АПРЕЛЬ 2010

2.4.10. 8-15
День вчера был длинный и безумный. Генеральная уборка, четверг... Но начинался он неплохо: пока уборщики из бывших СДиПовцев подметали и переподметали пол (не все выдвинули заранее тумбочки – так потом заставили, видите ли, мести по новой!..), ждали для мытья пола ведро из той секции (с этим недавним вычерпыванием колодца ведрами – оказалось, 2-е ведро пропало!.. :) – я успел быстро позавтракать! Уже удача, черт возьми!.. :)) Тумбочки не выволакивали, все прошло спокойно. Потом – удачно сходил в баню, потом – обед и ларек, все как всегда. На улице – весенняя распутица, грязища, потоки воды; в ларек пришлось шлепать по этой грязи на всем “большом продоле”; а теплынь такая, что в “телаге” уже было жарко, полно народу – уже в “лепнях”. Купил все быстро, пришел, поел; написать – хотел было – ничего не дали трущиеся вокруг и галдящие соседи по проходнякам. Где-то полпятого решил сходить к “телефонисту”, позвонить матери.
Тут уже все пошло не так гладко. У них мало того, что сидел отрядник, – но этот урод “телефонист” еще и вполне искусственно паниковал, что вот, мол, “мусора бегают”, – только что обход, дошедший до них, перелез на 10-й. Ну и что, казалось бы? Все равно, и отрядника совершенно достаточно, чтобы “трубу” не доставать, – потом, мол, зайдешь, попозже.
Но зато – несмотря на их отрядника – самое время оказалось, чтобы усадить меня и завести разговор: ты знаешь, в воскресенье уже пасха, а у нас даже чая нет. Ну прямо беда; подумать только, – нет чая!!! Без чая-то, ясное дело, никому не выжить, всем кранты, а уж тем паче – если чая нет (страшно даже вымолвить) НА ПАСХУ!!! Ужас-то какой...
Короче, эта мразь, как я и думал, тут же начала, пользуясь тем, что это “ларьковый” день 11-го барака, клянчить у меня чай и пр. Да не просто клянчить, а довольно-таки напряжно: чтобы я после шести вечера поперся в ларек 2-й раз и купил там – нет, вы не подумайте, что только пачку чая, и все, никоим образом! – а рублей на 100, не меньше: пачку обычного чаю (21 руб.) – на чифир к пасхе; пачку чая в пакетиках (“чаю попить”, – это они тоже любят, не все же один чифир глушить) – 25 руб.; пачку шоколадных конфет – причем именно шоколадных, к карамели (даже если шоколадных не будет в продаже) отношение очень скептическое, – 30 руб.; ну, и масла подсолнечного – чтобы эта харя могла им поливать хлеб и есть, а то ей больше нечего, – если маленькая бутылочка, то тоже рублей 30. Что-то около 110 рублей.
Получалось, что я зашел к “телефонисту” неудачно для себя – исходя из своего намерения позвонить, – но зато исключительно удачно для него, исходя из его намерения в очередной раз затариться чаем-сладким и пр. за мой счет. А ведь, когда я на входе в барак услышал, что их отрядник здесь, внутренний голос ясно предупреждал: раз я не смогу прямо сейчас позвонить, то и идти сейчас незачем. Жалею, что не послушался...
Проклиная свою глупость, я пошел-таки в 6 вечера опять в ларек, наплевав на ужин (благо, цыганская обезьяна давно, уже с месяц, наверное, перестала вообще ходить в столовку и там меня контролировать) и купил мерзкой наглой твари все, необходимое ей для встречи пасхи. :) Когда возвращался, 11-й барак как раз шел навстречу мне на ужин, но никто ничего не сказал. Пошел прямо к наглой твари опять, не заходя на 11-й – и удачно: отрядник уже ушел.
Тут мне хоть дали телефон, слава богу, и я набрал матери. Она огорошила меня возмущенным истошным визгом: ей только что звонил Матвеев и спрашивал, я ли это написал вместе с Михилевичем некий текст в поддержку недавних взрывов в Москве, выдержанный целиком в исламских тонах и висящий в инете за подписями моей и Михилевича?
И у самой матери, и – с ее слов – у Матвеева лейтмотив был один: как это можно радоваться, когда погибли ни в чем не повинные люди?!! Мать одновременно и пыталась – вполне прокурорским тоном – выяснить, действительно ли я инициировал сам этот текст и свою подпись под ним; и одновременно – выяснить, почему я радуюсь гибели людей; задавала много вопросов истошным тоном, но ответов не слушала и, как всегда, не давала мне вставить вообще ни слова. Истерика ее и визг в трубку были такими громкими и истошными, что мне пришлось громко, при всех сидящих вокруг блатных, тоже заорать, обозвать ее дурой, послать к черту и т.д. – и только таким экстремальным способом заставить выслушать то, что она сама же так дотошно выспрашивала в начале разговора. А именно – что я от нее впервые слышу об этом тексте и своей подписи; что, судя по целиком исламской риторике – он и впрямь принадлежит Михилевичу, таков его стиль; ну и – что я, конечно же, его поддерживаю и очень рад, что он, помня обо мне и моей всегдашней позиции, поставил и мою подпись.
После этого я набрал Паше Л. – и так давно собирался, а тут такой повод! Тот сказал, что текст этот появился только в ЖЖ Михилевича, больше нигде; и когда того стали спрашивать, с какой стати он поставил мою подпись, уполномочил ли я его – тот в сердцах плюнул и подпись мою снял. Сейчас там еще подпись Маглеванной, которая, по словам Паши, вроде бы с этим согласна. А Михилевич, мол, вообще пишет ерунду, нельзя такое писать, оправдывать гибель людей; самое же главное – они там все (в рассылке, мне посвященной) жутко боятся, что за такие тексты с моей подписью мне намотают еще срок – типа, за “оправдание терроризма”. Они там вообще решили, что убрать подпись Михилевичу велел я. Паша был очень удивлен, узнав, что это не так.
Говорили мы с ним долго – минуты 23 где-то, пока набившиеся в проходняк “телефониста” блатные пили чифир из принесенного мною чая. Собственно, эту беседу я считаю главным, важнейшим событием моего вчерашнего дня. С Пашей спорить одно удовольствие, потому что он не орет, не бьется в истерике, а говорит спокойно, слушает мои аргументы, приводит свои, и тон любой, даже острой с ним полемики у нас всегда остается доброжелательным. Но с его аргументами – что, мол, нельзя опускаться до уровня своего врага (русских, бомбивших чеченские города), надо оставаться благородным противником; да и погибшие 20-летние девчонки не отвечают за этот геноцид, они были еще детьми, когда все это начиналось, – я, конечно же, согласиться не могу. Что поделать, война – жестокая штука, и не мы ее начали. Что революции не делаются в белых перчатках, сказал еще Ленин, и к войнам это относится точно так же; к тому же, вполне логично, что люди, не жалеющие свою собственную жизнь, мало склонны жалеть чужую, – а ведь те, кто взорвался в толпе на этих 2-х станциях, как само собой разумеющееся отдали при этом и свои жизни – но об этом почему-то никто не вспоминает. Сказал я Паше, что, в общем-то, моя позиция не изменилась с 2004 г. – я писал тогда о февральском взрыве на перегоне “Павелецкая” – “Автозаводская”, и фраза той статьи – “Взрыв в московском метро оправдан, естественен и законен” – даже вошла в мое обвинение, а потом в приговор, по пути послужив предметом моих вопросов к “эксперту” на суде (я хорошо помню свой вопрос: “Побуждает ли эта фраза кого-либо к чему-либо?” – т.е.”призыв” она или не “призыв”. Он ответил, что нет.). Жаль, сидело вокруг много народу (швали) и не мог я подробно разжевать Паше свое общее, В ЦЕЛОМ, отношение к подобным вещам, бывшее у меня как в 2004, так и сейчас. Что-то вроде: да, конечно, пойти взорвать отделение милиции лучше, чем вагон метро, кто бы спорил. Но поскольку мы – русская антиимперская оппозиция, радикальные либералы и демократы Москвы, Питера и т.д. и т.п. – САМИ не можем этого сделать; не можем пойти взорвать ни ментовку, ни метро, ни просто убить “мусора” на улице, и неважно, почему, – боимся ли мы, или у нас нет оружия, или еще какие-то причины нам мешают, – то уж в этом случае мы как минимум не должны осуждать тех – представителей национально-освободительных от “нашей” империи движений – которые не боятся, а уверенно держат в руках оружие и во многом делают нашу работу за нас! Ладно уж, никто нас самих ничего взрывать не просит, – куда уж нам, сопливой детворе, мы еще просто не доросли до таких вещей, до серьезной войны с властями! Мы только и можем, что трындеть в интернете (и то больше между собой), да самиздат печатать мизерными тиражами, – но уж по крайней мере тех, кто не боится, а делает, стреляет, взрывает – надо не поносить, не осуждать, не отмежевываться, не слезы и сопли эти по “невинным жертвам” разводить, – а всячески поддерживать каждый их выстрел и каждый взрыв! Уж это-то мы, по крайней мере, можем?! – твердо и достойно вести себя, без слез, слюней и соплей, не осуждать и не поносить тех, кто взвалил на себя все, что мы должны были делать сами – но по трусости ли своей, слабости ли, неумению, неспособности, ничтожности нашей вообще – не делаем?!! Или мы вообще такие уж конченные ничтожества, что способны только свысока поучать тех, кто что-то реальное делает, и “моральные” эти слюни разводить? Да, взрыв ментовки лучше взрыва в метро – но сами-то мы ни там, ни там взорвать ничего не способны по определению по общему нашему ничтожеству, трусости, слабости, глупости и пр. – и уже сам этот факт жестко обязывает нас поддержать то, что реально делают другие, более достойные (да еще ценой собственной жизни), ДАЖЕ если нам кажется, что они делают это не так или не совсем так, как надо. Не так, как сделали бы мы, ага :) – но в том-то и штука, что МЫ-то как раз неспособны сделать вообще ничего. И в таком положении осуждать и поносить делающих нам точно не пристало.

