ИЮЛЬ 2016
1.7.16., 17-45
Пятница. На удивление тихая, спокойная, благостная. :) И в баню повели вовремя – около трех часов, а не полвосьмого, как обычно. (Правда, из проведенных там двух часов минимум полчаса я ждал, пока косоглазая быдлотатарская сука выведет меня оттуда.) На ужин сейчас опять была «серая-серая кашка» (ужастики!), но зато днем, перед обедом, наконец-то, с 3 июня впервые (почти месяц!!) был магазин!!! Ур-р-ра!!
Идиот завхоз написал в списке продуктов «сыр» за 230 р. – и я решил себя побаловать, взять один. А оказалось, что это не сыр, а… ветчина!! В пленочной упаковке, как бывают и сыры, и колбасы. Что ж, ветчина – это даже еще лучше; но только сыра такую упаковку я разделил бы на два раза, на завтраки; а вот ветчины – увы, только на один ужин… Спохватился, что не написал в списке майонез – а он по 28 р., т.е. – пакетики, видно, какие-то совсем крохотные, сам майонез – обезжиренный… Набрал еще колбасы и сарделек, но – на конфеты, вафли, рулеты, увы, денег (1500 р.) уже не хватило. :( Из сладкого – остается еще приличный запас шоколада. А вот с завтраками промах: два вафельных торта – это только на шесть дней, через неделю я уже без завтрака…
2.7.16., 5-15
Ублюдки – косоглазая смена – опять подняли в десять минут шестого, как всегда, не дали полежать подольше. Эх, никто даже не представляет, с каким сатанинским наслаждением я перерезал бы собственными руками глотки им обоим!..
Про вчера еще забыл написать важное: вчера я наконец-то постригся! Впервые за четыре месяца ровно, со дня начала голодовки, 29 февраля. И – впервые из всех стрижек машинкой за этот срок – добровольно. Так как расческу в моем большом бауле за те две-три минуты, что я суммарно (до и после бани) бываю по пятницам в каптерке, мне найти так и не удалось, – ничего не оставалось, как попытаться добиться казенной стрижки. Ждал только приезда ребят – чтобы они не лысым фотографировали меня, как обычно, – но Глебу на этот раз фотоаппарат вообще не пропустили, суки, а Рома почему-то своим фотографировать меня не стал. И вот вчера, в банный день – решил попробовать. Больше всего меня поразило, что это получилось, да еще так просто, с первого раза, без нервотрепки, – в подъем сказал вертухаю, чтобы вывели постричь, если придет парикмахер – и около восьми утра другой вертухай за мной действительно пришел и вывел. Для всей этой их ГУЛАГовской системы, да и вообще для этой блядской страны такая легкость и простота, как знает каждый из своего жизненного опыта, совершенно не характерны…
Повадились теперь каждую ночь выключать воду, козла. Без десяти минут пять, вставая, я пробую, – воды нет; начинает она течь только ближе к шести. Теперь и тут как на 29-й с этим.
Что ж, впереди два выходных (сегодня царица-суббота :) ; еда какая-никакая есть, хотя бы на завтраки и ужины; чтение, чтобы убивать эти бесконечные дни, тоже есть (за библиотечные книги с прошлого воскресенья еще даже не брался); а что будет потом, не вывезут ли отсюда куда-то еще – лучше заранее не думать, все равно не угадаешь. Есть надежда, что даже канал на волю какой-никакой еще будет – и что всё мной тут сделанное не пропадет зря… Осталось мне 1234 дня, ровно три года и четыре с половиной месяца.
Переписка с этими ФЕОРовцами, кстати, которых теперь стало аж двое, похоже, бессмысленна, ничего сверх своей минимальной программы – газета и журнал – они мне не пришлют. Через три месяца, в начале октября, будет еврейский новый год, по поводу которого традиционное пожелание – «сладкого нового года!». Посмотрим, пришлют ли в сентябре хоть какую-нибудь жалкую бандеролечку со сластями к празднику – или будет так же, как с мацой к их пасхе!.. А их душеспасительные брошюрки с молитвами, постами и разъяснениями божьих заповедей мне уж точно не нужны задаром! :)) Как и везде, и во всем, – в наивных планах подкормиться за счет ФЕОР меня тоже постигла неудача.
18-20
Опять в камере лютый, сатанинский холод. Пока ем – слегка согреваюсь. В остальное время – невозможно согреть руки, невозможно сидеть, прислонившись к стене, а иначе – невозможно читать… Да и нечего, считай, уже читать, кроме библиотечных книг с вырванными страницами: всю прессу наконец-то я сегодня дочитал. С 23-го читал ее, да еще подносили новую по ходу… Телесная пища еще есть, а вот с духовной – уже напряг, и что я буду делать все эти бесконечные, тоскливые, ледяные дни – неизвестно… :(( Сделали наконец сегодня радио, – с 27-го оно молчало; заиграло именно в ту минуту, когда, закинув прочитанную прессу наверх, на оконную решетку, я слез со стола. Часы, как выяснилось, отстали за эти пять суток на пять минут.
Тоска, опять тоска, – как только нет ни книг, ни газет, ни писем. Но не оттого тоска, что их нет, а – оттого, что жизнь прошла. Всё теперь напрасно, всё – зря… Незачем, нечем и не для кого жить… Тоска и пустота. Жизненный крах… Лето, лето на улице; воспоминания о юности, о незабвенных 90-х годах в Москве лезут мне в душу. Так и вижу себя идущим куда-то по улице… Не знал, не ведал сомнений, всё казалось просто и ясно, и будущее – еще впереди, и оно, наверное, будет хорошим, будет какое-то счастье, какой-то успех... А теперь – мне осталась только ненависть, я живу лишь одной ненавистью вот уже много лет, и первый срок, и второй, ненавистью и безнадёгой, в тотальном безысходном окружении, как обреченный… Ею одной я дышу и живу, только ею одной – своей священной ненавистью. Больше у меня совсем ничего нет. Но – и ненависть мою мне не дадут, я уже знаю, выплеснуть в лицо миру так, как я мечтаю, – чтобы он ужаснулся!..
Всё пытаюсь уверить себя в обратном – но в душе всё равно знаю, что успеха не будет ни в чем…
По залитым солнцем, уже склоняющимся к вечеру, улицам, по их летнему, сухому асфальту я всё иду куда-то… По Большой Академической, по Дмитровскому шоссе, мимо Савеловского вокзала, кинотеатра «Комсомолец», «Детского мира» у «Петровско-Разумовской»… То, что тогда казалось обыденностью, ежедневной рутиной, жизнью – теперь, через 20 лет, стало недостижимой, невозвратной сладкой мечтой и болью…
3.7.16., 11-02
20 лет… Ровно 20 лет назад, 3 июля 96-го, тоже было воскресенье. Был второй тур президентских выборов, когда выбрали Ельцина на второй срок. Но для меня этот день полон воспоминаний личных, когда, с утра уехав из дома на какую-то дурацкую тусовку, я потом забрался в Замоскворечье – и долго бродил там по улицам, пустым и тихим в это послеобеденное время; бродил – и с каждого таксофона звонил… одной дуре, которой, я теперь ясно понимаю, и не надо было звонить, которая меня не стоила, которая меня отвергла так же, как и все остальные. Телефон ее не отвечал, и я ясно понимал, что всё безнадёжно, что и нет смысла звонить, что глупо всё, и ничего у меня не выйдет – если не навсегда, как понимаю сейчас, то уж ни с ней, ни с той, другой, из-за которой так памятен остался мне весь 96-й год; понимал, в душе было отчаяние, тоска, безнадега, на глазах – слезы, пока наконец не бросил всё это и не поехал домой. Но долгое это, тоскливое, ожесточенно-безнадежное скитание по Замоскворечью от одного таксофона к другому, в торжественный день выборов, навсегда осталось в памяти. Жуткий то был год, навеки памятный, жуткий июль, жуткий сентябрь, и все эти горькие юбилеи еще предстоят. Жуткое, горькое, тоскливое, безнадежное уже и тогда – но все-таки на дне души какая-то надежда на возможное счастье еще жила, еще теплилась… И – то была жизнь, настоящая жизнь, с ее болью, тоской и любовью; а сейчас, вот уже десять лет – лишь медленное, бессмысленное умирание…
И другая яркая картинка прошлого вдруг вспомнилась сегодня, не первый и даже не сотый раз. Гораздо более позднего прошлого, – м.б., это 2011-й год, но скорее уже 2012-й, когда я наконец-то выбрался на свой любимый по 90-м годам маршрут – от «Сокола» по Большой Академической. И с высоты моста над Красным Балтийцем увидел то, чего не было ни в 90-е, ни в 2000-е: направо, за густой зеленью парка Тимирязевской академии, торчали теперь вдалеке верхушки трех высоченных жилых домов-башен, построенных прямо рядом с метро «Тимирязевская», на Дмитровском шоссе.
