ФЕВРАЛЬ 2016
2.2.16., 5-35
Вчера после обеда начальничек «воспитательного отдела» таки принес мне лично «Новую газету» и «The New Times» за 2016 год. Ругался, что, мол, подписные квитанции надо было сдать в канцелярию – а то они, мол, не знают, кому именно эта пресса приходит, м.б., просто для библиотеки выписана. И точно, в газетах уже пробиты дырочки – связывать номера в подшивку, как обычно делают в библиотеках. Номера «Новой», кстати, не все, – двух, по-моему, не хватает; журнал же всего один, хотя должно быть уже два. Идет он сюда, оказывается, дольше недели: 18-го января вышел, только 27-го получен.
Самое же интересное – что узнал, чья все-таки пресса, и пришел начальничек этот, конечно, по моему заявлению – но не №2, которое я вчера же в подъем и отдал, а – еще первому, отданному неделей раньше, в подъем 25 января. Ему же, как я с его слов понял, это заявление от 25-го отдали только вчера, 1-го. Вот такая здесь скорость прохождения заявлений… Не удивительно, что насчет книг Шведовского – тоже вчера отдал заявление №2 мрази Баяндину – до сих пор тишина. А мне осталось уже меньше недели до начала сухой голодовки по поводу них…
Журнал и газеты читал вчера весь остаток дня, до отбоя. Еще 2,5 номера «Новой» осталось на сегодня. Важную для меня новость узнал пока только одну. Масюк теперь не только член СПЧ при Путине и обозреватель «Новой», но и – член ОНК Москвы! То бишь, там, в московской ОНК, произошли какие-то изменения состава. Не знаю, и очень хотелось бы узнать, остались ли в ней Каретникова, Светова, Бабушкин и Сорокин.
Вспоминал тут вообще знаковые, важные для меня новости последнего периода. Кроме Масюк в ОНК – это еще смерть Прибыловского, освобождение Мавлевича из чеховской психбольницы №5 и Губкина из владивостокского лагеря, получение убежища в Украине Агафоновым и пересмотр дела по отказу в убежище Шехтману. Ну, еще посадки Павленского и Дадина, которых я знаю только через общих знакомых.
4.2.16., 5-26
Будь всё проклято!!! Эту ночь не спал вообще, ВСЮ, ни на одну минуту за восемь часов – от отбоя до подъёма – не удалось заснуть!.. :(((( Что за проклятая жизнь у меня здесь?! – как только письма, пресса, книги, новости, – так я не могу ночью уснуть!!. И ладно бы еще два-три часа, как раньше; но ВСЮ ночь – такое со мной тут, в лагере, впервые! Даже когда осенью болел зуб (а вчера опять начал вдруг, что-то там опять воспалилось, но ночью он не болел) – и то я спал хоть сколько-то, хоть два часа за ночь! А тут…
Вчера между шмоном и обедом мразь Безукладников принес пачку писем, новый номер «The New Times», две газеты и книги Шведовского! Подействовала, значит, моя угроза голодовки!.. :)) За журнал и газеты выдернул писать расписку в получении. А после обеда он же выдернул меня еще раз – получать уже книги от Землинского. И тут, т.к. он сидел рядом с тем «мусором» из КДС, что вскрывает бандероли, – я сказал ему, мрази Безукладникову, чтобы уж он сам эти книги «проверил», а не забирали их для этого опять на три недели в оперчасть. Он согласился – и через два-три часа действительно книги мне занес. Я в это время писал ответы на письма – матери, Майсуряну, Землинскому и этой Поповой из Тамбова, – оказалось, она учитель русского и литературы,, 43 года в школе работает. (А от матери пришли очень тревожные вести о поездке Г. к ней в Москву.) Закончил писать как раз к ужину, дальше – читал журнал и газеты. И вот – не мог после этого уснуть целую ночь!.. :((( Будь всё проклято!!!...
5.2.16., 5-38
Всё отвратительно. Вчера таки приезжали… Результат – полный ноль, полный и абсолютный. [Примечание 2020 г.: то есть приехавшие адвокат и правозащитник отказались взять какие-либо мои рукописи для пересылки их публикаторам на воле.] Страх и паника… Какая-то очень смутная договоренность на будущее – учитывая, что до следующего раза еще минимум целый месяц. (А в следующий раз страх и паника могут и совсем затмить им рассудок, несмотря ни на какие предварительные договоренности…) Насчет же прошлого – как я и думал: толкание этой крайне сомнительной версии, что ноутбук и Лены М. сдох якобы еще в ноябре – а все письма мне в декабре-январе писала и пришедшее дальним окольным путем вешала она якобы со смартфона (хотя это невозможно!..). Типа, «всё пропало», что было отснято в оба последних раза – то бишь, у Лены пропало – и мне было обещано всё повторить еще раз. Что ж, посмотрим… Но – подорванное один раз доверие очень трудно потом восстановить…
Потом еще водили в баню, – четверг же… Вывели оттуда в шесть часов – а тут как раз тусуется мразь Баяндин. Вдруг вспомнил – и повел в тот же самый кабинет, где мы сидели днем, получать заказные письма. От Корба, – наконец-то додумался написать и прислать; но – всего лишь свое последнее, ноябрьское, на которое я тогда не смог ответить, письмо, с небольшой добавкой насчет того гранта в 100 тысяч рублей, уже полученного матерью. От Санниковой – короткая открытка, конверты и календарики на 2016; а ответа на мое большое ноябрьское письмо нет. Ну понятно, – ЧТО она, в самом деле, может ответить… И та телеграмма от Г., о которой он спрашивал еще днем, – от 25 января (!!), о том, что они задерживаются и будут в начале февраля. Сучья страна, сучий лагерь, сучья жизнь!!! – телеграмма о том, что люди задерживаются, доходит и вручается после того, как задержавшиеся успели уже приехать – и уехать!,.
Да, забыл еще сказать, что встреча эта днем началась с перепалки минут на пять с мразью Чертановым, гнидой, которая их привела – и оставила сперва (еще раз прошмонав!!) в местной «дежурке», а меня возжелала обязательно закрыть в кабинете в клетку – под предлогом, что они («мусора») отвечают за безопасность приехавших, коих я могу взять в заложники (!!), напасть и т.п. бред. Я сопротивлялся долго, упорно, но всё же пришлось сесть в клетку – а то эта мразь просто сорвёт свидание, да и всё. Не представляю, как хоть кто-нибудь может видеть перед собой такую гниду, как этот Чертанов – и не хотеть страстно, всей душой, тут же на месте раздавить, физически уничтожить ее своими руками!..
