МАРТ 2017

1.3.17., 17-25
Приходили только что мрази – опер и Безукладников (опера не знаю), – звали на АДМИНИСТРАТИВНУЮ комиссию. Не дисциплинарную, а именно административную. То бишь – не ШИЗО, не ЕПКТ, а перевод на тюрьму, четвертый заход? Три были без комиссий. Похоже, кончилась моя передышка в полтора месяца… :(((
С другой же стороны, из бани водят как обычно, хлопают дверью. Ничего толком не известно, но ходить на их «комиссии» – нет уж, дудки!

2.3.17., 5-35
На сей раз эти мрази в погонах превзошли самих себя: вчера они и не подумали ознакомить меня с постановлением своей «комиссии»! Немного поразмыслив, я решил: не может быть, чтобы она была одновременно административной для меня – и дисциплинарной для всех остальных; а между тем – начали-то они с меня, а потом уголовнички, как всегда, бодро выскакивали из бани с криками: «5 суток!», «15 суток!» и т.д. Когда на отбой пришла мразь Панин (курточник) – спросил его, почему не ознакомили. На секунду на его гнусной харе промелькнула растерянность, но затем он собрался с мыслями и начал как попугай повторять: «Вы не пошли к начальнику» (как будто это освобождает его от обязанности ознакомить меня под роспись с бумажкой от начальника!), а на все мои дополнительные вопросы – мол, как же все-таки с постановлением? – «Берите матрас!».
Поскольку ни на что мягче 15 суток ШИЗО я и не рассчитывал – мне, в общем-то, наплевать, что они там вынесли, – если бы только не магазин. Шмонать, слава богу, тоже не стали, – но хорошо бы знать заранее, сколько именно дней утренние шмоны угрожают мне выгребанием вообще ВСЕГО, включая бумагу, блокнот и пр. Спрашивать вертухаев из других смен – унизительно, как унизительно было вчера спрашивать и мразь Панина, а еще унизительнее – получить от него такой вот «ответ». Короче, ничего умнее я не придумал, как – подать завтра, в пятницу, заявление на магазин! :)) М.б., мне при этом сразу скажут, что, мол, не положено, у меня ШИЗО, и тут-то можно будет уточнить, сколько именно суток, и потребовать постановление. А м.б., напишут что-нибудь такое в резолюции и вернут. В общем-то, я ничего от этой подачи не теряю, кроме листа бумаги.
Ровно год назад, с 29 февраля 2016, тоже было 15 суток ШИЗО – и голодовка. Сейчас уж я, конечно, не стану ее объявлять: ни сил нет, ни смысла. Тот опыт показал, что отменить 15 суток они всё равно ни за что не отменят, – еще бы, ведь это значило бы «потерять лицо». Тогда, кстати, был первый раз, что при вынесении ШИЗО камеру не шмонали вообще и ничего не забрали. С тех пор прошел год, было еще три ШИЗО – и так и не шмонают. Значит, для меня всё сводится теперь к невозможности купить себе поесть :(( , да еще к тому, что баня у ШИЗО в другие дни. Черт с ним, посижу без еды, на одной баланде, все равно деваться некуда…
Соседей моих – того буйного, что в том году приходил брать у меня газеты, и второго с ним – вчера после «крестин» вместе с тумбочками переселили из 5-й в 4-ю (напротив), хотя этот буйный псих, проскандалив полдня, орал потом кому-то, что, мол, «Васильич» (мразь Баяндин) обещал его вернуть обратно в 28-ю. В пятую же уже ночью, после отбоя, привели кого-то, кто кричал, что он «ДПНК-овский» причем непонятно было: кричал один голос, а нары вчера опускали, сегодня поднимали и нижние, и верхние, – значит, их там двое?..

6-24
Опять без завтрака: вонючая каша и черняга… Между прочим – вспоминал тут – психолог-газовщик не появляется с середины января, числа с 18-го, что ли. Когда 23-го января мне дали пять суток ШИЗО за «беседу» с мразью Чертановым – он уже не приходил, я бы рассказал ему об этом. Да и никто другой из здешних психологов (а там все остальные – женщины) не появляется проведать меня, узнать, «как у меня дела», – а раньше, когда газовщик бывал в отпуске, его хоть отчасти кто-то пытался заменить. Я пишу это не потому, что мне нужны эти паршивые казенные «психологи», упаси боже! – а лишь затем, чтобы показать, как легко вся эта сволочь пренебрегает своими обязанностями (от психологов до вертухаев, не ознакомивших меня вчера с постановлением) и сколько в ней лицемерия, когда она, делая свою работу кое-как, спустя рукава, – требует чего-то от других…
Сюда же относится: газеты и журналы не несут, по-моему, с 20-го числа, сегодня уже десятый день. Письма были недавно, 26-го, и – продолжаю нервничать, почему не было письма от матери.

18-30
Не успел вспомнить – легка на помине, в четыре часа вечера явилась крашеная девица-психолог, та самая, что ровно (завтра) год назад расспрашивала меня по поводу голодовки. Вид ее заставляет вспомнить песню: «Ну что ж ты страшная такая, ты такая страшная!..». На мой вопрос сообщила, что психолог-газовщик уволился, – я так и думал! Обещала, что выдернет меня на разговор в пятницу или в понедельник, – я ответил, что почему бы и не пообщаться, если она хочет, но – уверен, что обманет, не выдернет, ибо с ее стороны такие же пустые обещания уже были. Посмотрим.
А сегодня у нее не было времени со мной общаться потому, что вскоре должны были начаться… правильно, «крестины»! :)) Второй день подряд, и опять всего несколько человек, – уж не могут за один раз… Тупые твари, гондоны, псы!.. Меня не тронули уже, слава богу; впрочем, и о вчерашнем мне сообщить так никто и не удосужился. Написал никчемное заявление на магазин, завтра отдам. Вообще, вчуже это забавно, конечно, и возможно только когда ты уже давно сидишь на одном месте, к тебе все привыкают и перестают замечать: эти ШИЗО я практически не ощущаю, если не считать запрета на магазин. В другую камеру не пересаживают, а в этой я ЖИВУ (если это можно назвать жизнью) уже скоро полтора года, в ней мне никакое ШИЗО не страшно. Вещи тоже не забирают, как в 2015-м, шмоны (тьфу-тьфу-тьфу!) не заходят, никто меня тут не трогает, – то бишь, что есть ШИЗО, что нет его, один хрен. А когда пять суток ШИЗО в том, прошлом апреле дали сразу после передачи, и весь железный бак для воды был забит едой, и ее никто не забирал и не трогал – вот это была красота!.. :))) Уверен, что мне дали вчера не меньше «пятнашки», но заметил, что новый начальничек чаще, чем прежний, дает и по пять суток, судя по крикам вновь посаженных в коридоре.

3.3.17., 7-12
Заявление на магазин не понадобилось. Мелкий бес (тот самый – маленького росточка и уже пожилой – ублюдок-вертухай, что 22-го в «дежурке» докопался, почему я без робы) опять в подъем спросил: «В баню идете?» – «А почему сегодня?» – «ШИЗО.» – «И сколько суток?» – «15.» На сборы в баню он дал мне пару минут, ушел – и заявление я тотчас порвал.
То бишь, всё как я и думал, как успел в воскресенье, 26-го, написать домой, друзьям, через Землинского и Мананникова (надеюсь, хоть один да передаст), – только не с 27-го, а с 1-го марта «пятнашка» эта. Мрази, напалмом бы вас всех сжечь, всю эту путинскую нечисть, выродков, отребье, недочеловеков, и в погонах, и без, тюремщиков, ментов, чекистов!.. Теперь, значит, жрать до 17-го нечего совсем, – хорошо, что остались три пачки сгущенки, мазать ее понемножку на хлеб по вечерам, да еще хватит ли ее до 17-го? – и если не заберут на шмонах, еще ведь 14 утренних шмонов предстоит. Суки, будьте вы все прокляты со своими ШИЗО!.. Правда – посмотрел сейчас, идя в баню – на дверях пока «ШИЗО» не написали. Но для шмона это и не требуется, спросят у дежурного вертухая, если что, а то – он и сам им напомнит; и так сидеть, ждать их и прислушиваться, – унизительно, а зная, что сейчас могут ВСЁ выгрести, – унизительно втройне…

14-40
Очередная насмешка судьбы: на обед – черняга! :)) :( Вот ЕЁ и ешь теперь хоть со сгущенкой, хоть с медом, хоть с бульонной приправой!.. :(( И по опыту – черняга будет не один день в обед вместо серого хлеба…

4.3.17., 18-22
Уголовную нечисть, в количестве 2 шт., которую на днях переводили из5-й камеры в 4-ю, а оттуда потом еще в 10-ю, – вчера вернули обратно в 5-ю через стенку от меня. И вот сегодня эти твари устроили веселье… Перед ужином сидел читал (как и весь день, – наконец-то попалась более-менее интересная книга из библиотечных). Сперва запахло жженой бумагой. Ясное дело, чифир свой варят, – понял я. И только подняв глаза от книги, ахнул: из «дальняка» столбом валил дым!! По звуку (шипение при соприкосновении с водой) судя, они уже утопили весь свой костер в «дальняке» – и дым попёр ко мне!.. Его было так много – я уж решил, что задохнусь, поскольку окно открыть невозможно, оно высоко и за громадной решеткой, выдающейся коробом в камеру почти на длину руки, а окно еще и в нише. Слава богу, после того, как я набрал в «дальняке» воды и дал ей хлынуть вниз, – дым перестал идти. Но и посейчас его в камере столько, что ясно чувствуется запах и в воздухе плавает дымка, в которой ясно видимы лучи от лампы. Я сразу вспомнил Буреполом, лето 201, когда солнце висело в небе просто этаким оранжевым апельсином, даже жмуриться не надо было, глядя на него, – столько было в воздухе дыма… Но тогда были лесные пожары, а эту газовую камеру мне походя, без предупреждения, устраивает какая-то мразь только потому, что ей надо варить себе чифир… В этом дневнике, сравнительно с буреполомским, всё-таки очень мало об уголовниках – и это просто счастье! Хотя бы от этой напасти – терпеть на себе все их выходки типа нынешней и слушать, кроме как в коридоре, их поганые тупые разговоры – я пока что избавлен, слава богу!
Что еще? На обед дали всё же серый хлеб вместо черняги, – и это тоже по нынешнему моему положению счастье. Значит, сегодня после отбоя начну сгущенку, долго хранимую для кофе где-нибудь на этапе, в СИЗО… Что делать, теперь не до кофе, жрать нечего; кофе со сгущенкой уж буду пить на воле, в Киеве, если когда-нибудь освобожусь и доберусь туда… Мразь Панин (курточник) опять дежурит, – такое ощущение, что он уже через день, вообще не вылезает отсюда – именно этот ублюдок, мерзкая гнида, самый отвратительный из всех здешних вертухаев!.. Опять, значит, в отбой муштра «куртку наденьте!» а если дневальный не вернет утром сданную в стирку наволочку – то сегодня я ее не получу, ибо мразь Панин звать дневального и вообще ничем мне помогать не будет, – наоборот, он рад мне насолить…
Отвратительно тошно на душе весь день, с ночи еще. Перед подъемом вдруг осенило – и стало окончательно ясно (до этого я все же сомневался), что никакой презентации 1-го марта в Киеве не было, никакую брошюру они не выпустили – и не выпустят никогда! 989 дней еще осталось; бессмысленные мучения, не ведущие никуда, не дающие ничего, не обещающие абсолютно никакой компенсации, никакой награды за всё пережитое, даже после их окончания. Бездарно, бессмысленно прошла жизнь, – замыслов и стремлений было много, а не удалось из них почти ничего; умирать придется никем, как и родился никем. Жизнь прошла… :(( Рожа у меня стала такая старая, с мешками под глазами, что в бане противно смотреть в зеркало.