14-48
Да, а будку возле нас на “продоле”, бывший 11-й СДиПовский “пост”, они таки уничтожили в тот же день (позавчера?). Вышел – на ее месте лежит только груда распиленных деревянных остатков – досок, брусьев и т.д. – да солидная куча опилок. Потом еще была морока: по распоряжению коменданта зоны гоняли тех же бывших СДиПовцев с 11-го перекидывать эту кучу обломков через забор на “кечь”, а опилки раскидали по всей этой половине “продола”, отчасти загатив ими невероятную сейчас тут грязь и слякоть. Вторая будка на “продоле”, между 3-м и 7-м бараками, еще стоит, – она кирпичная, белёная, и ее разломать, видимо, не так просто. На том “продоле” обе будки – деревянные, но стоят они на высоченных конструкциях из железных труб (в дальнем конце, около 13-го барака, ее ведь ставили при мне, в мае-июне 2008...), и судьба их мне пока неизвестна.

4.4.10. 9-11
Воскресенье. Пасха. :)) Великий “праздничек” у НИХ. (А скоро будет еще более офигенно “великий” – через месяц и 5 дней...) На завтрак по такому поводу давали КРАШЕНОЕ яйцо и традиционный уже здесь “праздничный” чебурек.
А у меня на душе – тоска, усталость, пустота, ощущение все той же бессмыслицы, нелепости, никчемности, что и год назад, и 2, и 4... Где я?! Как я сюда попал?! Что я здесь делаю???! Вот вроде уже 4 года сижу, а все равно – иной раз как оглянешься вокруг, встряхнешь, словно проснувшись, головой, протрешь глаза – и не можешь поверить... Тоска, пустота, бессмыслица... Но теперь – она еще и усиливается с каждым днем приближения к свободе, ибо давно понял я, что кроме той же пустоты, одиночества, отчужденности – ничего меня там не ждет. Ну да, бытовые удобства, комфорт, отдельное помещение, домашняя пища, свобода передвижения – это все да, конечно, это несомненные и громадные преимущества. Но – построить свою жизнь так, как мне надо, добиться в жизни того, о чем я мечтаю, чего хочу, просто реализовать себя полностью в этой жизни – я не смогу, и я заранее знаю это, и потому не жду этого освобождения так, как ждут его обычно – даже те, у которых там и нет никого, на воле. Да и меня, по сути, там ждет одна только мать, и то – совсем не для того, чтобы понять мои стремления и хоть посильно помочь им; наоборот, от них она каждый раз приходит в ужас и принимается выть, что меня опять посадят... Она ждет эгоистически – чтобы я был при ней и жил так, как она считает правильным; а всем прочим “друзьям” вообще плевать...
Смена Окуня-Гриши и пр. за вчера и сегодня буквально задолбала всех. Все было в “лучших” традициях: на 11-й барак они являлись за вчерашний день трижды: в 11 утра, незадолго до ужина и перед последней проверкой. Первые 2 раза просто светили везде фонариками и тыкали маленькими зеркальцами на ручках: в “фойе”, в “курилке”, в “культяшке”; короче, совали свои носы в любую щель. Последний же раз они – тоже в “лучших традициях” – забежали на “продол”, в барак и в нашу секцию бегом (буквально, без всяких шуток) – в надежде поймать что- или кого-нибудь. Любого, кто при их появлении в секции шел, двигался или сидел/лежал на месте, но имел встревоженный вид, – они тщательно обыскивали. “Пыхнуло” ли что-нибудь, я не знаю, но по-моему, нет. Однако и это было еще не все: сегодня утром они таки сумели проникнуть в барак незамеченными, никакой стрем их не увидел и не “пробил”; я, полулежа на шконке и свесив ноги на пол, как всегда, вдруг увидел только, как молоденький “мусор”, не так давно здесь появившийся, идет по секции – смотрит, кто спит, и будит их. Я успел встать, но он бы меня все равно не тронул, – я его уже знаю, он не злобный, добродушный такой. Но его абсолютно никто не “пробивал”, он появился совершенно неожиданно; а потом уж из разговоров выяснилось, что по “культяшке” и по той секции рыщет Окунь...
Да, вчера еще я постригся, как и собирался – раз в 3 месяца, ибо оброс уже порядком, а самому тут стричься – нет ни ножниц, ни зеркала нормального. Пошел после обеда на 8-й, 3 раза чуть не утонул в грязи на их дворе, полностью оттаявшем, но постригся очень коротко опять, как всегда стрижет меня этот дурак, тамошний парикмахер, хотя я каждый раз и прошу оставить спереди побольше.
Что ж, осталось мне постричься тут, на зоне, еще 3 раза – и все, домой! Перед освобождением я уж стричься точно не буду, – наоборот, хорошо, что с начала января волосы успеют отрасти. Мне осталось сегодня ровно 50 недель, или 350 дней.