13-01
И глупо, и стыдно, и позорно, и просто смешно… Но от моего отвращения, тоски, отчаяния, боли, от всего расстройства по поводу вчерашней неудачи не осталось и следа – и из-за чего же?..
Всё утро писал письма, а незадолго до обеда заглянул в «кормушку» дневальный (или это новый завхоз уже? – короче, тот самый мой бывший сосед здесь же, за стеной, в 2014 году) с лицевым счетом и списком магазина в ларьке. Колбаса!!! Там была колбаса!!! И сосиски!!. :)) И довольно много чего еще, – магазин, похоже, ожил. Шоколад и шоколадные конфеты, сгущенка, тушенка свиная и говяжья (и банку вскрыть нечем, и кипятка нет, увы), сахар, чай, кофе, паштет (?), «мясо цыпленка» (в каком, интересно, виде?), майонез, горчица, какая-то просто «приправа», подсолнечное масло… в общем, список он мне оставил, он сейчас лежит передо мной. Мне все-таки еще не совсем верилось, но когда где-то через полчаса он мне принес заказанные мной четыре батона полукопченной колбасы (нижегородский какой-то мясокомбинат), пачку из восьми сарделек в вакууме (то, что он ошибочно назвал сосисками) и вафельный торт как в прошлый раз (три завтрака) – вот тут-то и настал настоящий праздник!.. :)))
Увы, м.б,, глупо и недостойно так бурно радоваться какой-то жратве, тем более – даже не лучших из известных производителей. Я согласен с этим. Но – надо изголодаться так, как я изголодался здесь, пережить это 23-е января, когда за весь день – только мякиш от горбушки и кусочек селедки… чтобы понять мой восторг. Если считать всего – то я не ел колбасы с сентября, когда Вера с Феликсом привозили в передаче полукопченную; а если вспоминать конкретно эту камеру – то колбасу я единственный раз ел здесь в декабре 2014 года, за несколько дней до отъезда в Москву.
Между прочим, странная какая-то тенденция. Вот такой же торт, что в тот раз, что сейчас, – но тогда завхоз написал в списке «150 рублей», а сегодня такой торт – по 90. Сгущенка – я точно помню – была по 55 рублей, а сейчас – 50; конфеты шоколадные – вот не знаю, такие же, или хуже качеством, но тогда – 200, сейчас – 100! Я охотно допускаю, что завхоз может и завышать цены в списке, но зачем, – ведь всё равно расчеты безналичные, себе он ничего не возьмет. Или в тот раз тот завхоз просто сэкономил за счет завышения мне цен – и за мой счет купил себе там же, в ларьке, пачек пять сигарет? Если считать по сегодняшним ценам в списке – тот набор сладостей, что он две недели назад принес мне за 1000 р., стоит всего 660; к тому же, вместо четырех вафельных тортов он притащил мне по непонятной причине всего три…
Короче, по четыре сардельки в ужин – на два раза, каждую из четырех колбас – тоже на два раза. Десять дней.
7.2.16., 17-42
Отчаяние, тоска, пустота… Бессмыслица. Бессмыслица моего сидения месяцы и годы в этой камере… В капусту на ужин мрази опять напихали «вискаса», – пришлось выбросить. Молотую рыбу ублюдок-баландер так и продолжает пихать в одну тарелку с капустой, и рыбы той – крохотный черпачок…
Воскресенье, но библиотекарь так и не появлялся вообще. Хорошо, что вот теперь есть у меня своя колбаса, свои книги – не так остро чувствуются эти проблемы с «вискасом» или с библиотекой. Но что будет дальше? На сколько хватит своего?.. Постоянно думаю: что будет со мной, когда всё же закончится это ПКТ – в конце мая, 7,5 месяцев вместо шести за счет трех ШИЗО (если до тех пор еще новых «пятнашек» не навесят)? В 132-ю, конечно, попытаются [т.е. в СУС. – прим 2020 г.], но – теперь уж я туда ни ногой, нечего мне там делать. Хватит, нахлебался!.. В лагерь, естественно, они не выпустят; да я, по совести, туда и не хочу, – к быдлу, хотя там больше еды и можно лежать днем. Если не поволокут силой в 132-ю (вряд ли), должны оставить тут, в камере. Но в каком статусе и на сколько? Омерзительнее нет, когда в таких местах твой статус неопределён и ты не знаешь, что с тобой будет завтра.
Плюс ко всему – опять полностью покрылась какой-то снежной коркой та решетка, что стоит у меня под окном, – то ли это прогулочные дворики, то ли еще что, черт их знает! Но – эта корка не пропускает свет, так что теперь за моим окошком, и так крохотным, – круглосуточная ночь! Окно абсолютно черное, темное. Только если подойти к нему почти вплотную и посмотреть влево – там, дальше, левее моего окна в этом насте есть маленькое отверстие, сквозь которое днем бьет свет. Вот так вот – сижу фактически в пещере, даже без дневного света, постепенно дичая, сходя с ума и теряя человеческий облик…
Осталось 1380 дней. Три новых года предстоит тут встретить, – если не намотают еще…
9.2.16., 10-47
Отвратительная новость. Ублюдки эти в камуфляже, ежеутренняя шмон-бригада («смена») – пришли сегодня не в десятом часу, как обычно, а в десять, в самом начала 11-го! Никуда не тропились, ушли вот только что (если вообще ушли – по голосам, ходьбе и хлопанью решеток в коридоре толком не поймешь).