5.3.17., 5-24
Как я и думал, сгущенка эта оказалась полным дерьмом: жидкая как вода! Конечно, отвратительный вкус хлеба она худо-бедно заглушает, так что – не всё ли равно; большего от нее и не требуется. Но – поев этой мордовской сгущенки (сделана в Саранске), удмуртских вафель (тоненьких, но при этом жестких, как фанера) и пр. – я не могу себе представить, чтобы в этой стране могло быть выпущено хоть что-нибудь НЕ дерьмового качества…
Воскресенье. Из-за проклятого ШИЗО сегодня могут не подпустить ко мне библиотекаря. Конечно, библиотечных книг лежит у меня непрочитанных еще целых десять штук, но все – барахло; начаты – и оставлены на потом, на такой вот именно случай (или из-за ШИЗО не подпустят, или он сам вообще не придет, как не раз бывало). Прессу тоже не несут с 20-го февраля, – ждут, суки, когда пачка накопится потолще… Письма были уже ровно неделю назад.
Открывали сейчас дверь на подъем – и 2-я, и 4-я камеры пустые, их двери нараспашку. Так что если шмонать сегодня будут ШИЗО – должны или сразу начать с меня (не дай бог!), или же пройти дальше по коридору. Больше всего достают именно эти утренние шмоны, которые и не заходят – но которых каждый день ждешь, унизительно прислушиваясь и замирая, когда подходят к твоей двери… А тут еще и ожидание чистого листочка для заявления в «суд» начинает меня тревожить и нервировать всё больше: уже почти два месяца, передышка что-то неестественно затянулась. А чтобы они отказались от этой идеи совсем – я не верю. Это-то хуже всего: хоть бы и отказались, ожиданием и незнанием я мучаю себя сам хуже любой тюрьмы…

19-58
Библиотекарь, по-моему, опять так и не приходил. По крайней мере, около 5-й камеры, где уголовнички от скуки всегда требуют книг, я его не слышал. Вот так и решился утренний мой вопрос: пустят ли его ко мне из-за моего ШИЗО? Жизнь полна таких вот неприятных сюрпризов.
Тоска, тоска, тоска… Апатия такая, что, в общем-то, плевать, есть библиотекарь или нет, да и вообще на всё плевать. На ужин дали пшенку с курятиной – курятины неожиданно много, но в основном кости, их дикое количество. Не знаю теперь, есть ли еще хлеб со сгущенкой. И – занимает голову новый пустой вопрос: погонят ли завтра в баню опять с самого утра или нет? К хорошему ведь быстро привыкаешь, а то всё ждал по целому дню…

6.3.17., 5-51
Нет, с утра никакой бани, – начали с кого-то другого! Никогда у этих мразей не угадаешь (а поднимал меня тот же самый мелкий бес). Еще один бесконечный, как жизнь его проживаешь, 16-часовой день начался, понедельник. Что-то он мне готовит?.. 987 дней осталось. Для чего-то я еще жив, только непонятно – для чего?..

19-40
Сидел, читал газеты (принесли утром, перед шмоном – и как раз тут же повели в баню), – вдруг перед самым ужином, около семи вечера уже – отпирают дверь. Сразу почуял недоброе – и, пока отпирали, догадался! Так и есть: стоит за дверью мразь Безукладников – и говорит: напишите, мол, заявление в «суд» насчет личного участия и адвоката…
Вот и всё. Кончилась вторая передышка. Долгой она была: без недели два месяца, а я думал тогда, в январе, что не больше двух недель… Недаром последние дни стала опять всё время лезть мне в голову эта мысль: скоро вывезут тебя, скоро поедешь в АД, не расслабляйся!.. Ад всё же настигает меня – только приеду я туда летом, а м.б., и в начале осени (пока апелляция); а до тех пор – ад кизеловского централа…
Мразь Безукладников, между тем, заявление мое забирать не идет, вот уже почти восемь часов. Видимо, заберет завтра утром, сразу и отвезет в «суд». Пока 8-е марта, 9-го рассмотрят, назначат – через месяц, как обычно. Отсчет уже пошел. Куда же мне деваться, господи??!! Будь проклята моя несчастная, никчемная жизнь и вся эта проклятая страна!..

7.3.17., 5-19
Лег вчера в девять, заснул не сразу, проснулся в 12; потом спал еще до трех, но как-то мало, урывками. А с трех – как отрезало! Вчерашняя новость совершенно меня убила, не могу не спать, ни есть, ни жить… Да, всё повторяется, но чтобы ДВА раза?! Опять месяц дикой тоски, мучительных ожиданий ада, этапа, голода, битья в крытке, навязывающих свои «понятия» уголовников… Опять, опять, опять!!! :((( Что же они со мной сделают, эти мрази??! В январе, в тот раз, казалось: вот дожить бы только до рубежа в 1000 дней, а там уж – ничего не страшно! Дожил… И что теперь? Мечтать о том, чтобы не попасть на «крутку» хотя бы до 18 июля, когда останется 1/3 срока?
Никто, конечно, не пришел вчера, никакая эта крашеная сучка-психолог. Они только знают прессовать, давать всё время ШИЗО и упекать на «крытку», эти мрази, а то, что они обязаны сами делать в пользу зэков – этого от них не дождешься, им плевать!.. Еще десять дней ШИЗО осталось (или девять, если сегодняшний уже не считать, – хотя шмон-то еще предстоит!), но теперь для меня всё это разом отошло на второй план – со вчерашнего вечера. Если честно, то я опять в полной прострации, совершенно потерян, растерян, подавлен, убит, раздавлен напрочь, насмерть!.. М.б., очень помогло бы мне сейчас письмо Паши Люзакова, написанное в ответ на моё, где я писал обо всем этом в прошлый раз, в конце ноября, будучи вот в таком же, как сейчас, состоянии (а м.б., и еще хуже). Но – Паша послал его мне еще в январе, о чем сообщил припиской в майсуряновском письме, а оно так и не пришло. Не пропустили, естественно, – не знаю уж, что там могло мразям не понравиться…
Убит, убит!.. Будь всё проклято, и весь этот мир, и этот Путин, ублюдок, со своим режимом, и вся моя несчастная, никчемная жизнь!.. Наступает утро – и для чего-то я опять живой, не знаю, для чего. А как хорошо было бы тихо сдохнуть во сне, – отмучиться – и больше уже не ждать никаких этапов, никакого битья, глумления, бытовых проблем!.. То-то утром мрази колотили бы тут ключами по решетке, видя, что я никак не встаю!.. :)))
Зачем всё это, зачем? Смысл происходящего со мной потерян давно и безвозвратно. Для мучителей мучить – это их профессия, они за это деньги получают. Но я-то, я-то зачем терплю всё это, никак не могу отказаться решительно, рвануться вон из этого хомута?! В безвыходных единственный выход – это суицид, увы! Так было и так будет всегда. Тем более – я хорошо знаю, что и после срока, на воле, ничего хорошего меня не ждет, что будет только прозябание в ничтожестве, одинокая старость, мучительное сознание упущенного шанса, зря прожитой жизни… Так зачем я так цепляюсь за эту жизнь??! Я проклинаю себя, свой страх, трусость и ничтожество! Выход лежит на поверхности, но я почему-то никак не могу им воспользоваться, обрекая себя лишь на новые бесконечные унижения по этапам, тюрьмам, пересылкам – и на тотальную пустоту и бессмыслицу на воле, если я до нее доживу… Проклинаю, ненавижу и проклинаю эту землю, небо и весь мир!!!...

5-55
Опять привезли какую-то говнокашу, опять я без завтрака, как и вчера. Между прочим, в принесенном вчера вместе с газетами «New Times» Олег Навальный из орловской зоны сообщает, что по новым ПВР (которых я еще не видел) в тюрьмах теперь разрешены часы! Это единственная хорошая новость, особенно в преддверии моего переезда на тюрьму. Хоть знать, сколько осталось до подъема, до отбоя. О, эти бесконечные тюремные дни!.. Вот сейчас я дочитаю вчера принесенные газеты, потом – несколько оставшихся страниц в единственной интересной библиотечной книжке, а потом… Сегодня только вторник; если не будет писем – всю неделю, до воскресенья, по 16 часов в день маяться бездельем, сходить с ума, считать часы и минуты… Заняться, отвлечься абсолютно нечем, – отвлечься о этих жутких мыслей и предчувствий будущего, тюрьмы, этапа и т.д. Не зря вчера утром где-то, поразившись вдруг промелькнувшему в душе ощущению этакой легкости, беззаботности, я сразу же одернул себя: не радуйся, всё равно тебя вывезут отсюда в АД, сейчас всего лишь перерыв… И точно – прямо в тот же день!!! :(( А комиссия 1-го числа, значит, и впрямь для меня подразумевалась не только как дисциплинарная (для 15 суток), но и как административная – для перевода на тюрьму; я, значит, верно подумал в тот момент, что передышке конец. И – подумать только, какие суки, какие мрази, ублюдки, наглые, бесстыдные подонки: уже два раза они с этой отправкой меня на «крытку» опозорились перед всем миром, дважды отзывали свои заявления из «суда»; им и в ГУФСИН писал Бабушкин, член СПЧ при Путине, присылал свое заявление «Мемориал», они не могут не чувствовать негативной реакции на эти свои попытки; у них тут меняются начальники, царит чехарда различных «и.о.», – но нет, им на всё плевать, этим сукам, они упорно прут вперед, как танк, плюя на все препятствия!.. Есть ли другой адекватный способ остановить – и наказать – их, как только убивать, мочить беспощадно, безжалостно, стрелять их, взрывать, обрушить на них ливень из тротила и свинца??! Убивать, убивать, убивать!..