Не жить мне никогда в этих роскошных домах, и ни к чему они мне, – просто я еще раньше видел у «Тимирязевской» их вблизи и запомнил (а м.б., видел и как они еще только строились, уже и не помню точно). И на Красный Балтиец свой любимый за 20 месяцев между сроками выбрался всего один раз. И далеко от меня весь этот район, никого я там не знаю; и вообще – ну абсолютно ни к чему мне всё это, далекое, чужое, просто мимо ходил и видел… Но – вот поди ж ты! – теперь меня порой прямо насквозь пронзает вид трех торчащих вдали из зелени башен, указывающих, как далеко и в какую сторону это метро «Тимирязевская»! Просто дурак я какой-то, сумасшедший… Но вдруг всплывет в памяти, пронзит душу насквозь – и мне кажется, что это и было мое счастье – просто видеть эти верхушки башен за лесом!.. И манит, манит, как что-то недоступное, несбывшееся, важное, но уже не ухватить, не догнать, лишь осталось картинкой в памяти, отзвуком в душе – и будоражит порой, а почему – и сам я не умею ни понять, ни объяснить. Ушедшая юность, лето, зелень листвы, городские пейзажи, жгучие воспоминания, которым всем теперь, в эту тюремную эпоху, второй срок, уже 20 лет, – и вот это несбывшееся, манящее, звенящее колокольчиком где-то в памяти счастье…
4.7.16., 5-30
Праздник. Я от всей души поздравляю американский народ с Днем независимости США. Это их Дзень Волi. Только и могу навскидку вспомнить – американскую независимость 4 июля да беларусскую 25 марта (неофициальную сейчас, разумеется, по БНР 1918 г.). А украинская – нелепо как-то празднуется, 24 августа – по ее объявлению после ГКЧП; надо было тоже по УНР 1918-го, или уж – если по 1991-му – то 1-го декабря, когда был референдум о независимости, это более важная дата. А еще – можно было объявить Днем независимости Украины 30 июня – по 1941 г., тому Акту о возобновлении УНР, что провозгласил тогда во Львове премьер Стецько…
А американцы – молодцы, держатся! Мои искренние поздравления свободной и мужественной нации! Несмотря даже на свою массовую религиозность, на веру в нелепую легенду о Христе – они отстояли свободу не раз и продолжают отстаивать ныне: и не сдают свое главное достояние – ни Первую Поправку, о свободе слова, ни Вторую – об оружии, как бы этого ни хотелось всякой левой сволочи! И я очень надеюсь, что если в ноябре выберут Трампа – он окажется новым Рейганом и возьмет жесткий курс по отношению к Москве, а не начнет «дружить» с Путиным, как он зачем-то обещает сейчас. [Эти надежды, увы, не сбылись. – прим. 2020 г.] И даже если выберут Клинтон – надеюсь, что и она окажется не худшим президентом США: если и не таким жестким, как Рейган, то уж «дружить» и потакать Путину точно не будет; уж в любом случае любой их следующий президент будет и в этом смысле лучше нынешнего Обамы…
5.7.16., 5-32
Вчера прямо сразу после «крестин» открывают вдруг мою дверь, – и я уж думал, что опять туда, что кончилась моя уже почти трехмесячная передышка! Но нет – сиволапый вертухай говорит, что, мол, зовут «расписаться за журнал». За какой – он, естественно, не знает. Иду. В коридоре встречаю мразь Баяндина (начальничка оперчасти), в самой «дежурке» сидят тоже опера и всякая другая сволочь, а мрази Асламова, к счастью, уже нет. На столе лежит последний номер «New Times» и одна – тоже последняя – «Но ваяя газета». И вот именно за них говорят расписаться. Т о бишь – чмо из «воспитательного отдела доносило хотя бы до камеры, отдавало в «кормушку», а эти – за такой мелочью выдергивают к себе. Самое же глупое, что про книжку Буковского, когда (если!) мне ее отдадут, я в тот момент начисто позабыл у них спросить…
Чмо из «воспитательного отдела», видимо, с июля и впрямь в отпуске, раз принесли другие хари. Я теперь места себе не нахожу от тревоги: сработает ли та подписка через интернет на второе полугодие, которую оформил Землинский. Ибо очень легко она может и не сработать, а тут никак не узнаешь: то ли на почту пресса не приходит, то ли просто мне ее мрази в погонах опять по три недели никак не соберутся принести. А газета и журнал вчера были последними за первое полугодие…
Сиволапая смена – опять в своем репертуаре, мрази е…чие: вчера матрас мне дали самому-самому последнему, уже пройдя весь коридор и специально вернувшись ко мне. А сейчас, в подъем, сиволапый ублюдок собственной персоной, начав со 2-й камеры, следом тотчас открыл мою, не стал собирать прежде матрасы со всего коридора. Суки…
Между прочим, сегодня уже десятый день, как последний раз были письма. А мрази Безукладникова что-то не видать, даже вчера на «крестинах». Если тоже в отпуске – писем может не быть долго…
10-08
Опять вышмонали камеру, суки! И месяца еще не прошло, с 13 июня… Шмонал один ублюдок, особого разгрома не устроил, ничего не забрал, только в нижней – продуктовой – тумбочке все перевернул вверх дном. Но всё равно – как в душу наплевали опять!.. Убивать, убивать, убивать вас, выродки в камуфляже!!!
14-13
Кстати, во время шмона мразь Безукладников тоже там стояла, возле моей камеры, – руководила, так сказать, процессом. Спросил про книгу Буковского, – ну конечно: книга у оперов, я эти вопросы не решаю. Так я и думал… Хрен выцарапаешь теперь. :((( А ту бандероль, что мать послала 2 июня, тоже с книгами, даже не приносили и не вскрывали еще…
6.7.16., 5-12
Опять блядскотатарская смена и сверхранний подъем – аж пять минут шестого на сей раз!! Опять полночи не спал – с полтретьего где-то. А всё эти проклятые письма – вчера в ужин опять целая пачка, девять штук. Не могли, суки, пораньше отдать, в обед!.. От матери два (пишет, что последняя бандероль с книгами, Восленский + Гроссман, ей вернулась – и она их отправила по одной); от Землинского три4 от Маглеванной через Майсуряна (Лена пишет, что по-прежнему со временем у нее проблемы, но ЗА ЛЕТО она все же постарается и с моими делами что-то решить. Т.е. – с середины апреля это тянется, и масштабами «лета» Лена решает, не меньше. А там делов-то – на два-три дня усердной работы, не больше. Эх, Лена, Лена, знала бы ты, как не ко времени мне эта твоя внезапная занятость!..). От Ларисы Володимеровой письмо, от Крюкова, от Шехтмана (этот пишет вообще бред, – что, мол, он по-прежнему патриот России и что надо за Россию бороться, а не против нее, не осиновый кол в нее призывать забить, как я. Что же должна еще судьба сделать с такими вот оптимистами-идиотами, как еще их мордой об стол приложить, чтобы они поняли, что безнадежна Россия, что не ее надо спасать, а ОТ нее!..). Вчера успел ответить только матери и Маглеванной, остальным – четыре письма еще – сегодня, прямо сейчас займусь, весь день на это и уйдет, очень хорошо…
10-04
Написал до шмона два письма – Шехтману и Землинскому – и как раз перед самым шмоном мразь Безукладников принес наконец книжку Буковского! :)) При этом пытался заставить меня вынести «на каптерку» стопку библиотечных книг, открыто лежащих на батарее (хотя я сказал, что они библиотечные). Почему-то прямо не могут выносить все эти мрази, чтобы у зэка (тем паче у политзэка!) было много книг, всячески стараются запретить и отобрать… Насилу я отговорился.
7.7.16., 18-55
Давно уже ни от чего не получал такого удовольствия, как от чтения этой книжки Буковского, вчера наконец мне отданной. Это оказался всего лишь сборник его интервью после 2000 г., причем два из них – интервью 2003 г. и беседу с Вадимом Штепой в Кембридже в 2004 – я читал раньше, еще до первого ареста, насколько я помню.
Но – увы, расейское быдлонаселение Буковский явно жалеет и пытается всячески отмазать от справедливой критики. Про его любовь к Путину – до 2014 говорит, что, мол, цифры поддержки Путина по соцопросам сомнительны, т.к. объективная система выяснения общественного мнения чекистами уничтожена и люди боятся говорить то, что реально думают. А 86% после захвата Крыма – сравнивает с эйфорией сразу после полета Гагарина в 1961 г. и обещает, что те же самые быдлопатриоты, что сейчас (в 2014) рукоплещут Путину за Крым, через несколько лет сами же его и сметут. Ну-ну… Еще много раз повторяет, что, мол, как только рухнут цены на нефть, Москва начнет усиленно доить регионы – и тут-то они и решат от нее так или иначе отделиться. Что распад РФ неизбежен – это я знаю так же хорошо, как и Буковский. Да, в конечном счете он неизбежен. Весь вопрос – дожить до этого. Миша Агафонов тут в каком-то письме через кого-то помянул мне в том, что ли, году мои слова, сказанные ему в 2000-м: что, мол, через 15 лет этой империи уже не будет. Ну да, тогда активно сопротивлялась Чечня – и была надежда, что будут сопротивляться и остальные, что национально-освободительные движения будут расти. Но нет – всех тихо задавили, прежде всего татар, Чечню пропустили сквозь ад… Цены на нефть рухнули – но империя пока что сдыхать и не думает, вопреки прогнозам уважаемого Владимира Константиновича. Регионы тщательно зачищены от любых активных людей, способных возглавить борьбу за отделение (типа того же Кашапова), нацгвардия создана, статья 280.1 введена в УК и действует… Всё глухо на воле, и что делать, чтобы ускорить распад этой империи – неизвестно…
8.7.16., 7-55
Просто чудеса в решете!.. :))) Всего лишь второй, по-моему, раз с ноября 2014 – повели сейчас в баню ПЕРВЫМ, с самого утра, еще завтрак раздавали, еле успел его проглотить. Да уж – если есть в жизни сюрпризы, то пусть уж они будут приятными!.. Хотя – конечно же, благодарить судьбу за столь мелкую удачу – подумаешь, один раз в тюрьме не промурыжили с баней до самого вечера, как мурыжат обычно – я не собираюсь. Я просто не должен находиться в тюрьме, вот и всё!