5.4.10. 14-15
Ну что ж... О чем писать? Не знаю даже. :) Понедельник. Началась 50-я неделя до конца. Пока все тихо, спокойно, – даже удивительно, но опытом почти 3-хлетнего здесь пребывания я уже знаю, что затишье это временное. С нетерпением жду очередной комиссии и сильно удивлен, что ее до сих пор нет. :)) М.б., завтра? Ни недели без комиссии!!! :))) Утащим баулы в каптерку – и забирать не будем принципиально, никогда, до конца срока – пусть там и пропадут!!! :)))
Но это мрачный юмор, конечно, – просто уже не выдерживают нервы. А вообще-то – мерзость, мерзость и мерзость вокруг! Господи, кто бы знал, как я их всех ненавижу – этих тварей, толкущихся вокруг меня 24 часа в сутки! Всех, всех их без разбора – ненавижу до такой степени, что своими руками выкосил бы из пулемета или отправил живьем в крематорий, – всех, до единого! Мерзкие, злобные, тупые, наглые, примитивные, бессмысленные твари!!! Впрочем, я писал уже об этом не раз еще в 2008-м, на 13-м бараке, помню. Но лучше с тех пор не стало. Тут есть несколько тварей, не столь злобных, как остальные, – с ними хотя бы можно общаться, о чем-то спросить чисто по бытовым вопросам. Но – увы, примитивны и бессмысленны они столь же, как и все прочие, т.е. какого-то делового, осмысленного, тем паче с перспективой – общения не получается. И их я тоже не пожалел бы, вместе со всем быдлом – в ту же печь...
Последние веяния в бараке – эти ублюдки, все вместе, опять стали задалбывать меня своей уборкой. Не то чтобы против меня лично это направлено, но – уборки этой так много, она настолько назойливая, настолько шизофреническая, что поневоле задевает и мешает. Метут и моют теперь бывшие СДиПовцы, и один из них – 40-летняя обезьяна (по интеллекту – уж точно), 6-й раз сидит, обезьяна вроде бы азербайджанская, а сама она говорит, что даже иранская, но живет уже много лет в Нижегородской области, – короче, вот это существо настолько всерьез восприняло свою миссию по уборке в секции, что стало поднимать постоянный визг, завидев, что кто-то вошел в ботинках (а во время самого процесса – и вообще прошел по секции). Самое забавное, что и другие уборщики, прошлые и настоящие, ненамного лучше – не раз напоминали этой обезьяне, что еще недавно, когда здесь убирались другие, ей тоже делали многократные замечания – не заходить в обуви в секцию, но она их игнорировала. Теперь же она вошла в раж и свирепствует: орет на всех, гонит из секции снимать обувь, предлагает ночью собрать все ботинки под шконками и выбросить (очень свежая идея! :), а вчера после последней проверки встала стражей у входной двери, вместе с долговязой вошью-предСДиПом – и сделала замечание насчет ботинок даже мне, хотя вообще ко мне вроде бы относится в целом неплохо – подмигивает, шутит, чуть ли не другом своим называет, да и вскоре, как поднялась сюда с этапа, еще в СДиПе ночами работала, – первой подошла знакомиться. ЧТО уж этой животине во мне, не знаю, но давление насчет обуви, эта идиотская прямолинейность – как будто если все будут ходить только в тапочках, то это чмо сможет перестать мести и мыть! – очень неприятны, и уж эту обезьяну бессмысленную, только воровать, грабить да сидеть за это умеющую, я бы точно не пожалел, – в печь!.. :)
А злобный дебил-“молотобоец”, отставленный вроде бы наконец от всяких здесь должностей – сразу после утренней проверки вдруг разорался, что ему, видите ли, грязно, – чтобы те же двое уборщиков (обезьяна и ее сосед по проходняку) опять начинали убираться – хотя они мели и мыли как положено утром. Даже тумбочки выдвигать было хотел, но – не прокатило; а главное – эта мразь командным безоговорочным тоном заявила: все вон из секции, у входа поставить охрану и никого не впускать! Как же – идет уборка!! Священнодействие, сакральный процесс – УБОРКА!!! Мрази... Культ уборки такой безумный, такой шизофренический, что в одном помещении с этими психами просто опасно находиться, – и даже с хваленой блатной протекцией “телефониста” я все равно хожу по самому краешку, я это ясно чувствую, – на грани того, что меня тоже начнут силой выталкивать из секции во время уборки, а вещи мои – выкидывать.
Ну и “телефонист” – тоже мразь еще та, конечно. Впрочем, и об этом тоже я писал уже не раз. :) Вчера я не ходил к нему, как обычно – у них сидел отрядник, не было смысла. После 1-й вечерней проверки, когда я готовил себе ужин – вдруг, для меня неожиданно, приперся его друг-сосед с телефоном. Я набрал матери, поговорили. Но – любезность оказалась, конечно же, отнюдь не бескорыстной: посланец вытащил записку от этого чма. В записке говорилось, привожу близко к тексту: “нет ничего” (т.е. у них, как всегда, нет ничего пожрать, – вот беда-то!.. :), дай чего-нибудь, хоть кусок колбасы, и сладкого. Корю себя, что сделал второпях глупость: колбаса лежала у меня близко, а шоколад – в бауле, засунутом глубоко под шконку; я отрезал кусок колбасы, а про сладкое – сказал, что осталось всего полшоколадки; но т.к. шоколада у меня довольно много, а колбасы – в обрез до новой передачи – надо было, конечно, сделать наоборот.

8.4.10. 12-35
Третий день писать, считай, не о чем. На улице жара, снег весь сошел, уже почти лето. Утром и вечером, правда, еще прохладно. Злобные “козлы” бесятся, колобродят, носятся целые дни с телефонами и слушают музыку (только вот сейчас нет ее, прямо дивно...). Комиссия какая-то то ли есть, то ли нет, но суматохи с уборкой и выносом вещей, слава богу, нет, все спокойно (вот что значит ждать этого в состоянии мрачной обреченности, как я в начале этой недели). Шмонов не было ни в среду, ни в четверг (сегодня). Вот, считай, и кончилась 50-я неделя до конца...
Настроение пока что удивительно хорошее, просто на редкость (надолго ли?.. :), ибо сегодня все вышло очень удачно. Памятуя опыт той недели, решил я не мучиться, а взять – да и позавтракать утром, несмотря на их “генеральную уборку”. Представляю себе, как дико и смешно это будет потом читать кому-нибудь на воле – но здесь, да, жизнь такая дикая и нелепая, что элементарнейшие бытовые вещи, типа позавтракать, или (еще недавно) зайти в соседнее здание, вырастают до планирования их как спецоперации и – если она удалась – до размеров подвига! Между зарядкой и завтраком все было спокойно, тумбочки никто не выволакивал, “козлы” спали, а черножопая обезьяна была всецело занята телефоном. Я быстро приготовил себе завтрак; потом, придя из столовки, быстро поставил чайник – и, пока другая обезьяна, которая метет полы, собиралась начинать, я уже позавтракал и выпил чай! Ур-р-ра!!! :))) Уложился в 20 минут. Да и весь процесс сегодня прошел на удивление легко и гладко, погрома фактически не было, “козлы” по-прежнему спали, никто не командовал и не орал, даже тумбочки выдвигали не все, а только те, кто сам, без приказа, этого хотел. Я лежал, смотрел на все это, временами проваливаясь в дрему. Потом пошел в баню, – работает, несмотря на то, что пришедшие перед моим уходом принесли какие-то слухи (или приколы?), что, мол, вода там кончилась, теперь баня будет только после обеда.
Удачно сходил в баню, одел – впервые с осени – футболку вместо рубашки (уже, считай, лето!), погода прекрасная, чего еще надо? До дома осталось 346 дней, 49 с половиной недель. Дай бог, ларек будет не пустой после обеда, хоть соку себе куплю, попью... Да еще вот жалко, что тут 2-й этаж, в этом проклятом бараке – нельзя выйти запросто, погулять на солнышке, как я гулял по двору 13-го каждое лето...