8.3.17., 15-00
Бред, морок, наваждение… Вчера перед обедом принесли толстую пачку писем, и сразу же вслед за тем – открывается дверь камеры: приехали ребята! Обрадовался я им дико; очень кстати – как раз сразу и сообщил, что накануне запущена четвертая попытка упечь меня на крытку.
Но – новости они привезли безобразные, просто бредовые. Брошюра про насилие 1-го марта только вышла из типографии… тиражом 500 экз.!! Мол, если разойдется, сразу допечатаем (ага, я уже знаю, как они допечатывают!). А презентация вроде бы 13-го, в календарную годовщину 1-го марта (1881 г.) старого стиля. А украинский сборник козел Агафонов так и планирует закончить – «к лету, к WSD-2017»…
Дальше – еще веселее. После их прошлого приезда 14 февраля – я писал матери, что Глеб в апреле-мае будет в Москве и зайдет к ней – сканировать мои фотки. И теперь Горильская мне пишет, что, оказывается, мать категорически против, намерена Глеба не пустить и т.д. Глеб, зная это от Горильской, разумеется, говорит, что он тогда и не поедет. Сама Горильская пишет мне всё это из Милана, где она сейчас – но признает, что ко мне там у СМИ никакого интереса нет, так что выполнить свои обещания она не сможет (в чем я не сомневался ни минуты с самого начала).
Забегая вперед: когда ребята уехали, я стал разбирать эту пачку писем из цензуры. Два письма от матери – и в одном из них она на мое упоминание, что 3 февраля Вера приезжала ко мне с Феликсом – на восьми (!) страницах поливает Веру дерьмом, всячески поносит и пишет: мол, я против ее поездок к тебе, оплачивать их не буду сама – и Горильской (которая почему-то матери во всем поддакивает) запрещу. А КТО же будет ездить – не пишет…
Короче, еще не читав эти бредни матери насчет Веры – я тотчас же написал Горильской, что пусть она выбирает, мне помогать или матери, а то получается конфликт интересов. Написал, что Вера и Глеб – родные для меня люди, если им не на что будет ездить ко мне – как же я буду тут вообще без свиданок?! И что тогда останется мне только в петлю, – я, мол, и так уж давно об этом мечтаю, а тут еще такое… Попросил ее не слушать эту полоумную старую дуру – и финансирования Веру и Глеба не лишать, т.к. другого-то источника теперь нет. Одновременно – написал и о том, что 500 экз. тиража на страну в 46 млн. человек – это просто смешно; а делать сборник надо срочно, в марте-апреле, тянуть до августа – просто глумление надо мной…
Потом, после отъезда ребят, написал матери ответ – о том, что она полоумная дура и что я отныне прекращаю с ней любую переписку и общение до тех пор, пока Вера не напишет мне, что мать перед ней извинилась и наладила с ней нормальные рабочие отношения. И теперь этого надо будет держаться, – т.е. я по своей же воле остался без поддержки от матери (денежной прежде всего). Как ни мало мне тут сейчас надо по сравнению с Буреполомом – а все-таки…
Написал я об этом решении и Вере (от нее как раз тоже было письмо). Главное, чтобы хоть она-то не бросила всё, не отказалась ездить, если удастся уговорить Горильскую эти поездки финансировать. Что ж, посмотрим. Если меня не «переведут» в начале апреля и/или сразу же после этого не вывезут на СИЗО – передача мне будет положена уже 17-го апреля. Кстати, не только на какие деньги ее мне везти, но и кто будет ее теперь и на какие деньги собирать – абсолютно неизвестно…
Мать еще сама же в своем письме против Веры упоминает и как-то до нее дошедший отзыв Монаховой (которую она не знает) о ее неблагодарности: мол, тем сроком Фрумкина грязью поливала, сейчас – Веру… Правильно на все 100, конечно, хотя она-то, ясное дело, пытается это оспаривать.
Написал я и Маглеванной, что не надо теперь моей матери звонить и ничего посылать, – но она всё равно продолжит, конечно. :( Ответил и Крюкову, тоже описал ситуацию, просил передать Наталье, его жене, просьбу помогать мне, а не матери, – но туда обычной почтой письмо будет идти месяц… Вчера вечером и сегодня до обеда уже успел ответить всем: Землинскому (тоже рассказал и попросил матери больше не звонить – но он, конечно, тоже все равно будет звонить), Кондрахиной, Владимировой, Чугунову, Гудзенко (как синхронно вдруг проснулась Московская область! – и года не прошло… :), кому еще? Короче, 10 конвертов и 11 писем на отдачу сегодня вечером (письмо Маглеванной через Майсуряна).
Бредовая ситуация… Тем сроком мать хоть ездила всё время сама, хотя всё равно ей нужен был носильщик – возить передачи. Теперь же – КТО будет ездить с ее, полоумной, одобрения? Один Феликс разве что, которого она вроде бы еще терпит? Но – долго ли и его она еще будет терпеть без поливания дерьмом? Глеб, кстати, сказал, что Феликс обещал ко мне приехать 24-го (пятница) или 27-го (понедельник) марта. Что ж, дай бог! И – почему-то он любит приезжать по пятницам. Если только его пустят – ведь им с Верой в тот раз, 3 февраля, обещали, что больше пускать не будут. От меня – по предварительной договоренности – он поедет к Глебу, заберет там все мои книги и бумаги, отвезет их мое матери – а там, у нее, займется вместо Глеба сканированием моих фоток и пр. А я ему 24-го должен буду для этого дать все инструкции. Дай бог, чтобы этот план удался, ничто нигде не сорвалось, Феликса ко мне пустили и т.д.
В общем, по большому счету – и с Италией, и с киевскими книжками я пролетел, как и думал изначально. Возникает простой вопрос: ради чего же я сижу здесь?
Рассказал ребятам всё и о новом ШИЗО от 1 марта. Рома, оказывается, и прошлое-то еще не обжаловал, как собирался, – и вот теперь намерен обжаловать сразу оба, причем – в Ёбурге, в своем районном «суде» (якобы там больше шансов). А я под его диктовку написал вчера ходатайство о том, чтобы и меня вызвали туда участвовать по видеосвязи, давать показания. При моем тотальном непризнании всех расейских «судов» – это будет смертельно противно, прямо не знаю, как подавить отвращение и заставить себя.
Просмотрел еще вчера вечером майсуряновские распечатки из двух новых писем. Оказывается, мразь Новоженов – нынешний начальник (точнее, и.о. начальника) зоны – ответил Бабушкину на его письмо против моего перевода на тюрьму, присланное в декабре еще Асламову (мрази). Так вот, Бабушкин этот ответ опубликовал – и он просто выдающийся по бесстыдству и цинизму. Мразь Новоженов там сперва цитирует УИК – мол, «злостных нарушителей» администрация имеет право переводить на тюрьму; а потом заверяет Бабушкина: мол, ходатайство о моем переводе на тюрьму «будет основано на принципах законности, гуманизма, демократизма, дифференциации и индивидуализации исполнения наказания, рационального применения мер принуждения и средств исправления осужденного». В общем, просто редкостная, выдающаяся по степени цинизма мразь! Этот ответ уже репостит Корб и обсуждает сетевая общественность…

9.3.17., 5-35
Проходит чувство эйфории, вызванное, как всегда, приездом ребят (да и обилием почты), – и снова возвращаются отчаяние и страх. Да, отчаяние и страх – хотя, м.б., и стыдно в этом признаваться. Страх проклятого этого, опостылевшего мне бренного тела перед тем, чтО с ним сделают там, на крытой, – страх голода, холода, битья дубинками… Процесс запущен заново, в четвертый уже раз; отсчет дней пошел; до «суда», увы, осталось уже меньше месяца… Еще счастье, что я спал эту ночь более-менее нормально – но мысль о том, что отсчет дней уже идет, была, как всегда, первой, о чем я вспомнил и подумал, проснувшись, – и от этой мысли, как всегда, тоской и страхом сжало сердце. И даже приятное все-таки сознание, что срок потихоньку идет к концу, что осталось уже заметно меньше половины – не помогает. К концу-то к концу, но до конца, за два с лишним оставшихся года, я еще успею нахлебаться (горя), належаться на полу в ледяных карцерах (хотя – в ледяных-то не полежишь, надо бегать туда-сюда, греться), хлебнуть горюшка… Да плюс еще эта истерика матери, попытка оставить меня без свиданок, – хотя я надеюсь, что у нее это не получится, что деньги на поездки ко мне Веры и Глеба найдутся. Как тошно, господи, думать в таком месте, в таких мрачных обстоятельствах еще и об этом, о деньгах, обо всех этих отвратительных дрязгах там, на воле!.. Только усиливает это ощущение тоски, бессмыслицы, того, что жизнь прошла – бесполезно и безвозвратно, увы!.. Отсчет пошел, часы запущены, дни утекают один за другим – и скоро, скоро уже меня ждет АД… :((((((((

7-50
Два раза – вчера вечером и вот сейчас – изучил новые ПВР, привезенные мне Ромой, – и не нашел там ни слова о том, что часы в тюрьмах теперь разрешены. Откуда это взял Олег Навальный – не могу понять. В старых ПВР был какой-то список разрешенных, что ли, вещей – и в нем после упоминания часов в скобках было написано: «(кроме тюрем)». В новых ПВР – только список запрещенных предметов, и всё. Похоже, что я, как говорится, рано обрадовался, прочитав эту навальновскую статью в «New Times»… :(

10.3.17., 6-30
Вот только сейчас, полседьмого (!), пришел вертухай и забрал у меня матрас! «Забыли, – говорит, – про вас». Ну да, – позвонили, видимо, и сказали, – меня ж тут видно в камеру. А я уже обдумывал, как хорошо будет поваляться после обеда, часа в четыре… :))
Вчера днем грохнул тут еще одну мышь (первая была в ночь на 1-е февраля). Точно так же, – в умывальнике; только на этот раз дело было днем, я видел, как она шмыгнула из «дальняка» в сливную трубу, по которой они и вылезают в умывальник, – и, заткнув там отверстие тряпкой и включив воду, уже ждал ее над умывальником с тапком. Интересно, через сколько времени теперь появится следующая…
Вот, собственно, и всё содержание вчерашнего дня. Ну, еще – дочитал последнюю интересную книжку, осталось одно барахло. Сегодня делать нечего абсолютно. Тоска, пустота, бессмыслица… Библиотека только послезавтра. В баню пока не ведут – и когда поведут, неизвестно, м.б., опять целый день ждать. А тут еще этот скандал с матерью из-за Веры… :(

18-20
В баню погнали опять перед самым шмоном, почти уже в девять. И – поразительно, но я успел помыться до того, как они, уже явившись, начали шмонать, т.е. – на время их возможного вторжения был в камере. Слава богу, ко мне не зашли.
А новая мышь появилась уже сегодня, где-то за час до ужина, – едва сутки прошли после гибели прежней! Точно так же запрыгнула сперва на порог, а оттуда на «дальняк», – знают, суки, дорогу туда, где жратвы побольше…
Не описать словами, какая тоска, ненависть, отчаяние, пустота в душе!.. Засадили, суки, мрази, выродки. в свой е…чий ГУЛАГ, а теперь еще и в тюрьму переводят, мало им, ублюдкам, моих мучений здесь!.. Твари е…е, будьте вы все прокляты чтоб вам подохнуть в корчах, заживо сгнить!.. Ненавижу, ненавижу, ненавижу!!! И – ничего-то я не могу им, сукам, сделать, ничем отомстить не смогу даже на воле. Ну переберусь в Украину, допустим, даже получу убежище – и что? Кто там будет меня слушать? Тем паче, мировые вопросы зависят вовсе не от Украины… Кстати, уже раньше слышал от Горильской – а тут в последних майсуряновских распечатках и ссылка мелькнула: письмо Трампу от моего имени в Сети висит. Одна ссылка, текста я не видел. Горильская раньше писала, что, мол, Миша (Агафонов) занят писанием письма Трампу (вместо доделки украинского сборника), но – не писала, что оно будет от моего имени; я как-то по умолчанию полагал, что это письмо от КЗС (нужны мы с нашими проблемами Трампу, ага!). Короче, совсем с ума сошли, охренели полностью – писать от меня открытые письма, не спросив у меня ни согласия, ни разрешения, и даже текст мне не показать (хотя ко мне ездят постоянно, в феврале, например, – дважды), повесить так!.. :(((

11.3.17., 5-30
Сейчас в подъем – начали его отсюда, с «двойки», потом слышно было, как ее закрыли – и какой-то мерзкий, глумливый голос в коридоре заквакал: «Боря! Доброе утро, Боря! Что, не идем к Боре?..» – и в ответ другой голос, более суровый, сказал: «В последнюю очередь». То есть – официально подтверждена установка давать и забирать у меня матрас после всех. Утром я против этого ничего не имею (до полшестого все-таки долежал, не каждый день это удается!), но эти же мрази вечером вчера не давали матрас мне так долго, уйдя уже из этого конца коридора в тот, дальний, что мне пришлось-таки, преодолев свое отвращение к ним, стучать в дверь и спрашивать, дадут они мне вообще матрас, или нет.
Тоска, невыносимая тоска по утрам, еще лёжа на нарах… Всё думаю, что скоро эти суки меня всё-таки вывезут отсюда, добьются своего. С ужасом думаю о том, как же я поеду, потащу вещи, как буду, не дай бог, сидеть с уголовниками где-нибудь на пересылках или в СИЗО. В 2014-м году я еще как-то мог, некуда было деться; но сейчас, почти полтора года просидев один, – уже не вынесу этой мрази…

6-15
Третий день без завтрака, – опять какая-то говнокаша и черняга. Пью только чай… Почти месяц без еды, на одной баланде, – и уже ощутимо сползают штаны, прежде державшиеся нормально.
Я буквально схожу здесь с ума. :( Мания перечитывать последние полученные письма каждый день становится буквально неодолимой, – больше делать абсолютно нечего, нечем себя занять. Но эти письма я уже знаю практически наизусть через несколько дней, так что – чтение их тоже не занимает уже и не развлекает. А теперь вот еще – порвав отношения с матерью, и письма ее запретил себе перечитывать…