Я отлично помню, как вместо десяти они начали вдруг приходить в девять, – это было в ноябре 2014, я тогда тоже сидел здесь в ПКТ. Когда прошел первый шок – я понял, что так намного лучше. Кончается завтрак, забирают тарелки – это где-то семь утра, плюс-минус сколько-то. А дальше – надо сидеть и ждать этого самого «паскудного часа», шмон-бригады. И лучше, если ждать хотя бы два часа, а не три. Ведь надо как-то их провести, чем-то себя занять в ожидании… Эти часы – самые тоскливые тут за день. Когда мразь, галдя и гогоча, прошла мимо тебя обратно, на выход, хлопнула решеткой и схлынула, и ты знаешь, что весь остальной день, до вечера, твой, – всё-таки как-то легче. Чисто психологически легче, конечно, – всё равно та же тюрьма вокруг, тот же ужас, – но всё же…
И вот теперь – всё возвращается – видимо, опять будут ходить в десять. А в 11, насколько я знаю, они сами сменяются с дежурства и идут домой – если, конечно, не поменялось вдруг и это время…
Окно так и остается полностью черным, закрытым снежной коркой. А маленькая дырочка в ней далеко слева – сегодня еще меньше размером, чем вчера…
Да, прошла жизнь… Какая тоска… Жизнь прошла – а «мегалотимия», как ее называет Фукуяма в своей знаменитой книге, так и осталась неудовлетворенной, нереализованной; никакого «признания», движущего, по Фукуяме, и отдельными людьми, и всей историей в целом, я не получил. Если, конечно, не считать «признанием» самые большие срока оба раза по моим статьям, 12 лет лагерей в сумме и три судимости, – признанием от государства, которое я ненавижу так же люто, как и оно меня. А вот от «своих», от друзей, коллег, читателей, общественности – ни фига. Ну, просто хорошо относятся некоторые, хвалят иногда в интернете ОТ СЕБЯ ЛИЧНО – и всё… А выйду – будет уже поздно мечтать о чем-то таком, добиваться какого-то признания. Даже если и не загремлю вскоре снова, даже если смогу вырваться отсюда – всё равно, это уже будет старость…
12-40
В щах сейчас – тонна «вискаса»!.. В горохе (!) утром – и то не было, а тут… Вот и пообедал…
Какая-то из этих сук в форме сейчас, пока собирали тарелки, слышал, в коридоре говорила кому-то – баландеру, наверное: «…приходить будут в десять часов!..». Значит, точно, – переиграли назад, к ноябрю 2014, а я-то еще в душе надеялся: м.б., это только сегодня, м.б., какая-то накладка у них… Суки!.. Три, а не два часа ждать теперь каждое утро этого эшафота…
Разбередила мне душу эта проклятая книга, этот Фукуяма, будь он неладен! Давно не было на душе такой горькой, невыносимой тоски, такой безнадеги и отчаяния. «Признание»!.. Ага, как же, держи карман шире!!. 12 лет лагерей – вот и всё твоё признание, после которых – уже некуда и не к кому тебе будет возвращаться, хоть под забором подыхай… «Служил-служил – да ничего не выслужил…» Санникова-то – ты смотри, не сочла нужным даже ответить по сути на то мое, ноябрьское письмо, где я ей изложил все мои перспективы как есть. Нечего, видать, ответить, не оспоришь все эти самоочевидные вещи, что я написал… И утешить нечем, – она даже и не пытается, календарики только шлет; хотя и пытайся она – конечно, я бы не поверил в ее утешения…
Ни газеты, ни журнала, между прочим, так и нет уже почти неделю (нынче вторник, а мразь Безукладников приносил в ту среду). Хотя 3-й номер журнала, за 1-е февраля, уже не только вышел, но должен был и дойти сюда почтой из Москвы…
10.2.16., 10-32
Похоже, все-таки они приходили в десятом часу, как обычно, , где-то около половины. Сейчас, после десяти – наоборот, тишина. А с девяти до десяти здесь теперь включают проклятую вытяжку – и за ее шумом я не слышал ничего: ни как эта банда входила «с гомоном и ржаньем», ни их обычных вопросов про регистратор, про то, кого сегодня шмонаем (ШИЗО, ПКТ или ЕПКТ) и т.д. Услышал только в какой-то момент движение и голоса в коридоре, грохот закрываемых дверей, а потом – как банда мимо меня уже выходит за решетку в сторону «дежурки». Но ветродуй этот (вытяжку) включили сегодня пораньше минут на 15 – и я слышал, как дневальный, который ее, оказывается, включает и выключает, сказал кому-то: мол, «смена» меня позвала: выключи, а то как в самолете… По слову «смена» я и понял, что это была традиционная шмон-бригада в традиционное время – с 9 до 10 утра. И еще одно открытие сделал при этом: допёрло, наконец, на третий год пребывания здесь, что эта мразь, шмон-бригада с утра, – это не те, кто сдает сену и уходит в 11 домой, как я почему-то всё время думал, а – только что пришедшая и в 11 утра заступающая новая смена! Просто один из них, проходя мимо моей двери, сказал другому: мол, я приехал – еще и девяти не было, – и я вдруг понял! Вот почему их порой, когда они после десяти тут задерживались, звонят и вызывают, один раз даже сказали, что на инструктаж, – а после этого им надо принимать смену с 11 утра, это тоже не быстрый процесс. Хотя не могу понять, почему тут в 11, – в Буреполоме смены менялись в восемь, это гораздо более обычное время.
В общем, дай бог, чтобы мои вчерашние выводы, усилившие тоску и отчаяние, оказались слишком поспешными. Почаще бы так ошибаться.
Не успел дописать последнюю фразу – выдернул сейчас мразь Безукладников. Принес одну (!) «Новую газету» за 5-е февраля – ни одного номера журнала!!! – и три письма: от матери – и два от Землинского. Где журнал и еще газеты – неизвестно. Заставил на одну-единственную газетку написать расписку. Суки, чтоб вы все сдохли!..
16-10
Вызывал опять этот психолог, мужик. Посмотрел он, оказывается, обо мне в интернете, – Википедию, еще что-то… Пытался за разговорами впарить мне тест Люшера (цветные полоски держал в руках) или хотя бы какой-нибудь тест – я отказался. Зато – едва зайдя в кабинет, увидел на столе два красных томика Мизеса, – те самые, что от матери пришли 5-го февраля и были забраны, как всегда. Спросил у мрази Безукладникова, столбом торчавшего в дверях при разговоре, – оказалось, принес не он, но, позвонив куда-то (в оперчасть?), он мне их отдал. Еще одной сухой голодовкой меньше! :)
14.2.16., 12-55
Воскресенье. Праздник, который можно, который НЕ СТЫДНО праздновать (в отличие от всех их «побед») – день всех влюбленных…
Вот и прошла еще одна неделя, 196 их останется завтра. Писать все эти дни было особенно не о чем. В баню опять ходил вместо четверга в пятницу утром. Мразь вертухай явился – «В баню!» – аккурат за полчаса до отбоя, как уже бывало. Я, разумеется, отказался, сказав, что не успею. Но хоть в пятницу повели – в первый раз за все такие случаи – сразу же после подъема, а не в семь утра, как бывало прежде.
В пятницу опять сработал магазин, – какое счастье! :) Майонез – наконец-то!! – шоколадка (конфет, увы, не оказалось вообще никаких), две пачки сарделек, два батона полукопченной колбасы. Колбаса оказалась нижегородского комбината, а в тот раз была саратовского. По идее, эта должна быть лучше, но отведаю только завтра вечером, сегодня доем первую пачку сарделек. Странно и тревожно: сегодня утром обнаружил, что один из этих двух новых батонов туго надулся. Вакуумная его упаковка изнутри туго надулась, как бывало в Москве на медведковской тюрьме с тамошней колбасой, – но про ту было уже известно, что она плохая, и я не удивлялся. Еще страннее, что надулся только один батон, второй совершенно спокойно лежит, как был с самого начала.