15-10
Ну, что еще? В ларек сходил тоже удачно, но опять потратил слишком много денег: аж 517 рублей. “Телефонист” на этот раз не докапывался, но 100 руб. из этих денег выклянчил “в долг” (ага, как же!.. :) Юра – тот самый “обиженный” с 13-го, теперь он санитар в больнице (и, говорит, до конца срока). Встретил я его еще по дороге в баню, – он окликнул меня от торца больницы. Но долго говорить мне с ним было некогда, и он ждал (!), пока я помоюсь, выйду – и снова начал клянчить эти 100 руб. ларьком. Про Мусю, мое солнышко усатое :), сказал, что она живет у “обиженных” на 10-м, и обещал брать мои вещи в стирку в баню – он там, в больнице, и этим, видимо, занимается; но посылать “обиженных” с 11-го отдавать, а тем паче – забирать у него мои вещи будет, я предвижу, морокой ужаснейшей.
А в столовке, придя на обед, встретил опять бывшего стирмужика, тоже с 13-го. :) Эта гнида, как я и думал, тут же стала опять клянчить у меня, чтобы я купил ей чай в ларьке. Осталось ему сидеть только до середины июня, но все мается по чаю, никак не может напиться. :) Так вот, он тоже – первым делом, опережая мои вопросы – сказал, что кошка моя бегает где-то там, на 13-м, но – убежала, когда он хотел ее погладить. Короче, все эти уроды совместными усилиями довели животное до полного одичания...
Прикольно, если “телефонист” до 6 вечера проявит инициативу – мне сходить в ларек еще раз, купить ему что-нибудь... :))

9.4.10. 9-00
Все хорошо, да. :) Но спать ночью эти мрази не дают совершенно. Вот уж с чем стало последнее время отвратительно – так это со спокойным сном ночью, в темноте и тишине. Ублюдки-“козлы”, старые и новые, но одинаково запредельно злобные, в 2-х крайних от входа проходняках, наискось от меня – провели тайную проводку, сделали розетку в тумбочке 2-го проходняка – и повадились жечь там ночью лампу, причем довольно мощную! Хорошо еще, если позаботятся ее хоть чем-то завесить, но сегодня я проснулся где-то в полпервого ночи – лампа висела просто на раме шконки и била мне прямо в глаза! Просыпался я за эту ночь раза 3-4, – под утро мразь из прежних еще “козлов”, недавно дней на 5 (всего-то!..) отъезжавшая в ШИЗО, лежала на своей шконке, лампа была чем-то завешена, и эта нечисть трындела с кем-то по телефону, как и всю эту ночь! Зачем уж для разговоров по телефону в постели нужен обязательно свет – мне не понять, но свет горел у этой мрази всю ночь, существенно мне мешая, – даже когда лампочка и завешена, все равно уровень освещенности в этом конце секции значительно выше, чем нужно для комфортного и спокойного сна. Я уж не говорю о том, что обычно эти выродки в углу всю ночь слушают еще и музыку, специально повесили у себя там колонки и, бывает, врубают чуть не на полную мощность среди ночи. Слава богу, хоть музыки сегодня не было. Включили свет, объявили подъем, и эта мразь – “козел” – отложив телефон, занялась другим любимым делом: пошла по секции трясти шконки и орать: “встаем, встаем, давайте!..” и т.д.
А с “телефонистом” тоже получилось вчера прикольно. Я предусмотрительно пошел к нему только после ужина, минут 35 7-го, когда бежать в ларек уже не было смысла. Он и его дружок-сосед сперва встретили меня шуточкой – мол, знаешь ли ты, что сегодня из-за комиссии проверка на час раньше? – в расчете, что я, м.б., засуечусь и побегу, приняв эту чушь всерьез. Но меня не так-то просто развести подобными приколами, тем паче, что, когда я к нему пришел, уже и было это “на час раньше” – 18-35, а проверка в 19-30. Позвонил домой. Хотел уже идти, но эта наглая харя усадила меня опять и завела разговор... ну конечно: ходил ли я сегодня в “заведение”!!. :))) Я угадал абсолютно точно. Посыпались вопросы, нет ли чаю, конфет и пр., жалобы, что у них нет вообще ничего, и "телефонист", бедняга, с голоду чуть ли не падает, и т.д. В конце концов он настоял, что пришлет попозже ко мне своего дружка-соседа за банкой – уж хоть одну банку-то он выклянчил, и я, вернувшись, уже ее им приготовил; но дружок-сосед почему-то не пришел....

15-25
А в остальном – бывшие СДиПовцы постепенно находят себе работу, – кто в столовке, кто на “кечи”, кто еще где. “Первый пост” то работает как обычно – с закрытой калиткой, то калитка стоит открытая, но в будке сидят зэки; а последние 2 дня – опять ворота настежь. На “нулевом посту” так и сидят “мусора”, иногда даже по двое; они меняются там каждый час и все так же собирают у обеих калиток на “продолы” толпы идущих из столовки. Иногда некоторые, наиболее ретивые “мусора” (как, например, вчера или позавчера отрядник 5-го, самый тупой из всех отрядников, бревно бревном) продолжают собирать толпу и во дворе самой столовки, становясь грудью на защиту ворот, уже не запираемых, как раньше, на замок.
Новость самого последнего времени: сегодня Думой в 1-м чтении рассмотрена долгожданная амнистия к 65-летию “победы”. Сколько здесь было – и есть еще до сих пор – страстных мечтаний, надежд и упований на эту амнистию, на то, что уж теперь-то, к такому великому “празднику”, просто не могут не устроить настоящую, большую амнистию, которой не было целых 10 лет; уже ходили и точные слухи, что отпустят всех “первоходов” со сроками до 5, а то и до 7 лет... О, sancta simplicitas! Они просто забыли – или вообще никогда не задумывались – в какой стране они живут. И вот – момент истины, конец всех надежд, всех радужных иллюзий, всей наивной, светлой веры в то, во что так хочется верить!.. Сухой остаток от 1-го чтения в Думе – сейчас, в 3-хчасовых новостях по 1-му каналу: амнистия коснется ветеранов 2-й Мировой, тружеников тыла, узников концлагерей (не советских, естественно), и то – кроме убийств и т.п. тяжких преступлений; общее число – амнистия коснется от 100 до 200 человек. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!..
Хотя – что ж: какая “победа”, такая и амнистия...

