (И, разумеется, черняга, уже больше недели, по-моему.) То бишь, весь мой обед сегодня – гороховая вода без гороха, но с мелко нарезанной картошкой, так называемый «суп». Завтрак, разумеется, тоже был дерьмовый – хорошо, что у меня пока есть свои завтраки. Мрази, ублюдки, свиньи, гондоны сифилисные… За то, чем эти бляди здесь кормят, я бы лично всем, ВСЕМ им перерезал бы глотки собственными руками!.. Как земля носит этих выродков – и будет ли у меня хоть когда-нибудь шанс расквитаться с ними ЗА ВСЁ??!!...
Утром белобрысый упырь, мразь, повел меня в баню после соседа из 5-й, уже почти перед шмоном, как я и думал. Беда в том, что не сегодня у меня были запланированы стирка и бритье. Терпеть не могу что-либо делать второпях, в спешке, но тут уж пришлось. Без 20-ти восемь он пришел за мной – и минуты три девятого я уже вернулся в камеру, успел быстрее, чем за обычные для таких занятий в бане полтора часа. И – не зря нервничал и торопился: как я и предчувствовал, шмонали сегодня ПКТ. Опять долго разбирались с соседушкой моим из 5-й, – он орал и требовал начальника, как всегда. Ко мне, к огромному моему счастью, не зашли. Наверное, просто еще не усекли, что у меня теперь тоже ПКТ (скорей бы оно уже сменилось на ЕПКТ, если так у них запланировано насчет меня!). Другого объяснения этой милости судьбы я не вижу.
М-да… Размышляю, над всем этим, над своей жизнью… Как ни крути, а жизнь-то прошла. :(( Прошла, уже не вернуть и не наверстать… Из писем последних знаю, что вот 10-го на круглом столе в Киеве Корчинский обо мне хорошо говорил. А в 15-м году – Павленский в интервью на «Эхе», в январе 16-го – Вербицкий в интервью «Свободе». Корб теперь этим козыряет, – вот, мол, какие именитые люди тебя признали! Признали-то признали, но… из слов, даже и хвалебных, шубу не сошьешь. Хвалят за то, как я мужественно сижу… а на воле у меня не будет никаких возможностей, кроме личного блога и ФБ на 200-300 человек (и тех еще надо дождаться; в 2012 250 человек читателей в ФБ у меня набралось за год с лишним). Ни трибуны, ни команды, ни перспектив – не будет. :(( Абсолютное одиночество – идейное, политическое (т.е. организационное) и личное, – вот он, итог жизни, он же и главная моя проблема на ее остаток…

Дальше

На главную страницу