Стал сейчас, после обеда, вспоминать вдруг, как в последний приезд ребят этот сучий выблядок Чертанов засадил-таки меня в клетку. Ух, мразь, как бы я тебя бил, месил твое поганое тело, убивал бы тебя собственными руками, если б только добрался наконец до тебя!!! Я выколол бы тебе, грязный недочеловек, глаза, бил бы кулаком со всей силы по рылу, пока не сломал бы тебе нос; сажал бы ногами, пока не услышал бы, как, ломаясь, трещат ребра; я отломал бы, голыми руками, клянусь, оторвал бы тебе хоть одну руку, шарашил бы тебя башкой об угол, пока весь пол не оказался бы на палец залит твоей кровью; я отрезал бы тебе кухонным ножом уши, отрезал бы твой … и запихнул бы его тебе в рот, предварительно повышибав все передние зубы; я подвесил бы тебя за ноги, еще живого, как грушу, к потолку – и со всей силы бил бы по твоему сучьему телу руками и ногами!!!... А потом, клянусь, я задушил бы тебя, прижал бы твою грудь коленом – и давил бы, давил бы со всей силой, с остервенением на твое горло до тех пор, пока ты не захрипел бы и не испустил окончательно дух!.. Только бы мне добраться до твоего горла и знать, что ничего мне за это не будет, – о-о, уж я бы тебя не пожалел, можешь мне поверить, ублюдок!..
Убивать, убивать, убивать!!! Их надо мочить, только мочить, всю эту государственную мразь, в погонах и без, всех сотрудников всех «силовых структур», без всякого разбора! Заранее вычеркнув их из рода человеческого – безжалостно убивать, как бешеных собак! Добраться до них и хотя бы одного убить лично, своими собственными руками – это, пожалуй, моя главная мечта в жизни. Но я не отказался бы из автомата лично выкосить их и 1000, взятых в плен!..
15.2.16., 19-00
То мразь Безукладников носит свежую прессу, то опять библиотекарь!.. Вчера (воскресенье) библиотекарь принес две газеты и журнал, сегодня – мразь Безукладников одну газету, самую свежую. В «Новой» новая горячая тема: беспредел уголовной мрази в СИЗО «Медведково», где я провел год и восемь месяцев. Масюк, обозреватель «Новой», теперь член не только СПЧ при Путине, но и ОНК Москвы, ходит туда вместе с Бабушкиным и Борщёвым, общается с зэками, пишет, как их избивают и вымогают деньги бандиты. Кто был «положенцем» все почти полтора года моего там сидения на новом корпусе, я не знаю, но одного из этих уголовных подонков упоминали еще при мне в 408-й, – он, оказывается, уже шесть лет там сидит! Да и другие не меньше, а некоторые – и больше. Ходят под опекой оперов по камерам и избивают других уголовников. Слава богу, хоть с этой мразью я там проблем тогда не имел – с «положенцами» и пр.; а впрочем – что с меня взять? С такими статьями, как у меня, я едва ли мог представлять для них интерес…
Зуб – тот же, ноябрьский, полуобломанный, но еще торчащий – опять воспалился и болит. Ни то что прямо сильно болит сам по себе, а – при прикосновении языком или верхним зубом. Если совсем замереть, не дышать и не двигаться – через минуту-другую боль затихает, не совсем, но почти. А так – я непроизвольно то и дело дотрагиваюсь до него этим верхним зубом, так что боль разыгрывается довольно сильная. Есть мягкие сосиски, как вчера или позавчера на ужин, она мне не мешает, но сегодня – на ужин колбаса, она может оказаться достаточно твердой; на эту сторону есть я вообще не могу, – дай бог, чтобы при жевании на другую я мог хотя бы как-то есть, не сходя с ума от боли, причиняемой зубу просто движением языка и нижней челюсти как таковой. Вот такой вот трагикомический парадокс: уже вроде и колбаса есть – а есть ее ты не можешь… :(( И смешно, и грустно, ей-богу!.. И за что мне всё это наказание, эта тюрьма, эта нелепая жизнь?!.
Хорошо еще, что ночью нормально спал, – и заснул достаточно быстро, и последний раз проснулся – уже было аж 35 минут пятого! А то ведь – не только письма, но и пресса свежая для меня тут – это бурные эмоции (не проявляемые вовне, конечно), перевозбуждение, по полночи не дающее заснуть. Письма-то ладно, это новости; а вот при чтении прессы – по-прежнему мучает душу это чувство нереализованности, неучастия в событиях. Жизнь бурлит, мир сотрясает борьба, стороны отстаивают свои идеалы, публикации в СМИ влияют на события… а я сижу тут как дурак и не влияю абсолютно ни на что!.. :((( И не вижу ни малейших шансов как-то повлиять в будущем, даже если освобожусь. А для чего же тогда и жить? Жизнь простого обывателя, тихого частного лица, «дом-работа-дом», – это точно не для меня! Ни природные склонности, ни уже как-никак имеющаяся биография – не допускают такого варианта, как уход в частную жизнь, добровольный или вынужденный. А реализация себя в жизни общественной – по каким-то абсолютно не понятным мне причинам – тоже для меня закрыта. В итоге – тупик…
18.2.16., 10-30
Просто охренеть, сойти с ума… Только вчера подсчитывал: месяц и пять дней прошло с конца последнего ШИЗО, с 12 января. И вот только что, после шмона – открывается «кормушка» – и вертухай, чья со вчера была смена, говорит: «Будете писать объяснительную?». За что??!! А, оказывается, я утром, когда отдавал матрас, «не выполнил свои обязанности»: не представился, когда открыли камеру, не доложил, и т.д…