10.4.10. 12-35
:)) Забавно, конечно, но новости неприятные. Зазвал сейчас, перед проверкой, к себе новый завхоз, увидев, что я стою в “фойе”. Я думал, что там опять неприятности с длительной свиданкой в мае, а он вдруг говорит: ну, так ты обо мне тоже напиши! И “молотобойцу”, который тоже там сидел, рассказывает: он (т.е. я) принес заявление на свиданку, а я в это время говорил по телефону с женой; она спросила, кто это (ну да, увидев это заявление, завхоз стал довольно раздраженным тоном выяснять, положена ли мне эта свиданка, почему я так часто хожу, и т. д.) – и, услышав мою фамилию, сказала мужу, что она обо мне слышала, что меня посадили, и т.д. И про сайты в инете – что их там, “моих”, мол, целых 3 штуки. Представляю, как неожиданно ему это показалось – здесь сидит человек, о котором знают на воле – заочно, никогда не видев, читали в интернете!.. :)
Ну вот, выполняю здесь его пожелание – написать о нем. :) Правда, что писать, особо не знаю – работает он завхозом недавно, но стиль довольно грубый, командный, как и у прежнего. Ничего хорошего, короче, – да и вообще, среди них это обычное дело – среди этого зверья, которое на воле грабило в стиле гоп-стоп, а здесь надело “косяки” и стало помогать “мусорам” держать под контролем стадо таких же злобных уголовников, как они сами. Тут уж, да, не до сантиментов – в ход идут злобный мат, мордобой и палка; и выясняется, что в XXI веке в самой большой стране мира, члене G8 и постоянном члене СБ ООН с правом вето – т.е. стране, претендующей рулить и решать судьбы мира – вовсю процветает рабовладение, при котором бессловесных, забитых, еле на ногах держащихся рабов заставляют вкалывать по 18-20 часов в день на тяжелых работах и избивают палкой за малейшую провинность или недоработку...
А другое, более серьезное, зачем он, видимо, меня и позвал, – мол, когда пойдет комиссия, ты все-таки убери в каптерку сумку, которая у тебя под кроватью стоит; тебе ее потом сразу принесут, как уйдет комиссия (ага, как же!..); а то, понимаешь, тебе-то они ничего не скажут, а все высказывать насчет сумок и пр. они будут мне (т.е. завхозу).
Ну, я в ответ посоветовал ему сказать любой комиссии на ее претензии: мол, Стомахин меня не слушается, я повлиять на него не могу; ну и – я сам поговорю с любым начальством, если надо, и, поверь, найду, что сказать. А также описал вкратце и вообще свое отношение к этому начальству: что самое лучшее было бы взять его всей толпой за ноги и выкинуть со 2-го этажа в окошко; и что раз они меня тут держат насильно, под охраной, то о каких-то требованиях с их стороны и речи быть не может, а единственная моя обязанность – перед своей совестью, – это воевать с ними и пытаться отсюда свалить любым путем, включая побег, восстание, убийство начальства и пр.
В общем-то, особых возражений со стороны этих двоих я не встретил, да и какой смысл таких завзятых “козлов” агитировать. Но неприятна оказалась фактическая информация: во вторник (а сегодня суббота) опять приезжает какая-то комиссия! Опять, значит, побегут, засуетятся, потащат баулы... Идиоты!.. Какой-то Масленников (я не помню, кто это – то ли зам. нач. Нижегородского УФСИНа, то ли еще кто) приезжал-таки на истекающей уже неделе, ночью (?!!) ходил в ШИЗО, в столовку и т.д. и вчера уехал; а на той неделе приезжает кто-то еще – и Большаков! Я, конечно, попросил завхоза напомнить Большакову обо мне, но – едва ли... А закончил беседу пожеланием не поднимать панику при появлении комиссий, да и вообще не бояться их – а сделать так, чтобы это они побаивались сюда (в барак) заходить...

11.4.10. 8-11
Страшная, чудовищная трагедия с польским самолетом, разбившимся в лесу под Смоленском вчера утром... Я до сих пор в шоке, – не могу отойти с тех самых пор, как узнал еще вчера об этом от матери, звоня ей от “телефониста” где-то в районе 16 часов. (Это животное накануне таки выклянчило у меня не только еще днем раньше приготовленную банку, но еще и 2 брикета лапши б/п.) Мрази на 11-м весь день смотрели DVD, посмотреть новости не удавалось никак, – я заходил и в 12, и в 3, и в 5 (уже зная о трагедии), и в 6, – сплошные фильмы, фильмы, фильмы по DVD... Всем на все плевать, кроме своих развлечений... Новости удалось посмотреть только в 9 вечера, и, несмотря на то, что блатота поначалу пыталась, как обычно, всех выгонять, – новость была такой чудовищной, что очень скоро набилась полная “культяшка”...
Погиб Лех Качиньский, президент Польши, его жена, еще 97 человек высшего руководства Польши – военного, католического, деятели культуры, ветераны II Мировой... И, конечно же, сразу, автоматически, у любого, хоть чуть-чуть знающего эту жизнь и эту страну (даже у некоторых быдляков постарше вчера при просмотре новостей) возникают серьезнейшие подозрения, что упал этот самолет не просто так, что не только в тумане тут дело, – тем паче, что не дотянул он совсем чуть-чуть, летел уже совсем низко и над лесом... Даже я сам, проезжая тогда с дачи мимо аэропорта “Шереметьево”, думал, что тут очень удобно снижающийся почти до земли самолет чем-то сбить. Но то “Шереметьево”, а представьте – в лесу... Под сильнейшее подозрение автоматически попадают и Лубянка, и военные спецслужбы типа ГРУ, – о, все эти господа никогда не стеснялись в средствах, будь то политические убийства (только из последних – Яндарбиев, Литвиненко, неудачное покушение на Ющенко в 2004 ), не постеснялись взорвать 2 дома в Москве, убить сотни человек во имя своих целей... А тут принцип “Qui prodest” полностью себя оправдывает, расклад был исключительно удачным для Москвы (они только не знали, что Ярослав Качиньский не полетит “из-за болезни матери”, как сказали по ТВ): Качиньские, непримиримые противники московского реваншизма, погибают, а премьер Дональд Туск, с которым Качиньский боролся в 2005 во 2-м туре за президентский пост и с трудом выиграл, – он уже прилетал в Катынь парой дней раньше, он не летит в президентском самолете – и остается жив. Остается де-факто главной фигурой в новом политическом раскладе Польши – без Качиньских; де-факто – первым и почти несомненным кандидатом в президенты. А он – известный сторонник дружбы и “сотрудничества” с Москвой, открыто промосковский политик, за это почти что в открытую поддерживаемый Москвой еще в 2005 и все эти годы – в противовес Качиньскому. Ющенко убран; теперь убран и Качиньский; Москва последовательно, тем или иным путем, но избавляется от всех своих наиболее сильных противников; остался, собственно, один Саакашвили, и в ближайшее время надо ждать, не случится ли с ним какой-нибудь катастрофы... Чудовищно... И главное – никто ничего не в силах поделать, особенно я, сидя здесь... Я не сомневаюсь, что все всё прекрасно понимают, и такие же обоснованные подозрения возникнут у всех мало-мальски приличных людей, знающих, что такое Лубянка. Точнее, у меня это уже уверенность. Так же, как в сентябре 2001 уверенность в авторстве Лубянки в нью-йоркской трагедии возникла одновременно у меня, у Басаева и у Зянона Пазьняка... Катынь настигла поляков и спустя 70 лет – когда они, наивные, думали, что все уже позади, и летели отмечать мрачный юбилей, возлагать цветы. Хотя – Леха Качиньского как раз наивным не назовешь; потому его и убили. Польша для нас для всех – антисоветчиков, диссидентов, либеральных революционеров – что конца 80-х с ее “Солидарностью”, что 2000-х, когда там на достаточно официальном уровне поддерживали чеченцев – Польша для нас для всех неофициально, подсознательно, на уровне чувств была пристанищем, родиной, “крышей”, чем-то вроде общего дома, где всегда поймут, где можно, по крайней мере, сказать – и услышат, и помогут донести до мира... А еще ведь беларусские националисты, да и украинские тоже, – несмотря на давнюю историческую вражду, Польша была чем-то вроде такого дома и для них; для беларусов-то уж точно. Пазьняк жил в Польше, – достаточно одного этого. Они давали деньги беларусам, принимали у себя чеченских беженцев, пресса и даже часть Сейма, я помню в общих чертах, всегда активно сочувствовали истребляемому чеченскому народу и русским жертвам политических расправ путинщины, – таким как я... Помню этот плакат на польском, привезенный Подрабинеком оттуда и висевший в 2001 у него в редакции: портрет Путина и подпись: “Разыскивается опасный преступник” (не дословно, м.б., но как-то так). Да, Польша – это авангард нашего общего фронта, нашей общей борьбы против кровавой Московской Орды, против кровавой русской империи, убийцы народов. Польша, помнящая русский сапог и окровавленный штык и 1772-го, и 1830-го, и 1863-го годов, – именно тогда русский солдат с наколотым на штык польским младенцем надолго стал для Европы зримым символом русского изуверства и варварства... Польша растерзанная, окровавленная, расстрелянная, сосланная – недаром это “от Чикаго до Тобольска” в гимне Полонии, – и Польша борющаяся, Польша сопротивляющаяся и непокоренная, – Польша Тадеуша Костюшко, Калиновского, Пилсудского, Валенсы, Леха и Ярослава Качиньских... Как это по-польски, – я точно не знаю – “nech zhyve Polska!” – как-то так, но, по-моему, все же написал с ошибками. Вечная память Вам, господин президент!..