Попробовал на обратном пути, в каптёрке, поискать в бауле некоторые старые письма, – хрен там! Быстро не найдешь в куче – а сука Шрек стоит над душой, ждет и торопит…
9.7.16., 5-10
Смена не быдлотатарская, а вообще хрен поймешь какая, но – звонок на подъем дали, суки, еще и пяти утра не было, потом включили радио – как раз пропищало пять. Начали, разумеется, с этого конца, а вчера раздавали матрасы – с того. В результате – и пяти ми нут шестого еще не было, когда я выкинул матрас. Просто рекорд раннего подъема… Будьте вы прокляты, суки!!!...
И – ничего не меняется в этой проклятой стране с годами, с веками… Если б только кто-нибудь знал, как я ее ненавижу, эту мразь Россию, какой лютой смерти ей желаю!.. Как чувствовал вчера утром, что не стоит отдавать наволочку в стирку, тем более, что не такой уж и грязной она была… Вечером – наволочки (стиранной) на матрасе, конечно же, нет. Спрашиваю дневального – где? И этот ублюдок, животное, сын свиньи, приносит… чью-то огромную, как флаг, синюю вольную наволочку. Огромную настолько, что его самого можно в нее завернуть, – а подушки-то крохотные… Спрашиваю, а где же моя, которую. я сдавал, – «где-то в БУРе». Почему? Непонятно; видимо – по безалаберности этой мрази. Спрашиваю, есть ли вообще казенные наволочки – нет, мол, «нет даже на подмену». Как быть – непонятно. Через пару недель отдам в стирку эту синюю – он опять даст другую? И так каждый раз? Суки… А уж о том, чтобы более крупные вещи им отдавать стирать – получается, и речи быть не может, пропадут с концами, хотя вообще стирка в казенной прачечной личных вещей ПКТ и ЕПКТ тут положена. Мрази!!!...
Все библиотечные книги оказались полным дерьмом, читать эту муть невозможно. Писем нет, отвечать не на что. Прессу не несут, – очень возможно, что эта подписка через интернет, сделанная Землинским, не сработала, как в 2014 было с журналом. Сегодня суббота – и до четырех часов дня завтра (а то и до пяти), когда опять придет библиотекарь, делать абсолютно нечего. Маяться от скуки и черных, тоскливых, безнадежных мыслей о настоящем и будущем – самое страшное, что может здесь быть с человеком…
14-12
В завтрак, собирая тарелки, баландер вдруг дает мне в «кормушку» два связанных вместе пакета: в одном две луковицы, крупная и маленькая; в другом – морковь: одна крупная, вторая – помельче, с вырезанным боком (видимо, подгнила), третья – маленькая.
Удивился я, конечно, но быстро понял: видимо, сверху, из СУСа, 130-й бригады, что на втором этаже над нами. Недаром два-три дня назад этот же баландер и дату рождения спрашивал: сослался на 130-ю, что, мол, там ему велели дни рождения всех ПКТ-шников и ЕПКТ-шников выяснить. Что ж, есть надежда, что это – как и в 2014 спрашивали меня на 7-м бараке – для поздравлений, а м.б., и из съестного что-нибудь подарят. [Эти надежды тоже потом категорически не оправдались! – прим. 2020 г.] А тут, видишь, овощи за просто так. :)) Не то чтобы я так уж голодал, что без блатной урочьей морковки мне не обойтись, конечно; но и отказываться не стал, как не стану и в д/р. В конце концов, это ведь лишь немногим хуже, чем получать к еврейскому новому году сладкие посылки от ФЕОР, которые я получал в Буреполоме и так жду сейчас. :) Из большой морковки и 60% большой луковицы нарезал себе своей московской заточенной ложкой (дай бог здоровья тому, кто ее заточил и оставил тогда в 01-й сборке, в декабре 2014!..) салатик, благо как раз вчера купил в ларьке и майонез. Съел за обедом, – какие-никакие витамины, да и вкусно всё же получилось, хотя морковь для меня, почти уже беззубого, жестковата даже и в столь мелко накрошенном виде.
Что ж, до д/р осталось недолго, – посмотрим… Морковь одну дали подгнившую и вырезанную – и насторожила меня еще одна деталь. В пакет с луком была вложена бумажка, на которой было крупно выведено: «3х», то бишь « третья хата». И я вспомнил, что обычно у блатной и вообще уголовной шелупони – например, при отправке маляв по «дороге» в СИЗО – буква «х» обычно подчеркивается снизу: «х», вот так. У этих идиотов – чем меньше в людях мысли, тем пышнее их внешние церемониалы – заведено так: «хаты» с «порядочными арестантами» («людьми», коими они считают только себя) подчеркивать одной чертой; воров в законе при их упоминании в письменном тексте – двумя; а бога – аж тремя чертами! :))) (В 525 на «Медведкове» была на шкафчике надпись с богом, втройне подчеркнутым.) И вспомнил, как дурак (как я его звал про себя) Гайворонский там же, на «Медведкове», в 408-й, мне говорил: мол, «нехорошие хаты не подчеркивают». Рядом со мной тут, в 5-й, сидит грузин, широко всем известный, – я почти уверен, что это тот, которого я в 2014 и 2015 видел в 132-м СУСе – там он жил среди «красных» или, как тут говорят (в Буреполоме этого выражения не было), «должностных». Не считают ли меня в 130-й тоже каким-нибудь «должностным» или еще почему-нибудь «непорядочным», не об этом ли свидетельствует неподчеркивание буквы «х» и подгнившая морковь? Но, с другой стороны, таким блатные и вообще ничего не дают, даже подгнившего; да и обо мне легче легкого спросить в 132-й бригаде. Мне, разумеется, абсолютно наплевать, кем они меня считают, доказывать им я ничего не собираюсь – и очень надеюсь только, что до конца срока, еще 1227 дней, меня уже не заставят находиться в одном помещении с уголовниками. Я размышляю об этом лишь из любопытства и от нечего делать. Д/р, м.б., как-то прояснит их отношение.
18-27
Мутно и тоскливо на душе. День прошел вроде бы неплохо, но… Что я, в самом деле, делаю тут, в этой тюрьме? Когда же это всё кончится? Видимо, только вместе с жизнью. Неудачливый, несчастливый… Надо бы надеяться на лучшее, но – нет надежды, нет как нет, хотя, бывает, под вечер моя обычная тоска чуть-чуть ослабевает. Бывает, но не сегодня . Ладно – тюрьма, а вот что нет будущего… :(
10.7.16., 5-20
Иногда некоторые свои наиболее грубые промахи они всё же исправляют. Вчера в отбой разворачиваю матрас – смотрю, лежит моя прежняя белая наволочка помеченная цифрой 3, а громадная синяя исчезла. Нашел-таки мою… Думаю, это лишь потому, что синяя принадлежит кому-то из блатных, отдать ее мне насовсем – нельзя. Но тогда и как на одну ночь дали – непонятно… Во всяком случае, вот что значит всегда рассчитывать заранее на самый худший вариант, – порой всё же случаются приятные сюрпризы… Осталось мне сегодня 1226 дней.
12-27
Салатик, увы, на сей раз получился горьким – слишком много лука я туда положил (весь, что оставался). Еле успел нарезать – и уже обед, майонезом заправлял скорей-скорей, а ведь вчера ждал обеда почти до 12-ти…Жевалось, правда, на этот раз полегче – видимо, морковка оказалась более мягкой. Заедал салат, как и вчера, коркой от горбушки (фактически – коркой горелой, ничего она казалась только на фоне луковой горечи). А после обеда решил заесть всю эту горечь конфеткой из ларька. Конфетка Сормовской кондитерской фабрики в Нижнем, на этикетке написано «вареная сгущенка» – а сама конфетка абсолютно засохшая, не раскусишь, внутри – никакой тебе вареной сгущенки. Похоже, даже конфеты более-менее нормальные, кроме Москвы, в этой проклятой стране больше нигде не делают…
18-05
Библиотекарь был, но ни ко мне, ни к 4-й камере не подошел. Туда сколько-то и мне две штуки (я выбрал их из четырех) дал дневальный Саня. А то уж я думал, что как весь день сегодня – придется сходить с ума от безделья и тяжких мыслей; а читать то дерьмо, что взял к этого библиотекаря в прошлый раз, не хочу принципиально. Так и промаялся сегодня весь день – за исключением полутора часов между шмоном и обедом, когда резал салат… Вообще, лучше всего было бы повеситься, конечно, – жаль только, что не на чем. Впрочем, я не смог в 2013, когда было на чем – но сейчас я опять возвращаюсь к этой мысли. Еще недавно я считал, что раз уже виден конец срока, не так много осталось – то и нет смысла умирать, надо дотянуть – и наслаждаться свободой. Но – наслаждаться не получится, увы. Скоро 42 года мне, полтора месяца осталось – и простой вопрос, чего же я добился в жизни к своим 42-м годам, убивает меня наповал, навылет… 12 лет сроку за взгляды, слова и мысли – вот единственная медаль (или три медали, если считать по числу судимостей). Выйти после этого на волю, чтобы получить в свое распоряжение опять те же фейсбук и ЖЖ с теми же 150-200 подписчиками, что и раньше, и всё, ничего больше, – стоит ли ради этого мучиться 12 лет по лагерям? Стоит ли вообще жить?.. Большие жизненные испытания, если человек проходит их стойко и мужественно, не сдается и не просит пощады, – обычно, по умолчанию, расширяют его горизонт, увеличивают возможности. Но вот этого-то как раз мне совершенно не светит. Все эти испытания – зря, вот то, см чем я никак не могу смириться, никак!.. Мой статус после них не поменяется, так и останется лишь «широкая известность в узком кругу», не более того; возможности не расширятся; уважение ко мне, у кого (кроме самого ближнего круга) оно и есть, не перерастет в интерес, в желание сотрудничества… Как был «публицистом» – самопальным, у себя в ЖЖ на 150 читателей – так и останусь. Стоит ли жить ради такой перспективы, такой награды за все мучения?..