Это просто что-то немыслимое, невообразимое… Значит, раз в месяц, не реже, они решили давать мне 15 суток, – зачем? Чтобы таким образом продлять и продлять ПКТ нынешнее до конца срока, что ли? Но «будете писать объяснительную?» – означает неизбежные 15 суток в ближайшие же «крестины», никак не позже понедельника (последние были вчера). А скорее – завтра. Суки, мрази, ублюдки. Если я вообще ничего тут у них не «нарушаю», не лежу на столе, не обращаюсь к ним, вообще ни с кем не разговариваю и даже не выхожу из камеры – так они нагло приходят и говорят, что, мол, я должен был, оказывается, при выносе матраса представиться – а я не представился!.. И опять – сидеть 15 суток на одной баланде… Это как минимум… У меня просто нет слов… Я ко многому был готов, я ненавижу их и сопротивляюсь им сознательно – но к настолько откровенной подлости я, увы, готов не был, я просто в ауте, в шоке!.. При выносе матраса, как и при его заносе, никто и никогда не представляется, – уж это-то я знаю доподлинно, и дико посмотрели бы эти же самые вертухаи на того, кто вздумал бы им тут в этот момент представляться! Но, оказывается, тихо-спокойно сидящего в ПКТ всегда можно в любой момент закатать еще и в ШИЗО – за то, что якобы он «не выполнил свои обязанности»!.. Безысходность и безнадега такая, что опять приходит та же единственная, как всегда, финальная мысль – о суициде. Хотя, конечно, я понимаю, это было бы глупо, когда осталось всего («всего»!..) три года и девять месяцев – ровно… :(((
13-55
Написал обо всем этом письмо матери. После обеда вдруг выдернули к психологу – тому самому, из «Газпрома». :) Я ему всё это рассказал, объяснил, что терпеть подобное глумление над собой не буду, – минимум сухая голодовка, если дадут 15 суток. Опер сидел тут же и всё это слушал, – тот самый, что в декабре не дал мне занести последние три банки в камеру, а потом брал у меня отпечатки пальцев. Я сказал и ему, что молчать не буду – и что я вовсе не стремлюсь никуда из своей камеры, готов и без всяких ШИЗО сидеть там до 2019 г. Если их цель – именно продление мне всё время ПКТ за счет ШИЗО, а особенно – если у них есть хоть немного ума в головах – то им этого должно было бы хватить, чтобы больше не давать мне никаких ШИЗО, не раздувать скандал, – ко мне ведь и ездят часто, и знают меня все, пишут обо мне, оперчасть же все майсуряновские распечатки читает…
Но – увы, в их благоразумие я совершенно не верю, особенно если у них это приказ сверху. А тут еще, – выводил к психологу как раз тот опер, по-моему, и надеть робу, как они обычно говорят, не сказал. А как дошли до «дежурки» – там косоглазый быдлотатарский вертухай мне вдруг говорит что-то насчет «формы одежды». Если бы он не сказал, я бы и не вспомнил; ответил ему что-то типа: ничего же ведь не случилось, что я без робы вышел. Он тут же: значит, «будут составлены документы», как-то так. То бишь, увидев и прочтя, что я возмущаюсь их произволом – они теперь могут ловко переиграть и навесить мне ШИЗО не за то, что не представился в подъем, а за то, что днем без робы вышел к психологу… :)))))
19.2.16., 5-47
Всё жёстче и жёстче… Сейчас отдал в подъём заявку на магазин – так через десять минут прибегает косоглазая быдлотатарская мразь, приносит заявление моё назад: «сказали переписывать». Ну да, я же обычно в шапке пишу: от политзаключенного» – так ей «сказали», что, мол, «у нас нет политзаключенных, есть осужденные». До этого и с «политзаключенным» спокойно брали и всё было нормально. Кто же это, интересно, ей, мрази косой, «сказал»? Не вчерашний ли опер? Я переписывать заявление отказался, выложил его на «кормушку», – мразь заявила: «Значит, не будете отовариваться!» – но заявление всё-таки забрала и ушла. Что ж, нет худа без добра: если сегодня или в понедельник объявлять сухую голодовку – то магазин и не нужен. А я уже, честно говоря, ХОЧУ ее объявить, хотя и знаю, как тяжело мне придется – но такая ненависть к ним ко всем меня душит, так натянуты нервы, такое предгрозовое какое-то ощущение в душе, – «Буря бы грянула, что ли! Чаша с краями полна!». Что ж, два батона колбасы у меня еще есть, хватит на четыре дня, но дадут ли съесть и их, не «вынесут» ли из тумбочки после объявление 15 суток? Я их отдам с легкой душой, пусть даже испортятся там. в каптерке, – тем больше будет поводов объявить эту голодовку. Не считать же, в самом деле, едой их баланду…
Вчера в семь вечера повели в баню. Когда заводили обратно, я, стоя перед дверью своей камеры, рассмотрел наконец подробно ту странную бумагу, висящую на ее двери, что еще в 2014 г. меня занимала. Лист А-4, на котором каждый день очередной дежурный вертухай пишет число, мою фамилию, потом свою – и роспись. И так каждый день, много-много строчек, иногда утром я слышу, как очередной «мусор» прямо тут, на двери, вписывает очередную строчку. Когда лист кончается, его заменяют следующим. Так вот, я глазам вчера не поверил, когда вверху листа прочел заголовок: «График дежурств по камере», или как-то так! То есть – на самом деле эти больные, е…нутые на всю голову, меня каждый день формально назначают дежурным по моей одиночке – и на листе этом расписываются, что назначили! Без шуток, в самом деле… Мне они при этом не говорят ни слова, а то бы я, конечно, посылал их куда подальше и от дежурства отказывался. Но – эта моя шутка, что я, мол, вечный дежурный по своей одиночке, – она, оказывается, и не шуткой вовсе оказалась; я опять угадал… Не знаю уж, плакать или смеяться, сделав такое открытие… И – они, эти мрази, значит, в самом деле, без шуток, могут дать 15 суток за то, что я «не выполнил обязанности дежурного» – не представился в подъем… Но теперь уж, да если еще не принесут магазин сегодня – я тотчас объявлю сухую голодовку.
Черт с ним, с магазином, – «только жертвуя всем, можно завоевать всё». А вот что пришло в голову, пока лежал сейчас, ждал подъема. Прямо сейчас я напишу официальное заявление, что в случае моего самоубийства прошу винить в этом Асламова, здешнего начальничка, руками своих подчиненных создавшего мне невыносимые условия содержания и тем самым доведшего до суицида. Приедут ребята – отдам им, чтобы опубликовали как можно шире, в блогах, на «Гранях» и т. д. – и пусть в майсуряновских распечатках пришлётся сюда, а также можно специально послать ксерокопии на имя Асламова и в ГУФСИН. Понятно, что и это ничего не изменит, но – совсем уж молчать нельзя.