12.4.10. 14-07
Очередной безумный день. “Строевого смотра”, о котором пошли слухи накануне вечером, пока не было. Если будет – я в вольных ботинках (“гадов” нет, они пропали при уборке к очередной комиссии) и в своих старых джинсах – так и хожу со времени свиданки, с конца марта, ибо мои “форменные” брюки ни одна “обиженная” сволочь в бараке так и не постирала.
Зато сразу после утренней проверки начался вынос баулов из секции, уборка телогреек и прочих вещей. Пошли сразу слухи о приезде комиссии, хотя завхоз обещал ее только завтра. Похоже, ехидна-предСДиП надумал вынос “сидоров”, как уже бывало, просто для того, чтобы удобнее было мести под шконками. В ответ на его требования убрать сумку и “телагу” я просто посмотрел на него и спокойно, тихо пробормотал несколько слов сквозь зубы (причем слов вовсе не ругательных) – это чмо тотчас же отвязалось от меня и потом, я слышал, другим тоже говорило меня не трогать. :)
Потом – неприятность куда крупнее. Тогда же, до обеда еще, пришел завхоз с графиком длительных свиданок на май: оказывается, Вася-козел, отрядник 1-го, заменяющий сейчас Палыча, всем, не только мне, исправил даты свиданий; в частности, мне сдвинул на день вперед, с 27-28-29 на 28-29-30. Но 30 апреля – последний день месяца, в этот день свиданок не бывает. Сперва была идея пойти к Васе-козлу и узнать; потом завхоз сказал, что он сам даст нарядчику все равно числа 27-28-29. Но дело в том, что копия списка отдается и в комнаты свиданий, и если туда отдадут уже переправленную, – черт его знает, пустят ли мать раньше этого их графика. Идиотская ситуация, когда я действительно не знаю, что делать – а эти свиданки – самое важное, что у меня здесь есть, кульминационные моменты этого моего загробного бытия; их всего-то осталось 5 штук.
А спать по ночам эти мрази не дают никак. Ночи превратились в сплошной кошмар. Жгут лампу и слушают музыку, слава богу, теперь не всю ночь, а только в начале; да еще вчера долго, чуть не полночи, возились и дрались “обиженные”, их все возмущенно унимали, включая цыганскую обезьяну. А сверхзлобная тварь, прошлогодний кандидат в убийцы Маньки, часа 2, уже долго за полночь, во весь голос, временами грозно вскрикивая, говорила по телефону с бывшей женой – на тему ее курения; он настойчиво объяснял ей, что “никакой человек женского пола, живущий со мной, не курит” и курить не будет – он, видите ли, не позволяет жене курить; а если той не нравится – “найди себе другого лося!”. :))) О себе он еще говорил, помню: “я – мужской пол!” – и чувствовалось, что он очень этим гордится (т.к. больше гордиться, увы, нечем...). И вот эту курительно-половую тематику эта тварь во весь голос и на крик развивала чуть не полночи, не давая мне спать, – тварь не заставило прекратить даже внезапное насильственное вторжение “мусора” Гриши с “кечи”. Гриша, не видимый с этой стороны стремом, сломал заложенную изнутри входную дверь и ворвался в барак. Но в эту секцию он не заходил, а после его ухода разговор этой мрази про запрет на курение жене продолжился. В результате я спал за ночь, наверное, часа 3, не больше, и встал утром без сил, почти ничего не соображая...
Что ж, ждем комиссию – и следующую волну наката на мои баулы. Слава богу, всю жратву оттуда я уже вытащил и рассовал по тумбочке и пр.

13.4.10. 9-58
Главное событие вчерашнего дня – я нашел-таки наконец опять Маню, свою любимую кошку! Шел от “телефониста” по “продолу”, смотрел по сторонам, и вдруг – впереди, у ворот 9-го, очень похожая серая спинка и хвост. Она! Сколько было радости, мурчания, как она терлась об мои руки!.. Но – в ужасном состоянии: вся шерсть свалялась, и по бокам, и на шее, и на брюхе – огромные комья слипшейся, спутанной шерсти; даже на спине, и то немножко было. Я принес ее, выдирал весь этот ужас 2 дня, сейчас, кажись, уже выдрал весь. Лежит на моей шконке, спит. Все как всегда, в знакомом уже месте: ночь провела в открытом отсеке тумбочки, залезая временами с мурлыканьем ко мне на шконку, а утром, когда я стал готовить себе завтрак, упорно лезла на колени, не давая мне ничего делать. Все как всегда. :) Правда, заметил я, что брюхо у нее теперь почти совсем голое, розовое, без шерсти, – то ли это я столько выдрал этих комьев, то ли что еще, не знаю, но вид ужасный. Пока что ее никто не выкидывает и даже не орет, но это, без сомнения, еще впереди.
Про смотры, комиссии и пр. пока еще ничего не слышно. Но я жду вот-вот, – скорее всего, сразу после проверки. По милости этого долговязого подонка предСДиПа пришлось-таки мне вчера убрать под матрас и “демисезонную” свою телогрейку – чтобы он не гавкал все время “убери” да “убери”. По утрам и вечерам все еще холодно, утром даже лужи покрыты ледком – но вчера и сегодня приходится ходить на все эти зарядки-проверки, одев под спортивную куртку еще верх от нательного белья, сверху робу, а горло закутав демисезонным шарфиком. Только шарфик и выручает, иначе бы я вообще околел; но в любом случае и вчера вечером, и нынче утром в таком наряде мне было хоть и терпимо, но все же достаточно ощутимо прохладно.
Забавно, но все эти местные (буреполомские) обезьяны, оказывается, знают друг друга по воле. :) Та, что убирается в секции (ко мне до сих пор добродушная и улыбчиво-подмигивающая), на мое упоминание сказала, что, оказывается, знает по воле мерзкую шимпанзятину, освободившуюся в том году с 13-го. Говорит, они земляки, с одного района (в Азербайджане, видимо, имелось в виду) и потому знакомы.
А ублюдок “козел” из прежних (еще до 2-го барака), живущий наискось от меня, жег лампу всю эту ночь, и одно время она даже завешена как следует не была, била прямо в глаза. Всю ночь с кем-то еще сидели с телефоном в руках, пялились в него, лазили с него по интернету (на тему развлечений, разумеется, поиска каких-то девок, знакомств и пр., а не чего-то серьезного, упаси бог!..). В результате сейчас, с утра, после завтрака, я еще более разбитый и сонный, чем вчера – выспаться эти твари не дали и в эту ночь...