Зрение, похоже, портится, или же это давление: пишу всё это, и чуть напрягу глаза – сразу какие-то черные круги идут перед ними. Хотя вроде вижу до сих пор нормально, без очков.
На ужин – « уха», т.е. я опять без ужина. Хотя разнервничался и распсиховался – и из-за библиотекаря, и из-за неудавшейся своей жизни – так, что на ужин уже наплевать. А хлеб уже два дня на завтрак и ужин дают настолько темно-серый, корки настолько горелые, что – фактически это опять та же черняга, что всегда была раньше утром и вечером. На 80% черняга, если не на все 100.
11.7.16., 6-13
Да, увы, лафа кончилась, – теперь утром и вечером опять несомненная черняга вместо белого (серого) хлеба. Считай, два месяца был белый… Как, впрочем, кончилась и моя жизнь…
12-05
На второе опять – овсянка, причем даже без запаха мяса… «Серая-серая кашка». Выбросил.
Настроение настолько отвратительное, на душе так тошно – хуже просто не бывает. Да, прошла жизнь, и это непоправимо, ничего не вернешь… А тут еще это лето дурацкое, эти юбилеи 20-летние моих глупых поездок, усилий, всемирных драм в 22 года… Правильно тогда, в 14-м (?) году писал мне Миша Агафонов: я «ничей». Оригинальный, сам по себе… Но никому не нужен, поскольку никто «своим» меня не считает – и поэтому ни на кого, ни на чьи силы, ни на чей голос и ресурсы я после освобождения (если!) рассчитывать не могу. Моджахеды, ЛГБТ, украинские националисты, евреи, «либералы», правозащитники… Всех поддерживал – и для всех чужой!.. :)) (Сардонический смех.) Кого национальность не устраивает, кого – атеизм, кого – взгляды, кого – стремление решать проблему средствами рациональными, а не ритуальными (это я о «правозащитниках»-ненасильниках). Приятно, конечно, быть оригинальным, самобытным, уникальным, ни на кого не похожим… только вот грустно и неприятно находиться из-за этого в полной изоляции, в одиночестве, для всех чужим, не имея никаких возможностей что-то сказать или сделать, кроме личного ЖЖ и фейсбука с сотней-другой подписчиков… Плата за оригинальность и самобытность, что ж… Тем паче – у многих из тех, на кого я не могу рассчитывать, не таких медалей, как три политические судимости и 12 лет лагерей за слова… Я не сомневаюсь, что Новодворская в 90-е гг. тоже испытывала что-то подобное – и на митингах ей слово давали последней, и Санниковой она в 2008 (?) сказала, что, мол, не может же она всю жизнь портреты на митингах рвать, и т.д. – и рост ее конформизма определяется именно этим. Но мне даже и в этом случае все равно никто не предоставил бы место колумниста в «New Times» и в списке на выборы в Думу (как ей предоставил место в списке ПЭС Боровой в 1995 году)… :)))
Попозже, часа в четыре – в пять, будут традиционные понедельничные «крестины». Не удивлюсь, если опять навесят 15 суток, – как-никак, почти три месяца уже я провел без ШИЗО. Докопаются, как обычно, до «формы одежды», или, скажем, до того, что вчера утром я СИДЯ задремал минут на 10-15, облокотившись на тумбочку. Камера же всё видит…
13-42
Как смириться с тем, что никогда не сможешь выйти из ничтожества, из незначительности?
20-35
Сразу после «крестин» принесли свежую «Новую газету». Хорошо, – значит, подписка Землинского работает. Но очень мрачные новости, как всегда, в самой газете. Подробный, большой репортаж из Украины о том, как обустраивается новейшими техническими средствами граница с Россией. Плюс – естественно, рвы, заборы с колючкой, видеокамеры и т.д. Это хорошо и правильно для Украины, но очень плохо для меня: значит, уйти туда, как планировал, я не смогу. :(( При перекрытии границы заборами – трудно думать, что ж/д полотно не перекроют тоже и что российская сторона на нем не выставит и свою охрану. А других-то вариантов у меня не было изначально. В тот таинственный вариант, что обещает Лена Маглеванная, я не верю после ее недавних упоминаний о Калмыковой: Калмыкова ехала через Беларусь, мне там не проехать. Паспорт, естественно, не дадут. Т.е., и после конца этого срока – ничего иного, кроме нового срока за несоблюдение надзора, мне не светит… То бишь – даже тех минимальных перспектив (пособие и фейсбук), что я себе порой рисовал, не будет . Только лагеря – до конца жизни…
12.7.16., 5-40
Поехал, дурак, ровно 20 лет назад, хоть и понимал, что всё безнадёжно… Как раз ровно 20 лет – в эту ночь, с 12-го на 13-е. Всю ночь не спал (первую из четырех без сна), залез впервые в жизни на вторую полку в вагоне, там было душно, навалился еще и кашель бесконечный, спать я, конечно, не мог, больше полночи просидел у кого-то в ногах внизу… Утром в Питере – сразу с одного вокзала на другой и – вперед до упора… Пока действительно не уперся в тупик. Дураком был полным, молодой и глупый, как говорится… Но как я, измученный двумя бессонными ночами, утром 14-го, часов в пять, вышел наконец в центр Питера – и, поднимаясь на мост, увидел восход солнца, грандиозную, величественную эту панораму над Невой, сверкающий купол Исаакия… – этого мне не забыть никогда. Этот момент, этот восход солнца, Исаакий, невская эта панорама – остались в душе моей навеки, это одна из важнейших вех моей жизни – и потому о дурацкой, глупейшей своей поездке тогда и обо всей этой нелепой истории я не жалею…
Но сейчас, увы, настроение опять такое же, как тогда было в первый раз, наверное, в жизни, – ощущение, что зажат в клещи. (Только, в отличие от 1996, есть люди, на которых хоть в чем-то можно рассчитывать – и не стоит на пути мать как главное препятствие.) Этот вчерашний материал в «Новой» про украинскую границу меня буквально убил, – он первое, о чем я вспомнил сегодня с утра. Ощущение клещей, полной безнадеги, безвыходности… Уехать теперь нельзя – но и остаться нельзя. Именно в состоянии такой вот безысходности я десять лет назад обвязался веревкой и полез в окно 21 марта, – это был тогда в буквальном смысле единственный выход. Теперь не будет и этого, последнего, на что я рассчитывал на крайний случай как на самый простой, примитивный, но надежный вариант: просто утопать пешочком по шпалам, как притопал, дурак, в 2004-м… Теперь нет и этого. Бессмыслица и тщета жизни моей опять выступают с чудовищной остротой и бесспорностью. Ведь когда я вчера горько размышлял и писал здесь: «выйти из незначительности» - я по умолчанию имел в виду, что я не в РФ, что у меня оплачен интернет, есть крыша над головой и пища на день, что я могу поэтому думать о внеличном и глобальном, об идеях, о сверхзадаче своей жизни и т.п. Но нет – жизнь бесконечно преподносит сюрпризы, и все они почему-то неприятные. Последним по времени таким сюрпризом была Лена М., которая за несколько месяцев так и не сподобилась ничего набить. :(( Теперь вот – границу перекрывают, и в 2020, похоже, вместо того, чтобы думать, как выйти из незначительности, по-прежнему придется думать о том, как выйти из тюрьмы, либо, в лучшем случае, – как опять не попасть в нее за игнорирование их административного надзора… :((((
6-48
А м.б. – придется теперь идти пешком, но через границу уже беларусско-украинскую, которую, м.б.. и тогда еще не перекроют. Похоже, это остается единственным реальным выходом из ситуации. Взять побольше денег, никакого багажа, только то, что влезает в карманы; найти кого-то с машиной, чтобы довезли до Смоленска, там – электричками до Орши, Минска, Гомеля, и – электричкой до границы, а там – пешком, через Горностаевку эту, которую мне в паспорте 2001 г. отметили. Проблема только в том, что за один день это явно не получится, надо будет где-то ночевать, а паспорт показывать нельзя (он в любом случае будет просрочен, если даже не брать в расчет розыск). И – сколько топать до первой украинской станции, где можно будет сесть на электричку, тоже неизвестно. Но, видимо, это и впрямь единственный вариант. Глупо ли думать об этом сейчас, за 1224 дня?..