6-53
А ведь только позавчера, 17-го помню, сидел здесь – и посмеивался: мол, какой хороший день выдался! :) Самое поразительное – что шмон-бригада утром ВООБЩЕ НЕ ПРИХОДИЛА! Ждал ее долго, упорно, но – ни в полдесятого, ни в десять, ни позже – не было даже звонков во входную дверь. Куда уж они делись – не знаю, но не было шмона вообще в тот день, и ветродуй этот – вытяжку – как раз с позавчера, по-моему, перестали по утрам включать (надолго ли?..). А кроме того – весь день я тут сидел при ночнике, верхний свет утром опять забыли включить; на завтрак у меня был кусок торта, на ужин – колбаса; из баланды совсем несъедобным был только завтрак. Весь день читал библиотечного Алданова; иногда, отдыхая, бродил туда-сюда по камере и размышлял (всё о том же…). И под вечер, сам над собой иронизируя, как, бывало, в Буреполоме, говорил себе: мол, «всё хорошо», ага; но ты не радуйся особо, – как бы вся эта благодать и тихое, спокойное сидение на хорошей пище и без света не обернулось уже очень скоро опять какими-нибудь неприятностями. Что-то уж слишком всё хорошо – в этих мерзостных заведениях так не бывает, просто не может быть. И – точно!.. :)))))
11-20
По крайней мере, одна победа, хоть и маленькая. :)) Мое заявление на магазин было передано завхозу, благополучно отнесено начальству, им подписано – и мне только что были завхозом (этим моим бывшим соседом через стену, в 5-й, в 2014 г.вручены список жратвы и ведомость (лицевой счет). То бишь – повинуясь первому, чисто инстинктивному порыву, я поступил абсолютно правильно, решительно отказавшись утром переписывать заявление. :)
17-45
«Крестин» не было. Значит, в запасе еще как минимум два дня – суббота и воскресенье. Будет ли «пятнашка» в понедельник? Скорее да, чем нет, зная всю эту мразь… А новый завхоз притащил в заказе из магазина вместо двух вафельных тортов один. То бишь, вместо шести моих завтраков – три, а на баландный завтрак тут опять дают дрянь. И так из-за того, что он сильно торопил с заказом, я не успел всё как следует посчитать и вместо 1000 руб. написал товару лишь на 900 с чем-то – а он из них еще и на 90 рублей торт не принес. То бишь – в ведомости опять будет записано 1000 р. потраченных, а реально – только 823. Сильно подозреваю, что на остальные он просто покупает себе сигареты…
Тлен и тщета жизни… Детские мечты, юношеские грезы – ничего не сбылось… Я так ничего и не добился в жизни, и вот – уже старость и скоро смерть, и ничего уже не успеть… :(((
20.2.16., 5-35
А ведь «крестины»-то могут быть и сегодня , в субботу, ха-ха!.. :))) Сегодня – рабочая суббота, на нее перенесен понедельник, 22-е февраля – ради того, чтобы вместе с их любимым мраздничком – 23 февраля, День Оккупанта – сделать быдлу три выходных подряд – воскресенье, понедельник и вторник. Да и вообще, в любой день может тут быть это паскудство, – ведь было же оно третьего января, в воскресенье, да еще в разгар праздников!.. Но, видимо, надо переходить к московской тактике, которая была у меня этим сроком в СИЗО: на каждую попытку запихнуть меня в карцер – отвечать немедленной сухой голодовкой…
21.2.16., 16-02
Воскресенье. Библиотекарь приходил час назад, но к моей камере не подошел. Какие все-таки суки, мрази эти вертухаи – ведь это они должны знать, кто у них в ПКТ, и говорить ему. Ведь для ШИЗО тут книги запрещены, вопреки их же ПВР… Но им наплевать, и ему тоже, и всем наплевать, – ну да, журнала и газет у него для меня нет, их еще вчера, вскоре после шмона, принес этот зам. по «воспитательной работе» (и я их читал весь день и сегодня утром, до шмона), – а поручение отдать мне прессу есть единственная гарантия, что библиотекарь подойдет…
«Крестин» не было вчера, нет сегодня. Теперь – надеюсь – не раньше 24-го, среды. Решатся ли они все-таки впаять мне 15 суток уж совсем ни за что?.. 28-го истекают десять суток, в течение которых действителен «рапорт» (донос).
Масюк в «Новой» пишет, что Хорев подал заявление об увольнении с поста начальника Медведковской тюрьмы после ее публикации. Слава богу! Назначили бывшего начальника капотнинской тюрьмы, о котором есть видео, где он со своим замом (которого и в Медведково взял с собой) избивает в камере зэков. Еще, по словам Масюк, эту блатную мразь – «Малыша», который был там и при мне, в соседней 407-й сидел, и которого публикации Масюк прославили – вывезли-таки из Медведкова, он сейчас в зеленоградской тюрьме (но ежедневно звонит в Медведково, разумеется).
Я уже по въевшейся, неотвязной привычке всё время задаю себе этот вопрос, всё время по инерции ищу на него ответ, всё время – когда не читаю и не сплю – думаю: почему всё так вышло? Почему такой неудачной, жалкой и бесплодной оказалась моя жизнь? Почему я ровно ничего в жизни не добился, с 16 лет преданно и неустанно занимаясь любимым делом? Где разгадка?.. Раньше – пусть еще десять лет назад – об этом было бы смешно и нелепо думать: какие твои годы!.. еще всё впереди!.. Но теперь я уже ясно, отчетливо понимаю, что всё позади; да и то сказать: на пятом десятке лет уже большинство людей как-то худо-бедно обустраивается в жизни, закладывает какой-то фундамент, обретает какое-то положение, которое потом лишь упрочивается, к 50-ти, к 60-ти годам… А тут – никем и не был, и никем не стал… Ну, отсидел два срока – и что? Никому не интересны ни твои сроки, ни твои тексты, ни ты сам… и хоть на любую крайность, на любое безумство и сумасбродство всегда, особенно в России, хоть сколько-нибудь да находится сторонников и адептов, – вот именно ты с твоими идеями, с твоими методами, с твоей четко разработанной философией их не нашел совершенно. То есть – буквально ни одного!.. Почему?!?!??!! Учеников не воспитал, книг не издал, никем никогда и всерьез-то не воспринимался, – ну, если не считать статью Литвиненко 2006 года; но – Литвиненко давно покойник, и вокруг его убийства идет страстная борьба до сих пор, и его вдова ему так же предана, как и при его жизни… а у меня? Живой – и никому не нужен, вроде как и не политзэк никакой, так, погулять вышел; а и сдохну – никому не нужно меня травить, как Литвиненко, ибо я для НИХ (да и вообще ни для кого) ни малейшей опасности не представляю; а и отравили бы – у меня-то не останется вдовы, чтобы бороться за мою память, за какое-то расследование… Не нажил, не сподобился даже на это… Не то чтоб сильно жалел я об этом – но это еще одно неумолимое свидетельство моего полного ничтожества, свидетельство ясное и четкое…
17-56