20-05
Проклюнулся неожиданно мой соседушка за стеной, – тот самый психопат, что в том году приходил ко мне за газетами. Я был очень удивлен, никак не ожидал, – ведь чуть не два месяца прошло, как он перестал стучать в стену и разговаривать со мной через «дальняк». Но вот постучал сегодня часа в три, порассказал новости. Второй, который сидел с ним, ушел, – мол, поругались и он переехал. Вот так вот просто, – не начальство их распределяет по камерам, а сами… Сказал, что, оказывается, возвращается мразь Асламов! :)) Вроде как его зимой попросили сверху уволить другую мразь – Губаля, ушедшего на больничный, а мразь Асламов ответил, что пока тот на больничном, он увольнять его не будет. Тогда его самого попросили уволиться – и он сгоряча написал заявление, а теперь вот его возвращают. Версия странная, не очень правдоподобная, особенно если вспомнить, что ребята, приезжая ко мне, заставали тут какие-то очень массированные проверки, чуть ли не следователей. Но – черт его знает. Так-то, в целом, мне наплевать, но возвращение этой отвратительной мрази не радует, конечно.
Еще рассказал он мне, что в ответ на его попытки разжиться мобильником завхоз сказал ему, что, мол, можно КУПИТЬ его (я-то думал – просто брать на ночь иногда) за пять блоков сигарет («Явы золотой», как я понял употребленное мельком «пять блоков золота»). Это, видимо, показалось соседушке моему дорого – и, будучи выведен из камеры на прием к мрази Баяндину, он стал ему жаловаться: мол, ты же мне обещал, а теперь… – но тот только улыбался в ответ. Умилительнее всего здесь именно вот эти договоренности с мразью Баяндиным, который по формальному смыслу своих должностных обязанностей должен пресекать любое попадание строго-настрого запрещенных телефонов в руки зэков, а на самом деле – заведует их тут раздачей и принимает жалобы на нарушение договора. Не найдя в этом поддонке никакого ему сочувствия, сосед мой стал спрашивать меня, как бы ему ловчее отомстить мрази Баяндину – типа, купив за сигареты телефон, позвонить кому-нибудь, а потом этот абонент с воли напишет донос (что ему звонили из лагеря, с такого-то телефона)… Да, мрази Баяндину влетит, но зэку, который это устроит, влетит еще больше, да и телефон тотчас заберут, – а он еще и пытался повернуть так, что, мол, не позвоню ли кому-нибудь я!.. :)) У самого-то у него на воле никого нет, кроме 75-летней бабушки (для юбилей которой он выпросил у меня поздравительную открытку), а мать и брат, по его словам еще в том году, сидят в СИЗО в Ставрополе и судятся сейчас «судом» присяжных по ст. 159.

12.3.17., 17-54
Воскресенье. Библиотекарь опять не пришел – уже вторую неделю. Читать опять будет нечего. На ужин – вонючая «уха»; я выплеснул ее, как обычно. Зато – утром завтракал рисовой кашкой (чуть-чуть). :))))))))) Если несъедобен завтрак – не ем 15 часов, с отбоя до обеда; а сейчас, без казенного ужина, получается всего восемь – до девяти, до отбоя. Всё-таки легче… :)))
Соседушка мой (психопат), получив еще вчера в ужин всё, что ему было от меня нужно, с тех пор не выходит на связь, не стучит в стенку. Я, разумеется, тоже ему не стучу. За человека я его не считаю категорически – и мне, в общем-то всё равно, общается со мной это насекомое или нет. Но – забавно видеть здесь подтверждение еще в Буреполоме хорошо усвоенной истины: всё их (уголовной нечисти) общение со мной всегда и неизменно носит лишь корыстный характер…
Апатия, тоска, бессмыслица, безразличие ко всему. Нет книг, нет еды, разругался с матерью… Наплевать. Зачем было всё? Вся жизнь? Зачем я учился ходить, говорить, потом ходил в школу, учился писать тексты, мечтал о чем-то, строил планы на будущее? Чтобы получать в тюрьму вонючую «уху» и выливать ее в «дальняк»? Зачем я жил? Вот чего я никак не могу понять. А теперь – я уже старик, ни на что не буду годен, выйдя отсюда (если выйду), жизнь уже прошла – а никаких успехов на избранном пути так и не предвидится. 30 лет жизни и борьбы – зря, в никуда… Не говоря уж о счастье, которого так и не было – а теперь уже поздно мечтать о нем… В Москве я, по крайней мере, мог найти каких-то старых знакомых, попытаться хоть что-то делать, хоть как-то заявить о своей позиции. Что я буду делать в Киеве (если попаду туда)? Я абсолютно никого там не знаю; из русской эмигрантской тусовки лично, не понаслышке – знаю двух человек (с самой худшей стороны). Кроме Фейсбука, ЖЖ, Твиттера и «Вконтакте» – у меня не будет там никого и ничего (даже если предположить, что будет крыша над головой и кусок хлеба, что далеко не факт). То бишь – как ни крути, а жизнь прошла зря, абсолютно без всяких видимых результатов. Пустота позади – и пустота впереди; полная бессмыслица моего конкретного существования на этом свете… Покончить с собой можно, собственно, и там, в Киеве, или в Москве, на свободе, раз это никак не удается мне здесь (и есть возможность – да не хватает мужества, увы). Идеально было бы раздобыть для этой цели пистолет. Мне не нужна такая жизнь…

13.3.17., 10-17
Понедельник. Очередная нервная встряска. В баню, суки, повели ровно в девять, – и я, конечно, всё ценное, что можно было, захватил с собой. Но всё равно предчувствия были мрачные. Пока разделся, отнес мыло-мочалку, туда-сюда, – выглядываю в дырочку в наружной двери бани, выходящей прямо на их «дежурку» – и вижу, что она («дежурка») уже полна шмонобыдлом. Явились, значит, даже раньше обычного времени. Вместо того, чтобы идти мыться – стою голый под дверью, смотрю в дырочку и слушаю их, – как раз тот самый момент перед шмоном, к которому обычно прислушиваюсь из камеры.
Долго эти мрази толпились, галдели – наконец пошли шмонать. Слышу – открыли «двойку». Пара минут – и закрыли. Потом – смутно, не до конца разобрал, но вроде называют мою фамилию. Открывают дверь, бухает засов. Кто-то спрашивает: «ШИЗО у него?» – и другой подтверждает. Ну суки, значит, поперлись ко мне!! Почти пять месяцев не были – и вот, причем именно когда я в бане!.. Как чувствовал… :(( Нестройный галдеж в коридоре – а потом крик: «Вова, дежурный сказал ошмонать «тройку»!». И дверь захлопывается (а м.б., сперва закрыли, потом крик, не помню). И пошли дальше, – уже вот и 12-я орет, что у них шмон.
Суки, какие суки!.. Мрази, свиньи двуногие, будьте вы прокляты!.. Тут уж какое мытье! – спешно мыло-мочалку принес назад – и скорей одеваться! Стучу – отвечают: мы заняты, мойся еще раз! Глумятся, ублюдки! Однако – минуты через три открыл быдлотатарский мразоид (второго последнее время нет, – видно, в отпуске). Ничего не сказал, повел в каптерку класть пакет. Вещи мои вроде в коридоре нигде не висят и не лежат, как уже в 2014 было. Захожу в камеру – ничего не тронуто, всё на месте. Убираю полотенца, сажусь, жду – тишина.
До сих пор еще не рассупонился, не положил всё ценное по местам – и не знаю: стоит ли? А ну как еще явится кто-нибудь шмонать, раз их дежурный им велел? То ли до 11-ти ждать, то ли до обеда, до 12-ти… Суки, сколько нервов истрепывается даже за одну такую вот их попытку! – а что бы я делал, если бы они сейчас унесли всё, что нашли бы? И раньше субботы (очередная баня, уже по графику ЕПКТ) хрен чего занёс бы обратно из каптерки… Нервы, нервы, психуешь тут по любому поводу, – вот оно, главное наказание. Мрази, суки!.. И так тошно, а тут еще шмоны… А баня, значит, вышла сухая. :)) Да и черт бы с ней, обойдусь…

18-45
В ужин сейчас дежурный вертухай, желая, очевидно, поглумиться надо мной, сказал баландеру, которого сопровождал, чтобы тот наложил мне полную тарелку капусты. Сказал тихонько, но я расслышал слово «полную», еще не зная, о чем речь; а тут как раз полную тарелку, чуть не с верхом, дают.
Вот всегда бы они так издевались! :)) Именно так, – сытно! :))) Кусок рыбы с костями я выбросил, а тарелищу капусты с удовольствием съел. На вкус она куда лучше, чем была зимой. Так что – не они меня, а я их одурачил. :) Пожалуй, впервые наелся за весь день. Да, сбывается закономерность: есть завтрак – нет ужина, и наоборот. Вчера не ужинал – сегодня не завтракал, опять говнокаша какая-то была. Капуста, конечно, та еще еда, но – хоть ее…
Шмонать так и не пришли. Соседушка так и молчит. :) Перед самым обедом вдруг принесли письма: по два от матери и Землинского; одно от Ильиной из Германии, с открытками – виды Гамбурга; и от Кирилла Подрабинека еще. Александр-то, его брат, мне так и не ответил, но Кирилл пишет, что он – якобы – помнит обо мне. (Помнит, но не пишет.) Вообще, письма от таких людей, прошедших этот ад раньше меня, – Кирилл Подрабинек, Мананников, Григорьянц – поднимают дух, укрепляют мужество, хотя ничего особенного Кирилл Пинхосович вроде и не пишет. Перечисляя – из интернета – нынешние крытые тюрьмы, вдруг назвал Чистополь – неужели ее снова открыли?! = и Покров. Неужто на Владимирщине аж ДВЕ крытых?! Пытается всё же защищать уголовников, с которыми – уж не знаю как – в свое время умел находить общий язык (а по-моему, это нечисть, хуже животных!). И – на мой вопрос в прошлом письме – отвечает, что, пока сидел, силы черпал в «деятельной ненависти». Ненависть – это да, это святое, я тоже только ею одной и живу; но что значит «деятельная»? Всей деятельности в камере – писать что-либо, благо есть ручка, бумага и работающая голова. Но – на что-либо вне камеры не влияет ничто нами написанное абсолютно (как и наши плакаты на площадях не влияют ни на что в мире). И как быть? Все эти (и не только эти) вопросы я Кириллу задал в ответном письме. Посмотрим, что дальше…
А матери, как и обещал, отвечать не стал. Пусть как хочет теперь. Впрочем, там и не на что особо отвечать, – информации в ее письмах нет практически никакой.

14.3.17., 6-50
Бывает такое состояние, когда горя так много, оно так подавляюще, безгранично, глубоко, неизбывно – что человек уже не может плакать: слезы кончаются, высыхают; и все мысли чувства притупляются, замирают, человек впадает в какое-то горестное оцепенение… Вот и со мной сейчас примерно то же самое. Помня и каждый день с утра до вечера повторяя себя, что скоро опять АД, что скоро меня все-таки вывезут отсюда, – я не могу уже ощутить в душе тот дикий, леденящий ужас перед этой перспективой, который испытывал по утрам в сентябре-октябре 2016 г., ожидая первого судилища. Не могу, даже если бы и хотел. Всё застыло, замерло, оцепенело внутри; нагрузка оказалась слишком велика и тяжела, чтобы душа могла так же остро, как в первые недели, реагировать и дальше. Страх, видимо, притупляется так же, как и боль, если в этом страхе живешь постоянно, день за днем, месяц за месяцем, год за годом…
Но всё же я борюсь с собой, чтобы не оцепенеть и не расслабиться окончательно. Больше всего я боюсь этой подлой, расслабляющей мыслишки: мол, два раза не получилось у них – и сейчас опять не получится, Рома опять что-нибудь найдет, так что бояться, нервничать, психовать, ждать дня «суда» как дня казни, как это было со мной в те два раза, – незачем. Я знаю точно: вот если только я позволю себе расслабиться, уверовать в то, что «всё будет хорошо» – вот в этом-то случае не ожидаемой мной легкомысленно решение и падет на меня вдруг, как нож гильотины на шею!.. Не веря ни в какую мистику – я, тем не менее, каким-то шестым чувством ощущаю: мои чудовищные душевные муки, ужас и смертная тоска в ожидании таких событий, как «суд», или шмон, или еще что-то мерзкое и неотвратимое – прямо связаны с тем, что в конце концов всё так или иначе обходится благополучно (если обходится, конечно). А вот если бы я расслабленно и легкомысленно ждал их, заранее будучи уверен, что всё обойдется, не думая заранее ни о чем плохом (как обычно и советуют доброхоты) – вот тогда оно точно не обходилось бы, последствия этого легкомыслия были бы каждый раз совершенно ужасными; это я ощущаю всеми внутренностями и всей кожей…
На завтрак дали пшенку, полтарелочки. Нет бы, как вчера капусты, полную… Осталось 979 дней, два года и восемь месяцев. Послезавтра кончается ШИЗО – и 17-го, в пятницу, есть смутная надежда хоть что-то купить в ларьке, хоть что-то поесть… На кашах и капусте я просидел месяц – и явно ощущаю, как сползают брюки, в пору нормального питания бывшие мне как раз впору…

17-58
Завтра – еще один такой же бесконечный пустой день, как сегодня. Страшно даже подумать об этом. А скоро… скоро меня вывезут в АД…
Утренний шмон был сегодня на час позже обычного. Нет бы вчера так, – я бы успел помыться… Вышел на работу белобрысый упырь – видимо, из отпуска; давно этой мрази не было…

15.3.17., 5-50
Опять тот же анекдот: забыли меня поднять!! :)))))) Второй раз уже за короткий период. Но сегодня опомнились раньше, чем в тот раз. Не сами, конечно, опомнились: им звонят из штаба, куда выведена видеокамера у меня под потолком, сами-то они вообще никогда не вспомнят, эти олухи!.. :)) Прибежал сейчас с криком белобрысый упырь, отпер дверь, – но его отчаянный крик было слышно и из-за двери еще! :)) Хохот просто… Оставляют на потом, после всех – и забывают! :)))) В отбой хоть видно, что у меня одного еще лежит под дверью матрас, да и я стучать и требовать начну, если забудут; а в подъем – забывают, и всё! :)))) Правда, в отбой вчера, слава богу, матрас мне дали вовремя, сразу после «двойки».