18-20
Какая-то эйфория, азарт, прямо как в прежние времена, в молодости, охватили вдруг утром, сразу после предыдущей записи. Прорвусь, пробьюсь непременно, через Беларусь, да!! Путь знакомый по маю 2004 г. Не возьму вообще с собой вещей, только деньги, лекарства и телефон; на электричках, ночуя на вокзалах – за двое суток доберусь!!! Эх, каким отважным, неутомимым, бесстрашно рвущимся вперед путешественником был я когда-то, еще в 90-е!.. Ну да, тогда, в 2004, только до Смоленска, помню, добрался за полный день, в Вязьме полдня прождал «собаку»… В общем-то, можно доехать, конечно, если не попадусь со своим просроченным паспортом, ночуя на вокзалах, беларусским ментам… и если я выдержу эти ночлеги на вокзалах, а то и просто на улице, причем – зимой! Силы-то уже не те, что в 30 лет, а уже и тогда было не так всё легко и просто, как в 25…
Потом прошла эта эйфория, эта бодрость, душевный подъем и даже – огромная редкость! – хорошее настроение от предвкушения удачного прорыва. В конце концов, до зимы 2019-20 еще надо дожить, 1224 дня мне до освобождения (если оно вообще будет). Тянется бесконечно очередной тусклый, тоскливый, пустой тюремный день. Дежурит косоглазая быдлотатарская мразь, весь день водит в баню «суточников», с час назад зачем-то выключили радио. На ужин – «уха», т.е. – я опыт без ужина. Саратовская колбаса, которой ужинал последние два вечера и буду еще четыре – вызывает глубочайшее омерзение. Вспоминается далекое детство, 80-е годы, когда из позднесоветской колбасы, когда отрезаешь ломтик и трогаешь его пальцем, непременно торчали громадные твердые куски какой-то дряни, в эту колбасу напиханной. Я с усердием, тратя уйму времени, выбирал и вытаскивал все эти куски – и сейчас мне казалось, что эти времена прошли вместе с детством и больше не повторятся. В Москве, слава богу, давно уже научились делать колбасу, из которой ничего не торчит. Из нижегородской колбасы, продаваемой здесь в ларьке, к счастью, чаще, чем саратовская, торчит относительно мало и не очень крупными кусками (но всё же это было мне неприятно, когда я впервые обнаружил). Но уж этот «сервелат», будь он неладен, это саратовское дерьмо!.. Это чистые 80-е годы! Куча времени уходит на то, чтобы выбрать всю эту дрянь; после ее удаления часто в кусках колбасы остаются сквозные дыры – а попробовав кусочек пальцем, еще раз обнаруживаешь, что вытащил не всё, что тут же торчат и куски помельче! Но, увы, кроме этой дряни, жрать совсем нечего. «Уха» и черняга сегодня на ужин, – т.е., опять наступил голод, как зимой, когда ларька не было вообще. В этих условиях – хорошо, что есть хоть какая-то колбаса…
Писем нет вот уже целую неделю, с 5-го. Книги, что мать по одной послала еще 21 июня, тоже не несут, а м.б., уже опять отправили назад. Никаких съестных даров :) после недавней морковки и лука больше не несут – а на что-то такое в свой д/р я тем более не рассчитываю, хотя блатные и спрашивали через баландера дату. А от ФЕОР к еврейскому Новому году в сентябре (сам Н.г. 2-го, что ли, октября, или 3-го, не помню точно) в лучшем случае может прийти что-нибудь сладкое, типа меда или изюма, как в 2008-10 в Буреполом. Да и то вряд ли. Или дешевая халва и баранки, как в 2015 приносил мне гостинцы раввин в Москве. Всё, конечно, тут пригодится, но – на что-то по-настоящему хорошее рассчитывать не приходится, а зная, как было в этом году с мацой (не послали) – лучше не рассчитывать вообще ни на что. Эти козлы только свои сборники молитв и всякой прочей божественной лабуды рассылают с удовольствием…
То бишь – ни духовной пищи, ни физической. Письма – редкий праздник, книги – хрен, в ларьке – саратовское дерьмо… Надеяться не на что, и как выдержать еще 175 недель этого ада, чтобы потом иметь возможность куда-то идти хоть через Беларусь, хоть как – я просто не представляю…
13.7.16., 18-07
Завтрак и обед – ничего, на ужин – овсянка и селедка (т.е., я опять без ужина). Радио у них, оказывается, вчера вечером сдохло – уже сутки не работает. Среда, но были в два часа дня «крестины» (последнее время они обычно в четверг после четырех). Сразу после них ходила по камерам очередная «опергруппа» (это слово еще раньше я слышал в коридоре), или как ее там, – короче, довольно молодой «мусор», сказавший, что он из ГУФСИНа. Уж не знаю, зачем его повели ко мне – или он сам пошел? – но когда в ответ на его вопрос: есть ли жалобы по условиям содержания? – я изложил ему про письма, книги, радиоприемник и т.п. – он спросил другого, стоявшего чуть подальше в коридоре: «А что, у него (или «с ним»? Уже не помню дословно) какие-то проблемы?». Тот ответил: «я не знаю, о чем он говорит». Или у меня глюки, или этот второй был мразь Баяндин со своей квадратной харей; в первую секунду, увидев харю, я был уверен, что это он, но потом, когда дверь уже закрылась, начал сомневаться. Впрочем, к кому другому приезжий обратился бы с вопросом, как не к начальничку из местных? Мне же он задал их любимый дежурный вопрос – писал ли я заявления о том, на что жалуюсь ему? Ну да, очень остроумное предложение: узнав, что приемник или книги (причем узнав не официально от начальства зоны, а из письма матери) уже вернулись обратно в Москву, писать об этом заявление здесь, в зоне… Бред собачий, как и всё у них, в их проклятой стране. Надо ли говорить, что чисто формальный, для «галочки», визит и вопрос этот ровно никаких практических последствий не возымеет?..
14.7.16., 5-43
Смена белобрысого упыря, но его уже второй раз нет, – видимо, в отпуске. Зато вчера вдруг обнаружилось то предельно омерзительное чмо, которое дежурило вместе с ним одно время, еще зимой, и всё допытывалось у меня этак глумливо, чем это, мол, [якобы] воняет в камере. И, конечно же, по старой памяти, тотчас же заставило меня в отбой надеть «куртку х/б», чтобы взять матрас. Поэтому вчера за ужином и сегодня после четырех утра, когда уже окончательно проснулся, нервы у меня были взвинчены ожиданием, что он потребует того же и сегодня в подъем, я, естественно, откажусь – и в понедельник, 18-го, меня ровно через три месяца после последнего раза опять торжественно закатают на 15 суток. Просчитал даже, что закончатся они 2-го августа, в «праздничек» их ВДВ… Неприятно, конечно, но уступать я не собирался; прикидывал, что голодовку опять начинать – нет смысла, а вот выйти из камеры и пойти на их «крестины» я, пожалуй, могу отказаться. Но – опять обошлось :)) : та же самая мразь сейчас, в подъем, молча открыла обе двери и о «куртке х/б» даже не заикнулась. Правда, при этом она пощелкала выключателями, обнаружила, что у меня в камере не горит верхний свет – и сказала дневальному, что нужна лампочка. Так что теперь я нервничаю, что они все-таки наконец ввернут мне новую лампу – а я уже три месяца (!!!) кайфую здесь без нее, с одним ночником и солнечным светом в окошко (когда есть солнце, а здесь это редкость). Не дай бог!!! Да еще и голова болела слева, когда проснулся утром, – давление, а таблетки ведь отняты и заперты…
А это роскошное утро, навеки памятное, этот восход солнца над Невой и всем великолепием питерской панорамы, этот сияющий золотом купол Исаакия – всё это было ровно 20 лет назад, ранним утром 14 июля 1996 года, после бессонной ночи…
12-20
Фантастика!! На второе – рис! РИС!.. Вместо ожидавшейся овсянки, «серой-серой кашки» – вдруг эта снежная белизна (тоже, разумеется, уваренная до состояния густой каши) с куриными костями!..
Вчера – горох, сегодня – рис… Дни не праздничные; да и из расейских «праздников» на лагерное меню, как я уже знаю по опыту, влияют только Новый год и пасха.. Нет сомнения, что столь радикальным улучшением меню зэки ИК-10 обязаны присутствию какого-то заезжего начальства, – возможно, того самого, что заходило ко мне вчера; да и сегодня, вертухай предупреждал через дневального 15-ю (почему-то) камеру, в зону около 10 часов вышли некие «опера». Уедут – и серая-серая кашка благополучно вернется.
Вот уже, можно считать, 3 и 4 мне осталось… Усталость, дикая, чудовищная, раздавливающая и расплющивающая человека усталость – вот главное мое чувство от этих отсиженных 3 и 8. Я и дальше намерен воевать с этой мразью – Путиным и его империей – но отдых необходим. Отдых и ощущение, что я свободен, что за мной не следит камера, что я могу делать что хочу и когда хочу, выйти из дома – и идти куда хочу… Только такое состояние по-настоящему мотивирует и дает возможность воевать дальше. А повоевать с ними я ох как хочу!.. Усталость от неволи, бесконечного однообразия и жутких условий.
Писем так и нет, вот уже девятый день.