«И я там был, мед-пиво пил, по усам текло, а в рот не попало». Вот и нашел я сегодня вдруг исчерпывающую формулу всего того, что было со мной за эту четверть века. В самом деле: и на площадь выходил (сколько раз!), и письменно протестовал, и отсидел за это – ой-ой (уже сейчас – вдвое больше, чем и «болотники» 2012-го, и «декабристы» 2004-го), – а уважения (не говоря уж – почета) ни от коллег, ни от подросшей за эти годы молодежи – так и не снискал. Не ощущаю тут, в своем узилище, таковых, по крайней мере. По усам-то текло, и продолжает течь, и еще три года девять месяцев течь будет – а вот в рот-то не попало (и ясно уже, что и не попадет)… Поэтому – помимо опасности розыска и нового ареста, конечно – для меня и невыносима до такой степени мысль, если доживу, вернуться опять домой, в ту же квартиру, зажить там опять, как раньше. Для меня это было бы просто-напросто возвращением к разбитому корыту, – при том, что старуха-то в сказке, хоть и недолго, но все же успела побывать и столбовой дворянкой, и царицей, и кем там еще… а кем был я? «Забытым политзэком», как пишет Корб, «непризнанным», не включенным даже в списки «Мемориала»…
22.2.16., 17-53
Вчера за весь день съедобен был только суп в обед. Сегодня – суп и второе. На завтраки оба дня – сечка, на ужины – «уха» (содрогаюсь от ненависти, даже мысленно произнося это слово!..). Что бы я делал без магазина, который сегодня ровно месяц как для меня открылся, – страшно представить. Опять голодал бы… Что ж, тем легче будет теперь голодать всухую при любых их ШИЗО. Не за «уху» же, в самом деле, цепляться…
Читаю книги по истории и об истории, – свои и библиотечные. Размышляю… Да, моя собственная судьба на фоне мировой истории, на фоне ее великих революций, войн, полководцев, вождей, генералов, императоров, как и на фоне Вечности, – песчинка, песчинка столь ничтожная, что простым глазом ее и не разглядишь. Но что же я могу поделать – и разве я виноват? – что для меня-то самого эта вот ничтожная песчинка – моя собственная жизнь и судьба – есть самое главное на свете, во всем прошлом и настоящем, на фоне всех судеб мира?!.. Что же я могу с этим поделать? – а впрочем, если б судьба моя удалась, то и вопроса этого не возникло бы. Что я могу поделать, если тошнее всего мне при чтении о мировой истории – от мысли, что я-то сам ровно никак не могу повлиять на современность, которая тоже завтра станет историей?! Но – при этом знаю, что рожден именно для того, чтобы на нее влиять, чтобы оставить в истории заметный след; что я – не таков, как 9/10 читателей исторических романов в мире, которые читают из просто от скуки, для развлечения…
Не сложилась судьба – и это мучает больше всего. Никакая судьба – ни личная, ни политическая. В тюрьме это мучает особенно остро. А если бы я не сидел сейчас в одиночке, а делал что-то крупное на воле – готовил покушение на Путина, скажем, или командовал добровольческими силами украинских националистов, идущих на штурм Донецка, – то не было бы и самого этого понимания, что судьба моя НЕ СЛОЖИЛАСЬ! Я бы тогда именно вот этим, этими самыми действиями, каждый день с утра и до вечера СКЛАДЫВАЛ бы ее. Использовал бы свой шанс, данный историей, на то, чтобы стать кем-то, добиться чего-то заметного значительного в жизни (а не только статьи в Википедии). То бишь, даже не то обиднее всего, что вот, мол, не сложилась жизнь, не вышло из меня ничего – а то, что даже не дала судьба шанса попробовать себя, проявить, шанса сделать в этой жизни что-то важное… :((((
24.2.16., 19-18
Выдернули-таки сегодня на «крестины» и впаяли… год ЕПКТ!!! За то самое, о чем была эта провокация неделю назад: «18.2.2016 не выполнил возложенные на него обязанности…» – не проговорил какую-то их речёвку в подъём, то бишь…
Ну подонки!.. Ну мразь!! Ну суки!!! Зайдя в камеру, я ржал в голос!.. Нет, какие подонки!.. Тоталитарный стиль большевиков глазами русского интеллигента, типа профессора Преображенского или доктора Живаго… Не стесняются абсолютно ничего, – устроить такую глупейшую, дешевую провокацию – и за нее год!.. И даже не стали ждать окончания моего нынешнего ПКТ, – как раз ровно три месяца сегодня еще оставалось, включая три ШИЗО. Или хотели декорум соблюсти, приличия: мол, на год закрываем не тогда, когда прежние полгода закончились, поскольку ФСБ нам велит Стомахина из камеры вообще не выпускать, – а тогда, когда он совершил страшное преступление: на пятом месяце ПКТ вдруг не представился в подъем! А что он до этого все четыре с лишним месяца тоже ни разу не представлялся в подъем – это ничего…
Апофеоз цинизма, короче. Вот он, тоталитаризм, – нагляднее иллюстрацию трудно и представить. Не только тотальный контроль мыслей и действий (видеокамера-то висит!..), но – и тотальное использование всех, ВСЕХ, какие есть, официальных возможностей для прессинга и травли. Любую, какую по их «законам» они тебе могут сделать пакость, – они обязательно сделают! Теперь – и впрямь стал я опасаться, что после трех ПКТ/ЕПКТ (с ноября 2014 начиная) как бы следующим шагом в 2017 не оказался перевод в тюрьму…
Так-то, пока я тут, мне, в общем, все равно – ПКТ или ЕПКТ. Права те же, – магазин, книги, пресса… Плохо только, что баня у ЕПКТ, насколько я знаю, в пятницу – как бы не начала она совпадать с магазином. Типа, завхоз пришел в ведомостью и списком жратвы – а я в бане, и он торопился, не подождал… Это будет беда.
25.2.16., 5-27
Принесли еще вчера, за час уже до отбоя, письма – от матери, от Землинского, от Мананникова наконец-то (он месяц с лишним не был в Новосибирске, письмо ждало его в ящике) и от какой-то неизвестной женщины из СПб, с армянской открыткой. Отвечать всем буду вот сейчас, вчера не успел бы. Но – то ли из-за этих писем опять перевозбудился, то ли еще что – но спал опять за ночь часа два где-то, самое большее – три. :((( Засыпал долго, но все-таки заснул; а потом проснулся без четверти час – и всё, больше уже заснуть не смог, так и валялся до пяти утра без сна. Прямо беда, но что с ней делать – абсолютно неизвестно… :((((((
Суббота. Вчера были баня (ЕПКТ-шная, – теперь она по пятницам, да) и магазин. После бани написал большое письмо Вере (уместив его всего лишь на двух листах), рассказал подробно всю эту историю с ЕПКТ. М.б., как-нибудь все-таки проскочит на «Грани». А мать пишет, что ей недавно звонил Миша Агафонов, передавал мне привет (скотина!) и говорил, что они (с Горильской, видимо, которая в состоянии это профинансировать, – по крайней мере, я так понял) хотят издать в Киеве «книгу моих статей». Ага, как же, держи карман шире!.. Ничего, конечно, не издадут; а если вдруг и издадут, то опять – тиражом сто экземпляров, что, по-моему, хуже чем ничего…
Чего теперь ждать? Писем – еще не скоро; разве что свежей (гм!..) прессы в понедельник, во вторник… Сходить два выходных дня с ума от безделья и тоски – хотя, правда, книги непрочитанные еще есть. Но тошно настолько, что и читать я не в силах… 1360 дней еще…
А окно так и стоит темное, под этой снежной коркой, – уже больше месяца, по-моему…
14-36
Проклятый дневальный теперь включает проклятый ветродуй – вытяжку – не в девять, а где-то около полдесятого, – как раз перед приходом шмонобанды. Правда, слава богу, не на целый час, как раньше, а где-то минут на 20-30, так что когда мрази выходят, галдя, мимо меня, – их хотя бы слышно. А потом еще 1-2 раза в течение дня, тоже на минут 20, включает эту вытяжку. Что от нее толку – я абсолютно не вижу. По-моему, толку никакого.