12-35
Еще утренний шмон не кончился, десяти часов не было – вдруг отпирают мою дверь. Я уж думал – опять прутся шмонать. Нет, – стоит мразь Безукладников! Оказалось: в дате на том заявлении в «суд», что я написал и отдал ему 6-го, была какая-то помарка («вы почеркАлись», – так это сформулировало безграмотное длинное чмо Безукладников :) , – и «суд» не принимает! :)) Так что он пришел сказать, чтобы я написал новое такое же заявление.
Забавно, ничего не скажешь! :) Написал, конечно, отдал, – и сейчас оно, видимо, уже в Чусовском «суде», эта длинная мразь, небось, и повезла. Но – нежданно-негаданно удалось таким вот образом выиграть неделю! :) Раз он повезет сегодня – то и назначат они через месяц (надеюсь, не раньше!), считая от сегодня, а не от 7-го! А т.к. они любят назначать на утро понедельника, а 15-е – это суббота, то ближайший понедельник будет – 17-е апреля, т.е. – день, когда ко мне уже можно приехать на свиданку! А Роме так же, как и полгода назад, в октябре, неудобно попадать в Чусовой утром, а только к обеду. Было бы просто отлично, если бы опять повторилась ситуация полугодовой давности, 17 октября: утром Рома не успевает, «суд» откладывают на после обеда, а тем временем ко мне приходят на свиданку, по этой причине я на «суд» не иду – и его переносят еще дней на десять (да хоть бы и на неделю!). :)) Увы – это слишком уж было бы удачно, чтобы сбыться еще раз в точности по тому же сценарию. :(( Хотя – если 24-го или 27-го приедет Феликс, если его еще и пустят! – я попытаюсь через него передать на всякий случай этот сценарий Роме и Глебу.
Ровно год назад был последний день моей голодовки. Но – пухнуть с голоду я продолжаю и сейчас, даром что никаких голодовок с тех пор не объявлял. Уже месяц на одной баланде – и КАКОЙ баланде!.. :(( Утром была опять какая-то говнокаша, т.е. – опять 15 часов я, поев вчера в девять вечера, ждал сегодняшнего обеда. На обед: гороховый «суп» (вода с кучей лавровых листьев), капуста с микроскопическим кусочком курятины – и черняга! На обед черняга!!! То бишь – я сегодня вообще без ужина, даже такого жалкого, как все эти дни! Есть чернягу со сгущенкой я не буду: вкус этого дерьма не заглушит никакая сгущенка, будет не только не сытно, но и адски противно. Еще с колбасой, с ветчиной – я съел бы и чернягу, как делаю обычно, когда серого хлеба не хватает. Но со сгущенкой – нет! То бишь – если завтрака утром опять не будет, то я без еды, на одном утреннем чае, 18 (!) часов!! А если, не дай бог, и на ужин сегодня будет «уха» – то на вечернем и утреннем чае, вообще без еды, придется сидеть целые сутки, с сегодняшнего обеда до завтрашнего! Но – тут уже пошло дело на принцип: лучше я вообще околею с голода, чем оскверню свой рот отвратительными кашами, «ухой», чернягой и всей этой жуткой по составу и на вкус дрянью!..

16.3.17., 5-20
Вчера так и лег спать без ужина. Впрочем, голода ночью, к счастью, почти не чувствовал, спал более-менее нормально. Сейчас пришли, подняли, мрази – еще и четверти шестого не было. Сиди, кукуй 16 часов на табуретке…
Вчера был действительно страшный день, один из самых страшных за весь мой срок. Абсолютно пустой, бесконечно длинный, тягучий, нескончаемый… Читать я не мог, прочел было кое-как, через силу, две страницы после обеда – и бросил. Не до того, – так невыносимо тошно на душе, а книги эти, что у меня лежат, так бесконечно далеки от моих насущных проблем… Весь день просидел и проходил туда-сюда, разговаривая вслух сам с собой, поминутно усмехаясь над полным крушением всех свих надежд, всех жизненных планов – и личных, и общественных, и всяких прочих… Хорошо бы пошли вчера, наверное, только газеты, и я всё ждал, что, м.б., эти суки принесут их, – нет ,не принесли! Об актуальной политике я бы почитал с удовольствием… А так – только написал вчера утром заново это проклятое заявление в проклятый «суд» – и всё; в остальном день прошел абсолютно бессмысленно, без каких-либо полезных или интересных занятий. Это-то и страшно: сидеть и сходить с ума весь день, не имея душевных сил, чтобы хоть чем-то заняться ради отвлечения от тяжких и тоскливых мыслей… Сегодня, без сомнения, будет то же самое: единственное предстоящее дело – написать после обеда заявление на завтра, на магазин. С питанием, по-видимому, тоже будет так же, как и вчера: черняга на обед (т.е. на весь день) – это явление долгое, ее могут давать и неделю, и дольше; так что ужинать сегодня после отбоя опять будет попросту нечем…
Убивать, убивать, убивать!!! Мочить безжалостно всю эту мразь, засадившую и держащую меня тут!..

6-37
Ну да. На завтрак – овсянка и черняга. Т.е., почти 18 часов, от вчерашнего ужина до сегодняшнего обеда, – на кружке чая… Съедобных завтраков за последнее время опять почти не стало. :(((

11-53
Да, и на обед опять черняга. Т.е. – я опять без ужина вечером, после отбоя… :(((

16-34
Пришла все-таки ко мне та крашеная девица-психолог, – не прошло и месяца, надо же! :) Я был страшно удивлен. Хотели сперва посадить меня говорить с ней в «дежурке», но я настоял на конфиденциальности, – посадили в кабинете. Из разговоров выяснилось, что она 1985-го года рождения; что в их психологической службе сейчас остались только она (в качестве начальницы) и та старая мымра в майорских погонах, что была начальницей и ходила ко мне в 2015-м. Беседовали почти час, минут 50, в целом неплохо (по крайней мере, лучше, чем сидеть в четырех стенах и не знать, чем заняться). Она, как обычно, расспрашивала про мать, про детство (темы, на которых все обычно расслабляются, уходят в сентиментальность, проще устанавливать контакт), советовала во всем – и даже в том дерьме, которое вокруг меня сейчас – искать что-то положительное. Тут, по ее мнению, положительное то, что я не «в общем массе», не на бараке, среди уголовников. Так-то да, без «советского народа», как писала мне в 2015 Ольга Исаева. Но – за что же я вообще сижу? За буковки на экране монитора? За высказанное вслух собственное мнение? На это она не нашлась что возразить. Вообще же – при долгом и доброжелательном разговоре видно, что она не имеет понятия ни о чем: ни о недавней нашумевшей истории с пытками Дадина, ни о том, что в РПЦ советских времен все иерархи назначались лишь с одобрения КГЮ (о вызовах священников в зону тоже зашла речь по некоторой отдаленной аналогии с психологами); ни даже о том, что на строгом режиме с уголовниками сидеть всё же чуть попроще, чем на общем, – она думала, что мне, наоборот, тут на бараке жить было бы тяжелее, чем на общем режиме тем сроком. Ну и – обещала приходить раз в неделю, по четвергам, – посмотрим, но верится что-то слабо…

18-17
На ужин – капуста (с жуткой, совершенно несъедобной куриной требухой)и черняга. Итак – отплываю в тотальный голод на ближайшие 18 часов (ибо на съедобный завтрак не надеюсь). Утром подсчитал процент съеденной баланды за первые 15 дней марта, – вышло 55% с копейками. Меньше, чем когда-либо до сих пор в этом лагере.

17.3.17., 15-45
Голодный марафон длиной в 18 часов таки состоялся! Как я и думал: на кружке утреннего чая – прямо до 12-ти утра сегодня, до обеда!
Магазин, вопреки моим предчувствиям, состоялся тоже, но – дурацкий и, как уже было не раз, почти не тот, что нужен! Утром дневальный писал список товаров – колбасы не было (в списке ее нет). Я написал на 2500 р. всякой ерунды – семь кексов на ужины, кучу печенья и пр. – но, уже зная, как может быть, сказал завхозу: если колбаса всё же будет – возьми мне семь батонов, на неделю. Колбаса и впрямь оказалась, и этот дурак взял – шесть, а не семь, из которых – пачка из двух полукопченых колбасок (по совести – всего на два бутерброда, не больше), пачечку крохотных сосисок, шесть штук, – по совести, на три бутерброда, хотя если извратиться и каждую разрезать вдоль – выйдет и шесть, но жалких, тощих. Вот же суки на этом кунгурском мясокомбинате – производят всё крохотное, фасуют по чуть-чуть, но зато стоит вся эта продукция дороже, чем в Мордовии стоили большие пачки и батоны!.. :(( А этот урод завхоз – понятное дело, что он под шумок купил себе и не две пачки сигарет, а больше, т.к. проверить я не могу, цен на колбасу у меня нет. Притащил он и то, что я вроде бы указал в списке, но… Будь он проклят, этот идиотский магазин: майонез по максимальной цене – в байзерах (ведерках) вместо пластиковых пачек, а сгущенка – в пластиковых бутылках!! Из которых дико неудобно наливать ее, которые и не спрячешь никуда, если что… В общем, маразм! С ужасом думаю, если вдруг 17 апреля мне привезут передачу 20 кг – и в тот же день дадут тюрьму и быстро отправят на СИЗО – как я поволоку баул с передачей, да еще с этими бутылками сгущенки и здоровенными байзерами майонеза! Их три – значит, майонеза у меня теперь три литра, хоть залейся! За месяц, м.б., я один байзер его съем, но – вряд ли больше. Сгущенку хорошо бы в кофе, но – где брать кипяток?
У мразей, похоже, сейчас опять готовятся или начинаются «крестины».
Да, забыл еще. От безысходности (2500 р. – и нет колбасы!) в кои-то веки решил купить тут в магазине сок. И видел его как-то раз тут, – обычный сок в коробках, как в Москве. И вот – сок мне завхоз тоже взял, три штуки. Но – это оказался не сок в коробках, а какая-то бурда: «сокосодержащий напиток» в пластиковых бутылках! Ну почему, почему мне всегда достается дерьмо?!.

18-56
Ни «крестин», ни ужина до сих пор! Зэки сидят в бане несколько часов в ожидании «крестин» и временами долбятся в дверь (по крайней мере, еще в начали седьмого долбились). Беспредел, полный беспредел.