14-23
Выдернул опять психолог. Какие-то ему прислали новые тесты. Делать их я, конечно, отказался, но взял посмотреть. Блин, мерзость какая! Насчет религии – подробные вопросы, есть ли в семье верующие, кто, когда, почему, есть ли атеисты, и т.д. А потом – может ли религия быть носителем экстремизма? (Или как-то так.) Меня, честно сказать, взорвало, я высказал кратенько этому психологу, что я думаю про само понятие «экстремизм» и про религиозную политику этого государства. Он мне вдруг выдал: оказывается, православие – это в России «государственная религия»! На мои вопросы, откуда он это взял – отвечал, что, мол, он в курсе, что церковь отделена от государства, но якобы 75% – православные. При этом само ни разу и ни хрена не церковный тип, сразу ясно. Объяснил я ему вкратце и про то, сколько на самом деле тут православных, и про то, что уравнять в правах все конфессии (РПЦ с запрещенной ныне церковью Муна, например) – это для них тоже «экстремизм», и т.д. и т.п.
Повел меня вертухай из «дежурки» в камеру – в коридоре вижу молоденькую рыжую кошечку, из тех котят, что родились тут весной у кошки Сони. Успел ее подхватить и взял с собой в камеру. Праздник, конечно, неописуемый. Всё, теперь это рыжее мурчащее счастье с меня не слезает. Снимаю ее с загривка – а она тотчас норовит запрыгнуть опять! Любовь до гроба, короче… Напоминает мне этим буреполомскую Фроську, – та тоже на меня всё прыгала, жить без меня не могла, хотя эта и молодая совсем, и – в отличие от Фроськи – короткошерстная. Сейчас вот пишу, а она лежит на столе, прямо перед моим носом, на журнале, и урчит как пропеллер. :)) Кладу ручку, а она ее тут же начинает катать лапами и грызть. Короче, день удался, с осени 2015 не общался я близко с кошками.
15-30
Кису рыжую пришлось выпустить раньше времени: вертухаю надоело, что она орет под дверью. А кисе под конец что-то разонравилось: если спускаешь ее на пол – начинает пронзительно орать, даже не «мяу», а просто резкий такой, неприятный звук у нее получается. То ли есть хочет, то ли боится незнакомого места (хотя вроде успела уже и обследовать), а уж как к двери подходит – тут от натуги у нее даже целое «мяу» начинает получаться. :)) Не досидела, бедолага, до ужина и казенной селедки. :) М.б., встретимся как-нибудь еще…
15.7.16., 5-40
И, наконец, как апофеоз дня – вчера незадолго до ужина принесли пачку писем! 13, кажется, штук. Два от матери, два от Майсуряна, три от Землинского, одно от Воробьевского, два из Тамбова от Ольги Поповой, два от Ефимова из Эстонии… Ответить за вечер успел только Майсуряну и матери, остальным – от прямо сейчас (пятница) и до вечера воскресенья…
Новостей особых никто не пишет, только мать сообщает, что вроде бы удалось уговорить Свету Сидоркину приехать ко мне 24-го августа. Что ж, дай бог! Да еще Землинский, оказывается, позвонил Григорьянцу – спросить про мои к тому письма. И Григорьянц сказал, что и в конце 2015, и недавнее, от 1 июня, письмо он получил, ответил на них – но я, естественно, этих ответов не получил. А насчет моих опасений, что, мол, из-за несогласия со мной про Россию и пр. не хочет мне отвечать – сказал, что это, мол, чушь. :))
14-18
В баню сегодня повели первым (!!), полседьмого утра, еле успел доесть завтрак. Написал уже три письма из шести. Зато – опять пролет с магазином!!! После шмона открыл «кормушку» Шрек – мол, напиши еще раз заявление на магазин, а то они первое мое заявление, как всегда, в подъем им отданное, вручили вместе с письмами цензору. Написал. Но – то ли они его завхозу так и не вручили, а скорее – опять некому их подписать, но – с магазином полная тишина, его нет. То бишь – есть кусочек вафельного торта на завтрашний завтрак, полбатона колбасы на сегодняшний ужин. А потом – опять целую неделю голодать, ужинать мякишем обеденной пайки без ничего, в казенные завтраки и ужины – голодать, т.к. сейчас даже серого хлеба не дают, черняга утром и вечером. Будь всё проклято – и эта жизнь, и эта е…чая страна!!!
16.7.16., 5-46
Который уж день за последнее время – болит еще с ночи голова, левая сторона. Видимо, как-то неправильно лежал ночью. Написал вчера все письма, сегодня надо их еще выправить и дополнить. А магазин вчера так и пролетел мимо меня, Сейчас доем последний кусочек торта на завтрак – и шесть дней голодовки. Остался только шоколад и чуть-чуть майонеза…
17.7.16., 9-03
Очень сильно хочу есть. Ужин вчера – овсянка, селедка и черняга, завтрак сегодня – овсянка и черняга… Кроме обеда и мякиша и мякиша обеденной пайки на вечер – больше рассчитывать не на что. Молюсь, чтобы хоть обед оказался целиком съедобен…
Итак – как я и предполагал, только обед. За весь день. Плюс – как и вчера – в ужин два кусочка спрессованной икры из селедки (саму селедку я отказался есть еще весной). Сейчас, после отбоя – мякиш горбушки с обеда плюс две конфеты. Только обед, два блюда + горбушка хлеба, за сутки. Каша на ужин была хоть не овсяная, но еще более серая и отвратительная. На завтрак надежды нет…
Наконец-то ожило к вечеру радио (пять суток, со вторника). В новостях с трудом разобрал какие-то слова о попытке госпереворота (?!) в Турции.
19.7.16., 6-17
Поразительное чудо! :)) На завтрак сейчас, вместе с овсянкой, опять дали белый хлеб!! И даже не кислый на вкус! Я-то уж приготовился голодать по-настоящему, и тут – такой сюрприз!.. Что ж, дай бог, чтобы белый давали еще два месяца подряд, как было недавно.
Принесли вчера после обеда две «Новые газеты» – по понедельникам, что ли, носят? Самое удивительное – не было вчера, в понедельник, «крестин»!! Которые в этот день бывают всегда и неизменно, Думаю: что же этому вчера помешало – отсутствие ли Асламова – или «рапортов» на уголовников с прошлой среды? Последнее вряд ли, конечно.
Еще принесли вдруг два письма – от Землинского и от Мкртчяна. Последнее – заказное, как он шлет всегда, но – конверт на сей раз отдали. Особых новостей в письмах нет, только Землинский пишет, что и по отдельности отправленные матерью книги здешние суки опять отослали назад. То бишь, с книгами опять стало никак, не пускают вообще – а зимой, полгода назад, я радовался, что наконец-то решился вопрос с книгами…
20.7.16., 6-40
Вчера весь день хлеб был совсем белый, свежий, мягкий и практически не кислый. После ужина я даже хотел достать дневник и записать: мол, как мало человеку в тюрьме нужно для счастья! Черпачок пшенки на воде, ломоть белого хлеба; а уж селедку (на сей раз без икры) – в «дальняк»! Сегодня с утра хлеб опять серый, кислый, наполовину черствый… Не черняга, конечно, но – ненамного лучше черняги. Как они, суки, это делают, интересно? Мука у них, что ли, разная, побелее и потемнее? И от чего тогда зависит, в каком случае из какой муки они пекут свой гнусный хлеб?..
19-26
Во время ужина, только успел я овсянку в «дальняк» смыть – вдруг открывается дверь, на пороге какой-то молодой типчик в белой рубахе, за ним – опер. Типчик влезает в камеру (!!), на ходу спрашивая, знаю ли я, кто он. Я говорю: «Нет», – и он сообщает, что он из Кизеловской прокуратуры (по надзору, то бишь). Морда вроде знакомая, – м.б., тот самый, что приезжал по жалобам в 2015 и в этом году; да и вряд ли у них так много народу работает; но – не уверен всё же, что тот самый… Говорит, что это, мол, плановый обход, не только ко мне; осматривает камеру – и что-то записывает на бумагу, которую держит в руке. Но на мой вопрос – что он пишет – отвечает: «Это мое дело». Сука, мразь!.. Спрашивает, всё ли у меня нормально и – ПКТ ли у меня, но – не спрашивает, как у них обычно водится, есть ли жалобы. Минуту или две это заняло, затем он ушел. Передо мной – или я путаю? – и, по-моему, после меня тоже заходил еще и в 5-ю, там грохотала дверь. Нет, не путаю, – я еще подумал, кого это куда водят прямо во время раздачи ужина. И – вот, нервничаю теперь, как бы не случилось какой пакости. М.б., в другую камеру переселить хотят? М.б., еще что-то неожиданное и неприятное (а приятного от НИХ тут не бывает)…
Принесли еще две газеты и журнал после «крестин», где-то часов в шесть.
21.7.16., 14-20
В завтрак – яйцо, во время шмона – еще одна «Новая газета» (как раз с подробностями о несостоявшемся военном перевороте в Турции, – как жаль, что он не победил! Ведь он был, как там всегда бывает, прозападный, продемократический, светский – против реставрации исламизма и диктатуры Эрдогана!), передо обедом – психолог с расспросами, как у меня и что (прогулки, лекарства, книги, письма, баня и т.д.), в обед на второе – РИС!! Второй раз за короткое время!.. После обеда зато три раза подряд отключался ночник в камере.