15.4.10. 8-07
Вчера комиссия начала вместе с Макаревичем лазить по тому “продолу” только около 6 вечера, перед самым нашим ужином. Слухи же о ее скором появлении и лихорадочная уборка всего и вся с дужек начались еще перед обедом. Штаны с рамы шконки я снял, но баулы так и остались стоять под шконками, – “козлы” то ли забыли про них, то ли я так хорошо их замаскировал. :) Но точнее всего – “козлы” просто уже ничего не могут со мной сделать.
Матери вчера я так и не позвонил. Хотел пойти после ужина, поперся уже было, – но у них там, оказалось, сидит отрядник. Была мысль сходить после отбоя, когда “пробили”, что “все со всех”, – но еще до ужина, кажись, у меня вдруг прихватило спину, причем не поясницу, где был перелом, а почему-то выше, где-то между лопаток. Боль не сильная, но неприятная, прямо в позвоночнике, отдается каждое движение руками и даже головой, причем особенно когда лежишь. Проверка кончилась необычно рано, я пришел, завалился на шконарь, и от этой боли, да и вообще от всего – навалилась вдруг такая усталость, что одолело какое-то тупое безразличие ко всему, и я подумал: ладно, ничего страшного, позвоню завтра...
И вдруг – в барак прется “мусор” и начинаются разговоры о новой проверке! Вот хорошо, что я не ушел никуда, – то-то был бы скандал, то-то истерика у всех этих “козлов” и обезьян, если б меня на новой проверке не оказалось, и никто не знал бы, где я (хотя некоторые уже успели свалить на 9-й, и за ними побежали). Но – опять-таки вставать, одеваться, выползать...
Однако – диво дивное! – на этот раз на повторную проверку выгонять не стали, а дали, наоборот, команду типа: “падайте все по шконкам!” – оказалось, “мусор” будет считать прямо тут, в бараке, на шконках. Видимо, потому, что отбой уже, – но в 2008, я помню, не постеснялись выгнать как-то еще раз на улицу уже после отбоя, да и еще раз как-то было. Хотя – имеется ведь полная возможность всегда – 2 ли, 3 ли, или сколько там раз в день – считать зэков именно так, на шконках, а не на улице выстраивая, под дождями или на морозе...
Сейчас пишу во время “генеральной уборки” (сегодня четверг). Начиналась она очень спокойно, никто не орал, “козлы” спали, и, пока обезьяна мела пол, я опять успел позавтракать. :) Но сейчас – проснулась долговязая ехидна и ходит, поливает пол шампунем, а одновременно выяснилась и ужасная коллизия: пол некому мыть!.. :) Ужас-ужас... :) Недавно приспособленный мойщик устроился уже работать; сама обезьяна мыть, видимо, не хочет, и теперь они кого-то ищут и ждут, а пол с шампунем так и стоит пока невымытым, тумбочки – незадвинутыми. Мою, слава богу, выдвигать и на этот раз никто не покушался.
А Маня, кошка, опять пропала. Прожила 2 с половиной дня, вчера залезла ночевать ко мне на шконку, всю ночь лежала в ногах, а под утро – опять ее нет, вот до сих пор (8-30 уже). Сбежала опять, сволочь ушастая. И не знаешь, грустить или радоваться: м.б., вечером ее опять начнут искать, чтобы убить...

16-15
Безумие комиссий, череда и чехарда комиссий... Паника, суета, беготня... Перед обедом сегодня комиссия опять пошла шляться по зоне – сперва в “варочную”, оттуда на 1-й барак... Кто-то из “красных” идиотов, стоящих на стреме для этой секции, увидев большую толпу “мусоров”, “пробил” ее как шмон-бригаду! То-то паника поднялась!.. :) Конечно, всякое бывает, и здесь тем летом тоже бывали и вечерние шмоны, часа в 4, но шмон в обед, в час дня где-то, в самый разгар движения зэков по зоне? Мне это сразу показалось странным, – и сколько же было смеху, когда выяснилось, что это не шмон-бригада, а комиссия!.. :))) С 1-го ждали ее уже точно к нам, снимали все с дужек, потащили оставшиеся баулы (мне никто ничего даже не говорил :), сам завхоз, обряженный в робу, деловито ходил и осматривал, где что еще лежит, что можно убрать... а комиссия с 1-го ушла сразу на “контрольную”, дико всех разочаровав!.. :))))
Но зато уж после этого, в “локалке” столовой всех ждало величественное зрелище: человек чуть не 10 “мусоров”, из которых, кроме 2-х “контролеров”, остальные – отрядники.
В баню сегодня я не попал – когда пошел, как обычно, к 10-30, то оказалось, что “нет воды” (кончилась? :). Но уже утром, по дороге туда, я увидел ИХ оригинальную задумку: не только на “нулевом”, как теперь постоянно, – но и “первый пост” снова работал, да еще как! Зэков в будке не было, “мусор” стоял с той (штабной) стороны калитки и лично отслеживал всех проходящих; а кнопка открывания калитки была на длинном проводе вытащена в форточку будки и торчала снаружи, так что “мусору” было удобно нажимать ее прямо с улицы! Охренеть, до чего они додумываются, чтобы только угодить начальству и выслужиться перед ним!..
Ходил в ларек, – сперва ждали (на улице), пока придет одна из кассирш, ходившая за переводами; потом я еще очень долго ждал, чтобы добить в кассе не хватавшие мне 59 рублей, а кассирша безумно долго искала чью-то карточку (из тех, кто стоял впереди меня) и собрала этим целую очередь. Зато попутно, пока ждали на улице, увидел, что СДиПовскую будку, поставленную в том году напротив посылочной и склада, снесли.
Мразь “телефонист”, несмотря на просьбы матери, так и не пошел ко мне сегодня с телефоном – я сам поперся к ним после ларька и короткого перекуса, пока их отрядника не было. Именно из-за отрядника не стал ждать времени после ужина, когда уже закроется ларек и нельзя будет меня туда отправить за чаем-сладким, майонезом и пр. Сам “телефонист” был чем-то занят и сидел даже не на своей шконке; но его дружок-сосед, когда я уже уходил, спросил меня, не пойду ли я в ларек. Я все угадал верно!..