19.3.17., 5-35
Вчера в завтрак сунули в «кормушку» вместе с пшенкой наконец-то и прессу: журнал и шесть газет. Вот и сидел, читал их весь день, кроме полутора часов в бане (а в баню погнали на сей раз только полтретьего дня). И то – прочел во всей прессе только самое интересное, многое еще осталось на сегодня. Оказалось – самые важные для меня новости – что выпустили не только Дадина, но и – по УДО – Таисию Осипову, НБП-шницу, а на Бывшева, поэта из Орловской области, опять за его стих – на сей раз «На независимость Украины» – завели уголовное дело по 282-й, за разжигание якобы вражды к русским. Газетенка эта – «Новая» – не подумала, разумеется, стих опубликовать, но корреспондент съездил в это село Кромы, поговорил с Бывшевым, сделал большой репортаж. Между прочим (и на прошлом процессе в 2015 это пытались выставить как смягчающее обстоятельство), в оппозиционера-то и антиимперца Бывшев этот перековался только недавно, с захватом Крыма, а еще в 2013 у него, оказывается, вышел сборник из 200 (!) стихов, посвященных их второй гражданской 1941-45 гг. с колорадской ленточкой на обложке!..
А из Дадина, да, слепили абсолютного героя – и всё только потому, что его в карельской зоне били, пытали – и он об этом не промолчал. Встречать его из зоны в этот Рубцовск, чудовищную даль, аж на границе с Казахстаном, поехали и русские журналисты (из той же «Новой» хотя бы), и английский из Би-би-си, и немецкие, и черт их знает какие еще!.. И ждали его там несколько дней, пока бумажку из Верховного «суда» спецсвязью везли до лагеря. Меня встречать никто, кроме матери и Агафонова, не приехал в тот раз – и никто, разумеется, не приедет и в этот, хоть из тюрьмы я буду освобождаться, хоть откуда, со всеми моими сроками, судимостями, текстами, книжками, дневниками, и пр. и пр. и пр. Я им всем категорически не интересен, а вот Дадин… Хотя – у меня есть какие-то свои идеи, взгляды (на их вкус – неправильные, чем и объясняется информационная блокада), а об идеях и заслугах Дадина, помимо висения на наручниках в зоне, ничего как-то не упоминается – ни то, что в 2013 он участвовал в акции в морю защиту и получил за это семь суток ареста; ни то, что в 2014 ездил в Киев, на революционный тогда Майдан; упоминается лишь, что сел – подумать только!! – за одиночные пикеты, беспредел какой!.. Мазохисты хреновы: то пытаются абсолютно людоедскую власть пронять и усовестить одиночными пикетами (на любимую тему «соблюдайте конституцию», ага!), то теперь вот Дадин уже обещает, что будет бороться с этим лагерным беспределом и пытками именно в Карелии – а как? Не говорит, но – раз уж его печатает «Новая газета», он находится, так сказать, в поле ее легальности (в отличие от меня) – подразумевается, что бороться он будет писанием жалоб по инстанциям и обращениями в путинские «суды», иного-то легального пути в России нет. Мазохисты несчастные, идиоты, ничтожества! Мало вас, дураков, бьют, как Дадина, и убивают, как Немцова! Давно пора начинать стрелять в ответ, а они всё жалобы пишут, всё сюсюкают про конституцию!..

20.3.17., 19-10
Были после обеда «крестины» – и вот до сих пор нет ужина, хотя, похоже, всех уже давно рассадили по камерам. Но – в бане сидит какой-то хмырь, время от времени начинает молотить в дверь, ему открывают – и он хрипло, с кавказским (но не грузинским) акцентом начинает орать, что он тут сидит уже два часа, грозить всякими проверками, приездом комиссий, вплоть до какой-то «европейской» (??). Ему то говорят, что ждут звонка дежурного (ДПНК), то – ждут начальника, и т.д.; его-то крики тут хорошо слышно, а вот слова вертухаев в разговоре с ним – не очень. Судя по тому, что его держат в бане одного и что до начала «крестин» тот же голос упорно – пока не отзовутся – орал тут в коридоре: «АУЕ, босота! АУЕ, кича, как вы?!» – и прочие ритуальные их фразы – похоже, это и есть тот самый вор в законе, о приезде которого мне еще в январе говорил сосед из 5-й. Ингуш, – да, по акценту похож; но вот что ему 26 лет – не похоже абсолютно, голос как у 50-летнего, старый, грубый и хриплый.
Ужина, пока пишу это, так и нет. Даже звуков никаких нет, – ни бачки не гремят, ни тележку не слыхать в коридоре. Не то чтобы мне прямо так уж нужен был их дерьмовый ужин, вполне могущий оказаться несъедобным, – но всё же… Восьмой ведь час уже, а обед был в 12…
А еще до «крестин», но после обеда, заходило какое-то незнакомое чмо в камуфляже. Типа, «разъясняло» мне порядок получения книг наложенным платежом: оказывается, о получении книги надо заранее писать заявление начальнику, и в нем просить снять с моего счета деньги за нее. Это полный бред, т.к. я не знаю заранее ни о самом факте отправки мне книги, ни ее название, ни цену, ни стоимость доставки, и т.д. Хмырь этот хотел, чтобы я сейчас прямо написал ему какое-то заявление – видимо, по поводу той книги, что прислал Землинский и что со 2 февраля ДО СИХ ПОР еще, по брошенному вскользь замечанию хмыря, лежит тут, на всесвятской почте. Но она не может до сих пор лежать, я не верю в это и писать ничего не стал, тем паче, что это существо назвать мне, например, необходимую для ее оплаты сумму даже не пыталось. Зато так же вскользь упомянуло, что, мол, «вы написали жалобу…», а когда я ответил, что никаких жалоб не писал, – «ну, значит, ваш адвокат». Но Рома темой книг тоже тут не заморачивался, я его писать об этом и не просил (да и забыл вообще про это, когда они приезжали). Не сомневаюсь, что жалобу написал упорный маньяк Землинский, фанатик «закона».
Блатной хмырь так и долбится в дверь бани. Уже 19-25. Ужина так и нет…

21.3.17., 18-15
Утром, после шмона, опять приходил этот вчерашний гондон – требовать, чтобы я написал, что с порядком получения наложенным платежом книг (то бишь, вроде как, по его версии, «оказания дополнительных услуг») я ознакомлен. Ну да, – ему надо отписку на жалобу, вчера им упомянутую, дать, – видимо, Землинский накатал жалобу в ГУФСИН. (По жалобам в прокуратуру ведь обычно приезжает разбираться прокурор.) Я сказал, что если он принесет готовое, напечатанное – я подпишу, а сам писать – я не буду, тем паче – и не знаю, что и как надо писать. Он обещал принести. Видимо, завтра явится опять, чмо тупое…
11 лет сегодня, как арестовали первый раз; шесть лет, как освободился из Буреполома…

22.3.17., 6-00
Еще одно тоскливое утро… Страшно, лежа до подъема на нарах, даже подумать о том, как протянуть, промотать еще один этот бесконечный день, эти 16 часов, проживаемые каждый раз как целая жизнь. И страшно подумать о том, как же я поеду, когда все же закатают меня вскоре в АД, – через бесчисленные шмоны, таскание неподъемных баулов по лестницам, сидение вместе с уголовниками, слушание их мерзких разговоров… Тоска, дикая, безысходная, невыносимая тоска – от этих перспектив и от мысли, что жизнь окончательно и бесповоротно прошла…

23.3.17., 5-44
Как принес мне вчера утром, еще во время шмона, мразь Безукладников письма – так до вечера и сидел я, отвечал на них, а потом еще читал до отбоя майсуряновские распечатки. Вечером опять были «крестины», так что ужин привезли – рекорд!! – аж в четверть девятого; однако же – каким-то образом вертухаи сумели дать матрас (как минимум мне) еще до девяти, в положенное время. Но я долго не мог заснуть, да и вообще мало спал в эту ночь.
Прежде всего потому, что почти сразу вслед за письмами вчера принесли и другую бумажку – из «суда». Очередной «суд» по переводу на тюрьму назначен на 10-е апреля, на 11-30. А не на 17-е, как я думал, – не сработало, значит, то, что спустя неделю мне пришлось еще раз писать туда ходатайство о личном участии. :(( Торопятся, мрази! Осталось 17 дней, последний отсчет пошел… :(( На сей раз, боюсь, они и в самом деле закатают меня… Да еще и – 10-е, как и 17-е, – понедельник; то бишь – Рома не успеет приехать, допустим, накануне, как в тот раз, и внимательно изучить все их бумаги, ему придется это делать прямо в тот же день, перед заседанием. Как бы он не пропустил чего-нибудь, за что можно было бы опять зацепиться, чтобы получить еще одну отсрочку…
И, как нарочно, именно вчера в одном из майсуряновских писем получил я и очерк Кирилла Подрабинека «Беспредел», написанный еще в мае 1991 г., а до того – еще пока он сидел, в начале 80-х, но тогда рукопись попала в КГБ и пропала. Жуткий очерк про елецкую крытую тюрьму, где сидел он в конце 70-х, – а тюрьма эта действует и до сих пор. Про пресс-хаты, про то, как там беспрестанно избивают, насилуют, «ломают» блатных, а вертухаи потом заставляют подписывать бумагу, что он, мол, исправился, отказался от воровских традиций, готов честно работать, и зачитывать это на магнитофон, чтобы потом крутить по внутрилагерному радио… Да что пересказывать!.. Сплошной тотальный мрак, и не зря в начале очерка Подрабинек называет эту елецкую крытую – «красную», «сломанную» уже к тому времени – «филиалом ада на земле»…
И хотя я себя убеждал – и не без успеха – что с описанного в очерке времени почти 40 лет уже прошло, всё сильно изменилось, и работать сейчас вроде не заставляют особо (а там и в «пресс-хатах» зэки еще и работали!), а Рома Качанов вообще упоминал, что из елецкой крытой сейчас уголовники выкладывают фотки в интернет, сидя там, значит, с телефонами; да и я ведь не уголовник, и не такой молоденький, как описанные Подрабинеком уголовники (в основном лет по 30 где-то), и ездить ко мне будут, ничего скрыть всё равно не удастся, я ведь молчать не буду, если что, – а всё равно, всё равно тошно и муторно на душе. Вот так вот попадешь – и куда деваться, что делать? Максимум тюремного ада, что я видел, – это 1-я сборка на пятом централе в 2007 г., тем сроком, в которой я провел два месяца. Там тоже был пахан и его кодла, которые по заданию начальства били, кого им поручат, но меня, слава богу, не тронули, я сумел как-то отговориться от них. Конечно, такого ада, как описывает Кирилл Подрабинек, там и близко не было, – все-таки это СИЗО, да еще и как транзитная эта камера тоже использовалась. Но всё равно – мутить и тошнить от такого чтения будет еще долго. Новый срок заработать там себе некоторые старались, только чтобы уехать с елецкой крытой в любой лагерь, куда угодно… Тошно, отвратительно на душе… 10-го закатают, боюсь, – и поеду я тоже в АД. Ада в любом случае и на мою долю хватит, сколько бы лет ни прошло после описанного Подрабинеком и другими. Пермские лагеря, тоже в СССР знаменитые, как-то обошлись, не смогли меня сломать, – что ж, теперь за этим и отправляют так упорно на крытую… :((
А письма… Два опять от матери, на которые я опять не стал отвечать (но из одно видно, что моя реакция по поводу ее наездов на Веру уже через Горильскую до матери дошла – и та негодует, конечно, и всячески меня обвиняет в «предательстве» за то, что я ее против Веры не поддерживаю); три от Землинского, три от Майсуряна, по одному от Мананникова и Воробьевского. Успел вчера ответить всем, слава богу. Да, и ответ от Натальи Г. в одном из майсуряновских писем. И опять он пишет, что получил сразу пять моих писем, – за весь февраль, короче. В начале марта где-то получил, пишет об этом 10-го. Опять эти суки где-то долго изучают мои письма к Майсуряну и через него, вместо того, чтобы вовремя отправить их… :(((
Мать тоже пишет, что Феликс должен приехать 24-го или 27-го. Что ж, я буду завтра ждать, сходить с ума от нетерпения… Еще и с передачей морока: вроде бы Вера и Феликс собираются прямо 17-го, в первый день, как будет можно, везти ее. Дай бог, к тому времени уже можно будет что-то узнать: упекли меня на тюрьму или нет, увозят на СИЗО или нет… Хотя – увезти-то могут и позже, пока все свои бумажки подготовят… Самое жуткое будет, если всю или почти всю эту передачу – 20 кг – только полученную, мне придется брать с собой на этап в СИЗО, тащить еще один неподъемный баул – впридачу к вещевому… Не дай бог! И один-то тяжелый баул не представляю, как поволоку по лестницам, столыпиным, автозакам…