22.7.16., 6-00
Опять черняга!!! Опять я без завтрака!.. (Овсянку же я не ем.) :))))) Веселое начало дня…
1214 их еще осталось. Доживу ли я… до той пустоты, что ждет меня после освобождения?
12-55
Магазин наконец-то состоялся. Но: вместо сарделек – сосиски!!! Тоненькие… :(( То-то я не мог понять, почему со 175 р. 8 июля они вдруг подешевели до 161-го. А этот козел завхоз и сардельки ведь в своем списке продуктов всегда именовал «сосисками», вот я сразу и не разобрался… Что ж: думал, 24 сардельки на четыре ужина, по шесть штук в раз: но теперь этих тоненьких сосисок, пожалуй, придется съедать по пачке в ужин – и хватит на три дня, остальное – колбаса. Как раз будет паритетно: сосиски тоньше, потому их не шесть, а десять штук в ужин. Да еще, – зря я радовался тогда, 8 июля, в последний магазин, что, мол, дали случайно два рулета, хотя я просил один, – и не заметили, еще и на сдачу были спички. Сегодня написал два рулета – завхоз притащил один, и никакой сдачи. Ясное дело, сквитались… :)
На обед – суп абсолютно без соли (вода, макароны и сварившийся яичный белок, – они тут традиционно вбивают сырые яйца в суп) и горох. А на тележке у баландера, в тарелке – горка небольших, но толстеньких свежих зеленых огурцов. Не всем, – видимо, только диетчикам…
23.7.16., 5-45
Итак, случилось то, чего я боялся. Мразь «курточник» (как я его прозвал последнее время) – вертухай, еще зимой дежуривший тут в быдлосмене вместе с белобрысым упырем – решил сейчас, в подъем, муштрануть меня по своему обыкновению – «курткой». Еще только он открыл наружную дверь камеры – слышу, он не открывает решетку, а из коридора говорит мне: мол, куртку не забывай надеть. Ага, думаю, щаззз!.. Еще так-сяк я соглашаюсь на эту его муштру с курткой вечером, – иначе эта сука не даст мне матрас (или, как минимум, будет долго мурыжить). Но уж утром – х… тебе, мразь! Подхожу к решетке, говорю: открывай те. Он опять талдычит про куртку. Я говорю: сейчас я лягу обратно, да и всё! Он опять что-то бурчит. Я кидаю свернутый матрас обратно на нары и ложусь. Он из коридора: – Ну долго я буду ждать? – Откроешь, я выкину. – Он: дурак что ли? – Я: сам дурак! Тут он обругал меня матом и захлопнул наружную дверь.
Как всегда в подобных случаях, они оставили меня напоследок. Лежу, жду, слушаю хлопанье соседних дверей в коридоре. Открывается опять моя, за ней уже другой вертухай. Отпирает решетку. Я встаю, несу матрас и слышу, как эта гнида «курточник» в коридоре говорит: «Куртку х/б пускай одевает!». Но другой вертухая не обращает на это внимания; я выкидываю матрас в коридор (он при этом почти раскрутился) – и на этом инцидент исчерпан.
Насколько я мог заметить, видеорегистратора на груди у мрази «курточника» не висело. ; по крайней мере, перед открытием моей двери он ничего в него не говорил, как это бывает обычно. Про писание объяснений тоже ни он, ни другой «мусор» не спрашивали. И всё же – я совершенно не удивлюсь, если в понедельник, на ближайших «крестинах», я опять получу за эту историю 15 суток. Больше трех месяцев уже не получал – что ж, все когда-нибудь кончается, даже такие вот передышки. С тех памятных пор, с весны еще, каждые «крестины», каждый понедельник и среду/четверг, я нервничаю, прислушиваюсь, стоя под дверью, к ходу «процесса», к тому, закончили наконец, или еще нет, идут по камерам или не идут, особенно – не идут ли за мной. В понедельник в любом случае прислушиваться и нервничать придется еще сильнее.
6-25
Прервали привезенным завтраком: макароны (каша, но съедобные). Затем съел рулет.
Если в понедельник пятнашка – то до 9-го августа, уже посчитал. Хуже всего, самое отвратительное и неприятное – это то, что весь день сегодня (суббота), весь день завтра и до четырех или пяти часов дня в понедельник я буду гадать, мучиться ожиданиями и предчувствиями, прикидывать варианты, в понедельник – прилипнув к двери, слушать, идут или не идут за мной, думать, куда спрятать часы, нитки и пр. ценные вещи. Конечно – всё проходит, и это тоже пройдет; все эти заботы и тревоги исчезнут, как дым, когда минуют оставшиеся мне 1213 дней (если я доживу), но все равно – для нервов, здесь и сейчас, это тяжелое испытание. Суета сует и томление духа… К тому же – я почему-то уверен, что если они навесят в понедельник 15 суток – то с этого пойдет новая череда бесконечных ШИЗО раз в месяц, а то и чаще. Отсрочка закончится окончательно.
Во всяком случае, сегодняшняя история подтвердила еще раз мою давнюю теорию: настигают человека как раз те беды и неприятности, о которых он не думает и не ждет, от которых считает себя застрахованным. Уже два-три раза эта мразь курточник вечером муштровал меня с курткой, а утром спокойно открывал обе двери без всяких условий – и я, увидев вчера в отбой его харю за дверью, подумал, что, наверное, утром опять будет так же. Но на всякий случай все равно готовился к худшему, конечно. Худшее случилось, – хорошее, что я не растерялся, что был готов все-таки и к такому варианту. Пусть хоть всё отнимут, хоть голодом заморят, что хотят пусть делают – а муштровать тут себя, как собачонку, я всякой мрази не позволю! Теперь вот – в глупой, бессильной надежде мне кажется, что, м.б., если я буду заранее просчитывать все худшие варианты с ШИЗО в понедельник и считать его абсолютно неизбежным – то обойдется, не будет никакого ШИЗО… Хотя, конечно, неизбежное неизбежно. Если даже и не будет – то, получается, я сам себя наказываю почище всякого ШИЗО: нервотрепкой, вот этими мыслями, постоянным беспокойством и ожиданием беды… Такой же вывод, помню, сделал я и в Буреполоме: главное наказание – нервотрепка, отсутствие душевного покоя.. Ну, и поверх всего этого остается еще вопрос о том, что этот ублюдок курточник не далее как в понедельник ведь заступает на дежурство снова – и может опять сделать так же, и регистратор заранее подготовить, и донос («рапорт») написать, и цепляться к «куртке» хоть каждое третье утро, каждое свое дежурство, пока его опять не уберут отсюда. Эта мразь еще с зимы, с января, ненавидит меня совершенно открытой личной ненавистью. Может цепляться, конечно, и глумиться вволю, – но уж и я, конечно, в этом вопросе о ненужности надевания «куртки», чтобы выкинуть матрас, не уступлю!!!
24.7.16., 5-21
Бесконечные, невыносимо длинные, тягучие, мучительные дни. Десять часов до отбоя, семь, пять, три, два… Кажется, день не кончится никогда… Книги еще есть, но я с трудом заставляю себя взять книгу и читать ее (разве что принесут свежие газеты, – только их и читаю с интересом). И так постоянная тоска на душе, чувство тупика, в который уперлась жизнь; а тут еще вчерашний инцидент… Если навесят за него «пятнашку», то опять начнут их вешать постоянно, регулярно, чего не было вот уже три с лишним месяца, это ясно. Вроде бы и наплевать, конечно, на это, но… тошно до такой степени, что не описать словами. Не так уж много мне осталось, меньше полсрока уже, три года четыре месяца, но – опять приходит та же постоянная мысль, что лучше было бы умереть, не дожив до этого освобождения, потому что оно мне не нужно, ничего хорошего меня все равно не ждет и после освобождения... А тут еще как раз уже ровно через месяц проклятый «праздничек» – день рождения, ненужный, ненавистный, давно уже не отмечаемый, напоминающий лишь о том, что жизнь не удалась, не сложилась, что ничего я в ней не добился… 42 года уже… Сколько еще их осталось?.. Тоска, жуткая, невыразимая тоска на душе, и некуда деться, и некому помочь, и впереди нет ничего… :(
7-52
Как же это тяжко – идти в никуда, без будущего…
14-45
Ну что ж, кажется, ощупью я набрёл на какое-никакое решение. Если завтра выдернут на «крестины» – не пойду, просто откажусь выходить из камеры, и отныне, пока на них будут дергать из этой камеры, всегда буду делать так. Не узнаю, сколько именно дали, – а тут и гадать нечего, нечего рассчитывать меньше чем на 15 суток. Не глотать же молча унижения и всю эту их брехню, стоя там в «дежурке» перед всей этой мразью. Посмотрим, хватит ли у меня силы духа держаться отныне этой тактики. С матрасом и «курткой» вчера – слава богу, хватило. Вторая половина срока – и новая тактика, отлично!..