18-10
Если бы не подкормка из магазина – утром кусочек торта, вечером полбатона просроченной колбасы – то сегодня опять из всей баланды за день поел бы только один обед. На утро была сечка, на вечер – «уха», причем с рыбой настолько костлявой, что я выбросил и ее, не стал ковыряться в этом дерьме, пытаясь, как обычно, вылив жижу, выбрать и съесть хотя бы рыбу. Ей-богу, за одно такое питание – лично, своими руками перестрелял бы весь их ФСИН!..
29.2.16., 5-17
Теперь эти суки начинают подъем отсюда, с этого конца коридора. Моя камера – вторая, после «двойки». Раньше удавалось полежать хотя бы до половины шестого, иной раз – даже до без четверти шесть; сейчас – в четверть шестого уже на ногах, и 16 часов не прилечь; а после обеда, как назло, дико клонит в сон, даже если спал всю ночь. Вчера так и задремал, сидя на табуретке, облокотившись на тумбочку и подперев голову рукой. Не спал, конечно, – так, легкая полудрема, почти ничего. Минут 15 так сидел, не двигаясь; открываю глаза – а у моих ног, вытянутых на середину камеры, – мышь! Какая наглая, обалдеть: стоит только задремать – и она уже тут как тут, вылезает и шастает по камере!.. :))) Увидев, что я чуть шевельнулся, она умчалась в щель под окном.
Проклятый библиотекарь вчера раздал все книги прежде, чем дошел даже не до меня, а до моего соседа в «пятерке». Тот долго колотил в дверь, орал и бесновался, что ему, мол, нечего читать, но – увы… Я не стал даже стучать, не стал подавать никаких сигналов, – настолько противно, до омерзения, любое общение с ними… Была бы у него свежая пресса – он подошел бы, а так… Отдал сейчас, в подъем, заявление «начальнику воспитательного отдела» на эту тему – почему библиотекарь (ему подчиненный) регулярно меня игнорирует и не подходит к моей камере; а заодно – и главному бухгалтеру: почему расход денег с лицевого счета у меня за 19.2.16 указан 1000 р., тогда как товаров в этот день я получил только на 823 р. Эти суки теперь вписывают сумму в ведомость сразу, как только им приносят мое подписанное заявление, – ясно, почему расход больше, чем мной полученное. А на остаток (или просто часть из моего списка мне в магазине не взяв) завхоз может покупать себе за мой счет сигареты. Очень удобно (завхозу, но не мне). И как с этим бороться в данных условиях, когда заперт в камере и не можешь никого лично увидеть и ничего сказать, а на заявления они не реагируют, – неизвестно.
Ненавижу, ненавижу всю эту мразь!! О, как я их всех люто, смертельно ненавижу!!!... Засадили, суки, в тюрьму на семь лет ни за что!.. С утра – предвкушение этого мучительного, бесконечного дня, когда хочется спать, а нельзя даже лечь, и нет ни книг, ни прессы, и нечего делать абсолютно… Книга одна, большая, толстая, у меня еще, слава богу, осталась от купленных Землинским, ее не тянет читать помногу, так что хватит еще надолго. Но в остальное, свободное от нее время – тоска… И не пишется ничего, даже стихи куда-то пропали… Томительно, невыносимо, выматывая все нервы и всю душу, тянется день, тянется срок… Еще семь… пять… четыре часа до отбоя; еще 1358 дней до конца срока… И так каждый день… Я люто ненавижу их – всех, кто обрек меня на такое вот времяпрепровождение; и тех, кто принимал решение посадить, и тех, кто его исполняет, держит меня здесь годами; всех их, кто сломал мою жизнь, люто, бешено ненавижу и мечтаю убивать лично своими руками!.. Только боюсь, что и этого счастья – дотянуться наконец до их горла, всадить им в голову пулю, отомстить наконец за мою исковерканную, поломанную жизнь – не будет мне дано судьбой… :(( Ибо для этого нужны бурные события, нужна революция не меньше украинской; так просто, в спокойное время, когда кругом менты с дубинками, эта месть невозможна – а революция в этой проклятой стране, увы, невозможна тоже… :((((((
На письма сегодня даже не надеюсь, – м.б., и не набралось еще писем со среды, когда их приносили последний раз (а нынче понедельник). Но свежей прессе, особенно журналу, уже давно пора быть. Фактически же – тут необходимо просто глушить себя чтением, как алкаши глушат себя водкой, читать запоем с утра до вечера (и книга должна быть, разумеется, достаточно увлекательной для этого) – чтобы просто ни о чем не думать, ни о будущем, ни о своей поломанной жизни, и не замечать всего ужаса, творящегося вокруг…
15-47
Выдергивали только что опять на «крестины». Зачем, непонятно: ублюдок Асламов посмотрел на меня, сказал пару раз: «встань нормально», велел мрази Безукладникову меня постричь и побрить :)) – и велел увести. Никаких «рапортов» не зачитывали, 15 суток тоже не объявляли, но – скорее всего, это они, родимые. :)) Стричь наверняка поведут, когда будут рассаживать остальных «крещаемых». Придется скандалить и требовать показать постановление чтобы самому понять, в каком я теперь тут у них статусе. Внутри все кипит – и, по совести, не только голодовка уже давно назрела, но и – сдохнуть от нее наконец стало бы для меня сейчас самым лучшим выходом. Жить дальше – и нет сил, и незачем…
18-10
Да, впаяли 15 суток – за то, что вчера в девятом часу вечера якобы где-то был без бирки («нарушение формы одежды»). На самом же деле – не выходил из камеры весь день. Отдал заявление о голодовке с 17-00, не взял ужин. Борьба начата. Что ж, посмотрим, что будет…