12-35
Обед: суп с макаронами (одна вода, макарон очень мало) и капуста с водой и куриными костями. Да и капусты этой ублюдок баландер положил чуть-чуть, на донышке тарелки. И чуть-чуть мяса я соскреб с костей… Кормят, короче, суки, так, чтобы только с голоду не подохнуть. На ужин у меня нет вообще ничего, кроме хлеба (мякиш маленькой серой горбушечки) с майонезом. Мрази…
Тоска дикая, что с едой, что (еще сильнее) без еды. «Жизнь» в ожидании неизбежного этапа в АД… Уже полгода длится это ожидание, полгода ужаса в душе, чудовищных предчувствий… :(((

24.3.17., 5-25
Пятница. Пустят ли сегодня ко мне Феликса и удастся ли купить что-нибудь в магазине? Вот основные вопросы дня. Заявление на магазин отдал сейчас, в подъем. Что Феликс приедет – почти не сомневаюсь, хотя он обещал то ли сегодня, то ли 27-го. Но вот пустят ли его эти мрази?..
На душе – ужас, ад, отчаяние, безнадега… Как и обычно по утрам здесь, а уж теперь – особенно. Еще недавно я писал, что, мол, нет уже душевных сил так же паниковать, так же отчаянно бояться тюрьмы и этапа до нее, как это было со мной осенью и зимой. Но – в это время еще не был назначен очередной «суд»; тогда, казалось, мне уже как-то безразлично, что со мной сделают и куда упрут… А вот сейчас, когда он уже назначен (на 10-е апреля), когда опять отсчитываются, утекают оставшиеся до него немногие дни, как песок в песочных часах, – я остро ощущаю, как прежнее оцепенение и безразличие в душе сменяется опять острым, тошным, знакомым уже ужасом, смертной тоской, отчаянием по утрам…
По радио сказали вчера, что в Киеве застрелен Вороненков, бывший депутат Думы от КПРФ.

25.3.17., 5-30
Магазин вчера был, а Феликс – нет. :(( Не пустили, суки… Вероятность того, что он приедет 27-го, о котором тоже заранее шла речь, на мой взгляд, процентов десять, не больше. Готовился, ждал, записывал для него вопросы и просьбы целых две недели почти каждый день…
Магазин тоже… на 2500 р. удалось купить на неделю колбасы (а 31-го, увы, откажут, – третий раз уже будет за месяц, – так что еще неделю придется сидеть без колбасы, на бутербродах с майонезом…), печенья, наконец-то конфет шоколадных и шоколад в плитках, даже этот дурацкий сок в бутылках опять, разбавленный водой. Но – один из трех видов колбасы, два небольших батона, оказались… просрочены еще аж с 15 февраля!!! Это рекорд, – раньше бывала ну неделя просрочки, ну от силы дней десять, не больше. А тут – месяц с лишним. Упакованы еще 16 января – и до 15-го февраля срок годности! Вот, мрази, чем торгуют!! И – сделать ведь ничего нельзя!.. Приедут ребята – скажу им, пусть озвучат этот факт в интернете.
Принесли вчера зато газеты и журнал, осталось чтиво еще и на сегодня. А потом, где-то часа в четыре, вдруг приходит мразь Безукладников – и выдергивает меня к психологу, той самой крашеной девице 1985 года рождения. Ведет в кабинет, сажает, как всегда, в клетку – и тут же говорит ей: давайте, мол, минут десять, не больше! То бишь – сколько психологу общаться со мной, определяет не психолог, а это длинное чмо в погонах. Полнейшая профанация; и похоже, что и сами психологи тут к своей работе с з/к относятся не всерьез тоже…

26.3.17., 5-50
Воскресенье. Библиотекарь вдруг опять явился вчера, в субботу, после обеда. Хорошо что я в это время не был в бане, – повели туда все-таки утром, хоть и не с самого подъема, – часов в семь. Принес библиотекарь, как обычно, гору всякого барахла, плюс – хорошие книги, но уже мной не раз читанные, в том числе и здесь, в этой камере. Лежит у меня гора книг, а почитать нечего…
967 дней осталось. Дикая, невыносимая, нечеловеческая тоска. Два и восемь еще… За что??! И этот АД, надвинувшийся опять вплотную, эта крытая тюрьма, которая уже давно ждет меня, чтобы бить, пытать, калечить… Прошлую ночь спал плохо, и днем вчера опять слипались глаза, не мог даже читать, так сильно клонило в сон несколько часов. Эти безумно длинные, бесконечные дни по 16 часов, гигантские, – под вечер каждый раз ощущение, что целая жизнь прошла за один этот прошедший день, с полшестого утра… Невыносимо, невыносимо… Куда же деваться?!. В последнем «New Times», кстати, был материал про мнимую (и редакция это понимает, что мнимую) «оттепель», ряд освобождений политзэков досрочно за последнее время. Дадин – досрочно, Чудновец – тоже, Осипова из НБП – по УДО, Севастиди – помилована Путиным, хотя о помиловании и не просила; еще не «осужденные» – Соколовский в Екб (опять) и Бученков в Москве – из СИЗО переведены под домашний арест. Да уж, и впрямь может показаться, что «оттепель» настала… Это – результат того, что об этих политзэках писали в СМИ, говорили на встречах с Путиным, на его пресс-конференциях и т.д., что была достаточно мощная кампания в их защиту. В случае с какой-нибудь Чудновец или даже Севастиди (семь лет за «госизмену»!) это сработало сейчас даже легче и быстрее, чем в 2013 с «Pussy Riot» и с частью «болотников». Если бы мрази-«правозащитники» вроде пономаревых, «мемориалов» и пр., вместе с писаками из «New Times» и «НоГи», писали бы и обо мне, вели бы кампанию и в мою защиту на том же уровне, как по поводу Дадина или Чудновец, тоже во весь голос говорили бы, что Стомахин сидит ни за что и должен быть освобожден, – кто знает, м.б., сейчас и я уже был бы на свободе досрочно! Так что – как ни крути, а часть (и немалая) вины за мои мучения лежит и на этих мразях, особенно – «журналистах» из крупных СМИ типа «НоГи», устроивших вокруг меня форменный заговор молчания…

27.3.17., 16-30
Эти мрази не пустили Феликса. Еще в пятницу, это ясно. Вот уже и понедельник прошел – и тишина… Я-то, дурак, две недели тут ждал его, готовился, целый лист вопросами и поручениями для него исписал. Не пустили – и всё тут! И делай что хочешь, протестуй как хочешь… «Как поленом по лицу» (с) Галич. Хоть башку об стену разбей – не пустили, и ничего ты не сделаешь…
И скоро АД. Эти ФСИН-овские черти уволокут меня по этапу в свой АД. Мрази, с каким наслаждением я бы всех, всех вас перестрелял лично, своими руками!.. Убивать, убивать, убивать!!!

28.3.17., 7-48
Уходят, уходят дни… Не до освобождения, нет, – до АДА, до 10-го апреля… :( АД этот заслоняет в моем сознании волю, до которой меньше 2 и 8 уже осталось, – да и будет ли она еще после крытой? Выживу ли я там?.. Зачем я пишу всё это, зачем загромождаю дневник этим беспредметным нытьем? Сам не знаю. А время уходит, уходит… В любом случае мое освобождение будет заметным событием (хотел сперва написать: «праздником») исключительно для меня самого и ни для кого больше. (Ну разве еще мать, если она доживет…) Крытая заслоняет в моем сознании перспективу освобождения, до которого 965 дней осталось, не зря: на воле меня никто и ничто не ждет. Ну выйду – и что? Что буду делать? Доживать, бессмысленно и незаметно, если удастся выбраться из проклятой России; а если не удастся – то вскоре опять тюрьма (хотя бы за тот же надзор). Жизнь прожита совершенно бессмысленно. Боролся-боролся, глядь – а уже и время твое подходит к концу, а победы так и нет, наоборот – налицо поражение, все забились по щелям, поле битвы опустело. И ты не можешь смириться с этим, пойти на поклон к победителю – но и бороться в одиночку не можешь; а следующего большого всплеска борьбы, когда будет окончен этот круг и начнется новый – не рассчитываешь уже дождаться. Да если бы вдруг и дождался – там воевать будут уже другие, молодые, ты будешь для них никто, – ветеран, старая развалина, осколок прошлого, живой экспонат из музея… И советов твоих, как надо тут воевать, они слушать не будут, – молодые никогда не слушают советов.
Вот и получается, что зря, зря прошла жизнь. В сухом остатке – ноль, пустота… Будущего нет, – как в известном стихотворении времен WW2: «Я убит и не знаю, /Наш ли Ржев наконец». Вместо победы погибнуть в бою – нелепо, бессмысленно, но еще бессмысленнее – выжить и понять, что дело, которому ты отдал жизнь, как-то само собой рассосалось, ушло, как вода в песок, и не поражения, ни победы, а просто – пустота… Хотя у тебя еще есть и силы, а уж желания-то воевать дальше – хоть отбавляй!.. Но в одиночку не повоюешь…
Еще один бесконечный, бессмысленный пустой день предстоит. Шмон, потом ожидание обеда, обед, в четыре – полдник (печенье), ужин… Читать нечего, делать нечего, от мыслей тошнит… Не пустили Феликса, суки, и я не знаю никаких даже новостей с воли. Будущего, как ни крути, нет, только АД впереди. Жизнь кончена. Всё теперь – ни к чему, и я не нужен сам себе, только вот никак не могу от себя избавиться, не хватает духу…
И за всю-то жизнь – не нажил себе никого, теперь совсем один. Друзья друзьями, но… Близких людей нет, ждет меня одинокая старость. Никому не нужен, как и себе. Это последнее, о чем я грущу, но всё же… Иной раз оказывается, что хочется кого-то любить, на кого-то тратить эту за всю жизнь нерастраченную нежность, но – нет у меня никого. Если выживу, выберусь из этой проклятой страны – заведу себе кошку. Серую, длинношерстную, сибирскую, – такую, какой была моя буреполомская Маня, в память о ней. Вот и достанется ей вся эта моя стариковская любовь и нежность, за всю жизнь накопленная. Всё достанется ей. Она будет снисходительно позволять мне ее обожать и служить ей… :)
Жизнь прошла, окончательно и бесповоротно прошла. И впереди – АД, и деваться некуда. Не просто тошно на душе, – тошнёхонько, как говорится в одной песне на стихи Некрасова.