17-49
Вот мне 42 года, вот я уже девятый год сижу… Но всё равно поразительно: до какой степени может взбулгачить всю мою душу, перевернуть всё нутро моё какая-то жалкая, вшивая, отвратительная мразь, недочеловек, выродок, пермское быдло, тупое и бессмысленное, говорящий кусок говна – этот ублюдок-вертухай, «курточник»! Просто поразительно!.. :(( И как мне справиться с собой – я не знаю… Вот уже второй день жду, нервничаю, перебираю варианты поведения (см. предыдущую запись), психую, схожу с ума… А это животное завтра заступает снова, то бишь – послезавтра утром опять такая же стычка с ним. Не написал (надеюсь) на меня донос вчера – напишет во вторник, на «крестины» позовут в среду. Но уж я не пойду!!! Суки!.. Мразь!.. Это еще раз подтверждает мой старый, поначалу еще интуитивный вывод: в России нет вообще абсолютно ничего хорошего, нормального, хоть сколько-то приемлемого. Не то что хороший народ обманут и угнетен плохой злобной властью, – о нет!.. Россия, вся, как она есть, тотально, снизу доверху и сверху донизу – это сброд рабов, садистов, изуверов, мутантов-недочеловеков, варваров, выродков, уже одним своим существованием угрожающих цивилизованному миру; Россия – это концентрированная мразь, говно, блевотина, нечисть, разложившаяся вонючая падаль, – ВСЯ, со всем, что в ней есть. Именно поэтому Россию можно только уничтожить – и ее НАДО уничтожить. Не во имя ее самой, не ради «спасения» ее, конечно, – а ради спасения ОТ нее, ради мира, цивилизации и свободы на планете Земля…
25.7.16., 5-32
Проспал с десяти вечера до двух ночи, почти четыре часа. Но зато потом уже – с двух валялся без сна до подъема. Часов 12 ждать теперь «крестин»… Господи, как же я ненавижу и эту проклятую страну, и всю эту мою бессмысленную, нелепую жизнь!..
14-42
Тот же самый, позавчерашний ублюдок «курточник» дежурит сегодня опять – и сейчас на какой-то (не было слышно, какой, но можно догадаться) вопрос завхоза ответил в коридоре недалеко от моей двери: «Он не хочет одеваться». Так что – видимо, действительно передышке с моими ШИЗО, длиной в три месяца и неделю, пришел конец. Завхоз, видимо, спрашивал, за что меня сегодня планируется на «крестины», – значит, это чмо донос позавчера все-таки написало. Но – я не пойду, нет!.. :))))
17-25
«Крестин» не было. Итак, всё откладывается на среду (послезавтра)?
Опять нет ни писем (уже неделю), ни газет (уже три номера, сегодня вышел четвертый).
Завтра в подъем опять предстоит веселье с «курточником» и курткой.
26.7.16., 5-40
Опять сейчас сцепился с мразью «курточником»; слышал, как он в коридоре жаловался на меня другим, что, мол, я не хочу «форму одежды» одевать; привел себе в подмогу еще двоих, из которых старший пытался тоже заставить меня «привести в порядок форму одежды». У него, правда, тоже это не получилось. :))) Кто-то из них, пока я лежал, уже спросил: «Объяснение писать будете?» – то бишь, исход дела сомнений не вызывает. С трудом все-таки этот старший дверь открыл, матрас я выкинул, никакой куртки так и не одев. Ладно, что ж, до 11-го ШИЗО, если «крестины» завтра (не пойду!), 12-е – пятница, как раз магазин! Оно даже и лучше, ибо следующий раз эта мразь курточник будет проводить подъем как раз в пятницу – тут уже будет не до того, чтобы отдавать ему заявление на магазин. :)))) Что ж, – делай что должен, и будь, что будет. По крайней мере, мне хоть не будет мерзко и стыдно перед самим собой, что я прогнулся перед этой мразью, как было один раз (в мае или июне, не помню).
17-50
Были «крестины», не были, – хрен разберешь. Я слышал, как завхоз, говоря через «глазок» в двери с моим соседом из 5-й, сказал ему: мол, «крестины». В то же время было тихо, толпа мразей, как обычно в таких случаях, в коридоре и «дежурке» не галдела, радио не выключали, из лагеря никого не приводили, дверью бани не хлопали… «Здорово, кича!» – тоже никто не орал. Но потом, позже, в коридоре были все же слышны традиционные для этого действа вопросы: «Куда его?» (сажать) и «Ты кто по жизни?». Меня, во всяком случае, не дергали. Видимо, завтра; в то, что всё так просто, без последствий, для меня обойдется, я категорически не верю, – именно потому, что в это как раз очень хочется верить…
На ужин неожиданно опять дали белый хлеб. Если опять «пятнашка», голодуха – дай бог хоть на этом хлебе выезжать!.. В любом случае, ближайшая теплая встреча с «курточником» – утром в пятницу…
Ни писем, ни газет… Письма некому нести, мразь Безукладников – в отпуске.
27.7.16., 5-17
Опять сука Шрек поднял уже четверть шестого. Опять проснулся ночью в 2-20 – и уже не спал до подъема. Четыре (или чуть больше) часа сна за ночь… Опять томительно, бесконечно, невыносимо ждать «крестин», опять 16 часов топтать камеру…
Ровно месяц, как приезжали ребята. И сейчас – едва ли появятся до конца сентября…
6-45
Как же я устал, господи!!! Как страшно, непередаваемо, невыносимо я устал!.. У меня не хватит сил еще на три года и четыре месяца, я хочу сдохнуть прямо сейчас! Сдохнуть – и освободиться…
17-41
Опять – большой почтовый день. Вместо «крестин» – пачка писем в обед и психолог после обеда. Значит, видимо, «крестины» будут завтра. Господи, как же мне надоело ждать!.. Письма – от матери всего одно, три от Землинского + одно от Ефимова (чушь пишет неожиданно, – какое разочарование!..), еще от некоторых мало или совсем неизвестных лиц – и от Григорьянца письмо! Написал он его, оказывается, только около 19 июля, судя по штемпелю, – в ответ на мое, полученное, скорее всего, еще в начале июня…
28.7.16., 11-47
Вот и пришло оно, счастье… На обед сейчас тоже дали чернягу вместо серого хлеба. То бишь, если сейчас ШИЗО или завтра опять пролет с магазином – то мне уже завтра вообще нечем будет ужинать, даже кислого этого серого мякиша не будет, который все-таки выручал…
«Курточник» тем временем уже заступил на дежурство; завтра в подъем – опять веселье…
29.7.16., 5-35
Ха-ха-ха!!! :))))))))) Я сломал эту мразь! :))) На третий раз – таки сломал!!! :) Сейчас мразь «курточник», увидев, что я кидаю свернутый матрас обратно на нары, открыл решетку, сказал: «Выноси», – и добавил длинную матерную тираду. Не матерными в ней были только слова: «Тебе что, трудно одеть?» – и обещание, что в следующую его смену я не получу матрас. Ну что ж, посмотрим, как эта нечисть решится нарушить так грубо мои права, не дать мне на ночь матрас, тем паче в присутствии оперов и прочих начальничков, всегда приходящих на отбой. Пока же – хоть маленькая, но победа!!! :))) Три – и впрямь магическое число, на третий раз я его сломал, наконец, этого ублюдка! При том, что, разумеется, он муштровал этой «курткой» только лично меня, – сейчас я прекрасно слышал, как он открыл сначала «двойку», как шлепнулись на пол два матраса оттуда – при полном молчании; если бы он, стоя в коридоре, хоть слово сказал бы тем двоим про «куртку», его было бы слышно; но он молчал.
17-40
«Крестин» так и не было, – и сегодня, и, фактически, за всю неделю. В баню опять повели первым, даже полностью позавтракать не успел. Поразительно, что за мода у них вдруг новая появилась, – начинать ЕПКТ-шную баню с меня?! Централизованное, что ли, какое-то решение принято? То ждал по целому дню, а то вдруг – второй, не то третий уже раз разные смены водят первым, прямо в завтрак… Причем мне-то это хорошо – не томиться потом ожиданием весь день, помыться – и забыть, я-то не в претензии абсолютно. Просто интересно: с чего вдруг?..
Вели перед баней в каптерку, – охренеть, почти все камеры в коридоре, по обеим сторонам, пустые! Двери нараспашку… Во 2-й сидят, видимо, два этапника, моя и 5-я заняты, в 14-й – еще какие-то «суточники» (ШИЗО) – и, по-моему, всё! Летнее затишье… То ли начальнички, все эти мрази асламовы и губали, в отпусках, то ли зэки перестали летом «нарушать»… Пустое ШИЗО и отсутствие «крестин» целую неделю – это прекрасно; это наполняет мою душу обычно ей не свойственным осторожным оптимизмом: м.б., и со мной всё обойдется? Если бы «курточник» написал на меня донос – неужели бы меня за всю неделю не «окрестили»? Правда, еще и всю будущую неделю это сделать не поздно; да и доносы он может писать хоть каждую свою смену, каждый подъем, несмотря на сегодняшнюю капитуляцию…
Обед был уже в 11 утра; на второе – овсянка (т.е., я без второго). После обеда принесли две газеты – практически свежие, одна – за позавчера.
30.7.16., 17-58
Дикая, невыносимая тоска весь день с самого утра. Не могу читать, не могу ни о чем думать, кроме… Отчаяние. Отвращение. Пустота и бессмыслица. Жизнь прошла; я ничего не могу изменить – и смириться с этим тоже не могу. Все надежды юности – не сбылись, рухнули. 12 лет отсидев «за политику» – я все равно буду никем, как был никем в юности, в 90-е годы. Если доживу до освобождения – я абсолютно никому и ни для чего в этом мире не буду нужен (кроме матери, – если, конечно, доживет она). Моя жизнь уперлась в глухой тупик, из которого нет выхода… :(((