29.3.17., 5-41
Всё же не совсем пустым оказался вчерашний день: в обед принесли вдруг письма, а еще позже, часа в три – выдернули вдруг опять к этой девице-психологу, крашеной. Пришла всё же во вторник, не обманула. Правда – и тут опять мразь Безукладников заявил: десять минут, не больше, – т.к. вскоре после этого начинались у этих мразей опять «крестины». Профанация, короче, полнейшая, а не психология, – как, собственно, и всё у этих ублюдков. Обещала она мне под конец разговора, что на этой неделе придет и выдернет меня еще раз, – ситуация, вообще говоря, небывалая, обычно не больше одного раза в неделю они вызывают. Что ж, посмотрим, как сдержит она теперь это обещание.
А письма… Два от Землинского, два от матери, по одному от Корба и Гудзенко (который Вальтер Ким, из Луховиц). Мать наконец-то получила мое последнее письмо, о разрыве моих с ней отношений, и пишет: мол, ну и хорошо, мне только легче будет, если я о тебе не буду ничего знать. Ну и прекрасно, на здоровье. То-то до этого постоянно писала мне: пишу, мол, каждые три дня…
Письмо Корба зато потрясло меня, просто убило. Оно датировано 21-м марта – и он, кроме прочего, пишет: издательский проект, мол, закончен, я уже видел фото нескольких книжек (про насилие), а коллеги, мол, ГОТОВЯТ ПРЕЗЕНТАЦИЮ. То бишь, презентации, которую мудак Агафонов в последнем письме обещал мне твердо на 13-е марта, не было еще и 21-го, он ее только «готовил» всё еще! И – не будет уже, по-видимому, никогда… Положись на это быдло, доверься только ему – и вот тебе результат…
И еще одной новостью поразил меня Корб. Ему, оказывается, написал Бородянский, соб. корр. «НоГи» в Омске, и сообщил, что Петр Винс, учредитель журналистской премии имени Сахарова, с чего-то вдруг решил в этом году номинировать на премию меня. И какие-то мои пять материалов они вроде бы ему уже послали (об этом и мать с чьих-то слов упоминает), не знаю уж, какие. Хотя – по условиям конкурса, которые Корб мне тоже прислал, там надо, чтобы тексты были в СМИ опубликованы, хотя бы в электронных, – едва ли мой блог может считаться полноценным СМИ; да плюс еще – срок публикации с 16.10.16 по 15.10.17, а у меня после 16.10.16 едва ли два-три текста всего там, в блоге, опубликовано. Что ж, послали – молодцы, я целиком «за», а уж что там из этого выйдет, кроме капельки дополнительного пиара, – бог весть. Точнее, конечно – ничего не выйдет, догадаться не трудно. Других вариантов никто не предлагает; а с переводом на тюрьму, как пишет Корб, теперь срабатывает «эффект пастушка», – на новые сообщения о новых попытках уже никто не откликается, отвечают всё больше в духе: вот когда убьют (упрут на крытую, то бишь), тогда мы и поможем. В дополнение к этому и мать – ей, видите ли, звонить и голосом просить кого-то обо мне очень трудно из-за волнения и давления – отдала телефон Масюк, данный ей Каретниковой, Землинскому; а тот звонить не стал, конечно, а – написал Масюк обо мне в ее блог на сайте СПЧ (как я понял с его же слов во вчерашнем письме). Ясно, что на запись в блоге он ответа не получит, такие вопросы надо решать исключительно голосом, в личной беседе; и таким образом, обращение к Масюк по поводу меня, к чему так стремилась мать, оказалось по ее же, матери, воле полностью профанировано…
А меня скоро упрут в Ад, да. Осталось сидеть мне 964 дня. И скоро уже «суд», скоро…

13-53
Еще одно маленькое смешное событие. Перед обедом, в 12-м часу, вдруг выдернули меня к приехавшему типу из аппарата Марголиной, пермской казенной уполномоченной по правам человека. А перед тем, сразу после шмона, именно он, видимо, ходил по некоторым камерам и принимал жалобы, ибо раздавалась в коридоре грозная команда: «Форму одежды привели в порядок, построились!», а потом кому-то голос мрази Безукладникова сказал: «Осужденный, вас услышали!..» – типа, заканчивай уже поскорее.
А мне, открыв дверь, данный длинный козел сказал: «К вам ОНК». Но это оказалось не ОНК, хотя – этот парень напомнил мне, что именно он приезжал с Исаевым, тогдашним главой ОНК, в ноябре 2014, когда вообще я с Исаевым впервые познакомился. Так что оказалось – этот приезжий помнит меня еще с тех пор. Сказал он мимоходом, что им звонила мать; говорил с ней вроде бы Шевченко – тоже приезжавший ко мне в конце 2014 г. сотрудник аппарата Марголиной. То бишь, ему дано было, видимо, отдельное поручение – приехав в И К-10, поговорить лично со мной.
Что ж, я рассказал ему подробно про все эти попытки отправить меня на крытую тюрьму. Он был удивлен, узнав, что я, в общем-то, ничего не требую и готов здесь же, в этой же камере, от сидеть свои оставшиеся два года восемь месяцев. Обещал вроде бы какое-то содействие, хотя я понимаю, что всё это туфта, уж эта-то казенная правозащита точно не в силах меня спасти. В целом поговорили хорошо, вежливо, доброжелательно. Он даже знает Глеба и вспомнил, что тот был моим защитником в 2014 г. (я об этом тогда при нем говорил Исаеву), обещал ему и Роме на всякий случай написать дополнительно, что у меня 10-го апреля «суд».

30.3.17., 5-37
Улетают, улетают, стремительно уносятся дни. Это – самое страшное здесь, когда просыпаешься уже окончательно ночью, часа в три, в начале четвертого, – и вспоминаешь, что всё меньше, меньше дней остается до АДА… Вот уже всего дней осталось, – а ведь совсем недавно был еще целый месяц, когда только первый раз пришли ко мне за очередной бумажкой в «суд»…
Уносятся стремительно дни, когда ждешь с ужасом этих «судов», ждешь АДА, – это я уже хорошо усвоил с прошлого сентября. И того, что и до воли остается тоже всё меньше дней, я в это время не чувствую, – АД заслоняет мне волю эту призрачную… Страшно, – день тянется невыносимо, бесконечно долго, когда пытаешься уставшее, ноющее тело хоть как-то поудобнее пристроить на табуретке, хоть как-то его расслабить, пристроить голову на руку и закрыть слипающиеся глаза, хоть чуть-чуть подремать, отдохнуть… а недели пролетают стремительно, вчера еще 20 дней оставалось до ада – сегодня уже 10! Этого парадокса я никак не могу себе объяснить, хоть он и не нов, не мной открыт, еще Буковский писал об этом. Но это очень, очень страшно – наяву видеть, как день за днем ты всё ближе придвигаешься какой-то неведомой, незримой силой к зияющему, черному краю бездонной пропасти. От этого ужасом сжимается – буквально сжимается, это не метафора – сердце в эти три, четыре часа ночи, когда возникают вновь эти мысли – и прогоняют сон…
Сегодня – последний день, когда на ужин еще что-то есть, кроме майонеза. Единственное предстоящее дело на весь этот бесконечный предстоящий день, 16 часов, – это написать после обеда заявление на завтра, на магазин. Заявление, которое все равно не будет подписано (как же, только два раза в месяц теперь магазин для ПКТ-ЕПКТ, суки, хотя и раньше формально он был два раза в месяц!..), а если вдруг и подпишут – не будет отоварено. Но я ничего не теряю, кроме тетрадного листа в клетку, и поэтому задумал всё же написать его на завтра.
Мать в одном из двух вчера полученных мною писем приводит адрес кизеловского СИЗО – слава богу, хоть это сделали, узнали заранее, как я просил! – и уточняет, что транзитным в СИЗО никакие передачи не положены. Да, действительно, ведь и в 2007 в Нижнем у Дмитриевского не приняли для меня передачу, я как-то забыл об этом. То бишь, если 10-го числа навесят мне всё же «крытку» и вывезут на СИЗО – там я месяца три буду сидеть, ждать апелляции, полностью голодным, на одной баланде и черняге (которую я не ем), – ни передач, ни магазина не будет… Да и на самой «крытке» вряд ли 6000 р. в месяц на магазин, прописанные в УИКе, обеспечат мне на практике, а не на бумаге, хоть какую-то сытость… :(((((

19-45
Ужина опять нет вот до сих пор (обычно бывает в шесть или полшестого). «Крестин» сегодня вроде не было, но этого полоумного блатного крикуна, с его вечными «ауе!» и «босотой», опять зачем-то посадили в баню, непонятно зачем. Он бешено орет, ругается на кого-то, колотит в дверь. Временами его оттуда выпускают, он орет «ауе!» и инструкции блатным в конец коридора: всё нормально, никаких «кипешей», на крайние меры не идти, на провокации не поддаваться и т.д. Видимо, это действительно вор в законе, судя по тому, что, услышав его ругань с кем-то из вертухаев в «дежурке» (выпустили туда из бани?), блатные в конце коридора начали колотить в двери сразу нескольких камер. Он, услышав это, выскочил в коридор, стал орать им «ауе!!!» (раза три :)) , узнавать, что случилось, а когда понял, что это стучат в его поддержку – строго запретил им это. Смех и грех: им в коридор орет, что «всё нормально», а после этого с кем-то (не пойму только, с кем и за что) в «дежурке» ругается так яростно, что сразу становится ясно, что ничего не нормально. Когда всё нормально – так исступленно не орут и не матерятся. Судя по голосу, по манере орать, по лексике – типичный псих, е…нашка, человеком называться никак не могущий; животное (если это не оскорбление для животных). А вот сейчас, в сегодняшних его криках, ярко проявилась и более глубокая его суть, уже не форма, а содержание. Оно мне хорошо знакомо еще по Буреполому: блатной (до самой высшей их верхушки, как видим) будет защищать и страховать администрацию зоны от возможной агрессии уголовников. Блатной – в острой ситуации – всегда на стороне «мусоров», всегда призывает «не поддаваться на провокации», «никаких крайних мер», и т.д. То бишь – никогда и ни за что власть не атаковать, в угол ее не загонять, по-настоящему с ней не бороться… Мразь и нечисть, короче. Такая же, как была в Буреполоме. О роли «воров в законе» (истинной, а не в восторженных разговорах о них «босоты») отпали последние сомнения, если и могли какие-то сомнения до сих пор на этот счет быть…

20-15
Ужин привезли только в восемь вечера! На сей раз мрази просто превзошли самих себя: второй раз в день – капуста!! В обед на второе (с куриными костями) и на ужин (с куском вонючей соленой селедки). Прежде такого все-таки не бывало: если в обед капуста – то на ужин картошка, или хоть каша какая-нибудь, и наоборот. Теперь они вовсе потеряли всякий стыд и совесть. Что я за день ел сегодня? – суп и две порции капусты, вот и всё «питание». На завтрак была мерзкая овсянка, ее я не ем. А остальное – капуста, капуста, капуста… Ее можно есть, да. Только очень уж несытно. Это – не еда…
Как же все-таки быть с тем, что они скоро повезут меня в СИЗО и на «крытку»? Снова и снова я вспоминаю об этом, ужасаюсь, вновь и вновь думаю: как же быть?! – и не нахожу ответа…

31.3.17., 14-35
Разумеется, заявление на магазин, отданное утром, вернули сейчас назад: какое-то блядво в чине «майора внутренней службы», но без фамилии, одна подпись, нацарапало сперва нечто неразборчивое, а ниже – «отоваривался 17/03 2500 = 24/03 2500 =». Ни ссылок на ПВР, ничего, – мол, то, что отоваривался, вроде как уже само по себе достаточный повод, чтобы больше не отовариваться. Мразь, мразь, какая же мразь…И откуда это чмо могло знать, когда и на сколько я отоваривался? – ведь эти сведения есть только в бухгалтерии. Туда, значит, звонил? Суки, ублюдки, гондоны сифилисные, всех бы вас перестрелял своими руками, и майоров, и полковников, и генералов!.. На ужин, кроме хлеба с майонезом и аджикой, всю неделю, до следующей пятницы, нечего будет есть. Счастье еще, что майонезом удачно запасся… Мочить вас, ублюдки!! 962 дня осталось, и через девять дней – уже «суд» и АД… :((( Проклятая эта страна свиней!..
Написал это всё, что выше, взял еще раз в руки возвращенное заявление. Присмотрелся. А ведь я не прав: отказал-то мне не майор! Почерки разные – у него и ниже. Оказывается, майор-то написал, если я правильно разобрал его каракули, «по положенности», подписался – а это, значит, в самом магазине уже мразь бухгалтерша, посмотрев в лицевой счет, написала эти даты и суммы. Вот сука старая! – так бы и задушил эту мразь своими руками! Да, завхоз был прав: теперь в самом магазине отслеживают эти вот «два раза в месяц», чтобы не чаще, хотя еще в том году на это не обращали никакого внимания. Суки, суки, суки, будьте вы все прокляты!.. Мрази, грязные свиньи, недочеловеки, вонючие сгустки биомассы, – из-за вас, блядей, я опять должен голодать неделю!.. А дурачок дневальный сейчас еще список товаров мне притащил – не знал, что мне отказано в праве отовариться!.. :))) Суки, суки, суки! Как я страстно мечтаю убивать вас своими руками!!.

Дальше

На главную страницу