17.4.10. 8-46
Боль в позвоночнике, не такая уж сильная, еще вчера переместилась постепенно в левое плечо, и уже вчера оно болело адски, так что иногда я не мог сдержать стон. Сегодня с утра – еще хуже, если только это возможно. Лежать я не могу совсем, даже на боку; сидеть – и то с трудом. Когда на ногах, то болит вроде меньше, а если чем-то важным отвлечься, занять голову, – вроде на время перестаешь чувствовать и эту боль. Но только на время... Болеутоляющие – темпалгин и нурофен – принятые и вчера, и сегодня с утра, практически не помогают. Ортофена же нет, да и неизвестно, поможет ли даже он.
Голову заняло мне с самого утра очередное покушение на Мусю, мою любимую кошку. Тогда, позавчера, с прогулки она пришла сама и сидела во дворе; я занес ее на руках в барак. Сегодня, только я успел выйти на завтрак, как одна из этих мразей-“козлов” с бывшего 2-го барака, еще с ночи точившая на нее зубы, тут же выволокла кошку из-под моей шконки и выбросила в окно! Я понял это, увидев кошку мою вдруг уже во дворе, да еще довольно далеко от входа, – он бросил ее из окна где-то в середине секции. Она, надо отдать должное, уже не так опрометью, в ужасе умчалась, как бывало зимой, а шла в сторону “продола” довольно спокойно, я даже успел ее погладить. Конечно, надо было сразу ее хватать и тащить обратно, но уже шли на завтрак, – у меня мелькнула смутная надежда, не погуляет ли она тут эти минут 10-15, заберу на обратном пути. Но она, конечно же, имела другие планы и стала – не убегать, но – уходить достаточно быстрым шагом, причем через забор из вертикальных прутьев зашла на территорию “кечи”, оттуда мне ее было уже не достать.
Что ж, пошел я на завтрак, обдумывая, когда лучше пойти поискать ее в конце обоих “продолов” – на 7-м, 13-м, 10-м и т.д. – сразу же сейчас, или зайти сперва в барак, позавтракать. Решил на 7-й сходить сейчас же, по дороге из столовки, – тем паче, что они на завтрак уже сходили и сейчас дрыхнут; а на 13-й – после моего завтрака, т.к. (но не только поэтому) они в столовку еще не ходили.
Дошел до 7-го, осмотрел двор – никого; в мусорной бочке рылась большая кошка, я сперва подумал – моя, но она была черная и быстро ретировалась при моем приближении. Заглянул в хорошо знакомую мне щель в заборе и на 13-й – там как раз выходили на завтрак. Двор виден не весь, только кусочек, и Муську не видно тоже. Пошел обратно, по пути уже привычно оглядывая “продол” и все окрестности – и вот, пожалуйста, вот она, наша родная Маня, – сидит у ворот 9-го, на самом краешке их двора, как ни в чем не бывало! И в тот раз, на днях, нашел я ее тоже на 9-м, – вот где она, видимо, полюбила бывать. Я зашел туда, взял ее на руки и принес опять на 11-й; причем почти никто и не видел – народу было мало, еще не пришли с завтрака. Того же “козла”, что выкинул ее, нет и до сих пор, – для него это будет наш с Мусей маленький сюрприз!.. :)))
М-да, нечисть, однако... Жизнь среди грязи, мрази, слизи... Впрочем, об этом я уже писал. :) Мерзкая, злобная биомасса, именующая себя очень громко – “людьми” и претендующая мной командовать. Не только здесь, на зоне, – и на воле тоже. Страна населена мразью, нечистью, сырьем для мыловарни... Собственно, все наши – радикальной, точнее сказать, революционной оппозиции, Сопротивления этому режиму, врагов этого государства – проблемы сводятся к тому, чтобы найти способ утилизации этой окружающей нас биомассы. А ее – 90% населения, как минимум... И, как часто бывает, я сформулировал это для себя так четко и удачно, объясняя вчера эту мысль другому человеку – тому типу, что приходит ко мне с 10-го забирать хлеб и делиться своими горестями и тяготами лагерной жизни...

18-43
Дикая эта боль в плече вымотала меня сегодня совершенно. Целый день как будто раскаленное шило торчит в лопатке, ни сесть, ни (особенно) лечь. В таком состоянии поперся после обеда к “телефонисту” – дрыхли оба, твари, вместе с дружком-соседом, хоть времени уже было около 4-х дня. Подумал – и пошел на 8-й к тамошнему теперь запасному варианту. Позвонил от него (он как раз смотрел футбол, когда я явился, и подошел позднее; впрочем, у него там тоже есть друг-сосед :), а заодно – как давно хотел – спросил, нет ли чего почитать. Дали мне толстенный том какого-то американского фантаста, – ну ничего, пойдет и это на безрыбье. Примерно такой же (даже чуть больше) толщины том фантастики я прочел на днях – он валялся в бараке без четко выраженного хозяина. Роман Злотников, “Берсеркер”, дилогия в одном томе. Ничего, неплохо, только вот в 1-й части этой дилогии не хватало изрядного количества страниц, явно выдранных для совсем других целей. Но ничего, общий смысл я вполне смог понять и так.
В целом день прошел спокойно. Даже Маню никто больше не выбрасывал и не орал на нее. Только вот боль эта в плече совсем замучила.
Мне осталось тут 337 дней, или 48 недель и 1 день. 11 месяцев...

18.4.10. 6-43
И вот – итог вчерашнего дня. Маню все-таки выкинули и 2-й раз, – видимо, та же самая мразь, что и утром. Когда после 1-й вечерней проверки я поднялся в барак – почти вся толпа уже была здесь, а Мани уже не было. Пользуясь тем, что времени на ужин в любом случае хватало, я почти сразу вышел, прошелся до 9-го, внимательно осматривая “продол”, “локалки” и все вокруг – но ее уже нигде не было...
Забить бы двери в этот проклятый барак, залить внутрь бензин – и поджечь! Если хотят жить – пусть эти ублюдки как минимум прыгают из окон, со 2-го этажа. Как я их ненавижу, эту слизь, что 24 часа в сутки меня здесь окружает, – не передать никакими словами. В мыловаренный котел, в крематорий, в любой агрегат, где их живьем мелко-мелко раздробили бы, я отправил бы их всех с удовольствием, и рука бы не дрогнула. Не говоря уж о том, чтобы лично перестрелять их всех, переломать ноги, порубить на куски... Так ненавижу их, что единственным смыслом моей жизни стало уже давно – уничтожение этой мрази, слизи и нечисти, а ее – 90 с лишним % населения страны...
Плечо болит по-прежнему, хотя, м.б., чуть слабее. Сил нет совсем. Сегодня воскресенье, зарядки нет, но все равно... Я – мертвый; с такой запредельной, нечеловеческой, годами копящейся усталостью, вымотанностью, полным истощением всех духовных и физических сил люди не живут... А ведь еще недавно – подумать только! – мне казалось, что у меня открылось что-то вроде “второго дыхания”, что уже не так долго мне сидеть, и сознание этого будет меня поддерживать весь остаток срока, и вообще – все более-менее нормально. А вот оказалось – ни хрена не нормально!..

19.4.10. 15-23
Света не было с самого утра – хорошо еще, успел позавтракать. Дали вот только что, минут 10 назад. Воды еще нет. После обеда, без 10 минут 3, решил сходить к “телефонисту”, спросить, все ли у него полностью разряжено. По дороге – судьба! – во дворе 9-го прямо около ворот и мусорной бочки заметил знакомую серую меховую спину. Муська! Ура! Она сосредоточенно наблюдала, как двое парней с 9-го разводили костер (сегодня, как всегда, опять костры и дымки по всему Буреполому...) . Я зашел, она глянула, прижавшись к земле, огромными зелеными глазищами – и коротко, пронзительно мяукнула, подала голос. Нервно так, призывно и опасливо одновременно, – она меня очень хорошо знает и, можно подумать, приветствует этим коротким звуком, но в то же время в глазах ее и в самой позе каждый раз я вижу как будто и страх, и какое-то напряженное ожидание, – как будто она боится, что я могу вдруг ударить ее. Я взял ее на руки, вышел на “продол” – и стал думать, куда идти – куда хотел, на чужой барак, с кошкой на руках, – “телефонист”-то будет не против, но остальным там это может показаться странно; или же занести ее на 11-й, но уйдешь – и ее тотчас могут выбросить снова. В конце концов пошел на 11-й, – будь что будет. Повезло: “обиженный” пацаненок – тот самый, нещадно битый, “Маргарита Владимировна” (только сегодня утром вспоминали и требовали от него так назваться) сидел в “курилке” на улице. Я оставил кошку ему – и пошел к “телефонисту”. Он сказал, что все разряжено, но минуты на 2 может мне дать, и спросил, срочно ли мне надо. Я сказал, что нет, и он посоветовал зайти после 7-часовой проверки. Поскольку свет включили, и он успеет зарядиться, – я зайду к нему после ужина, если получится. Все осложняется тем, что сегодня – смена Окуня, и сам он, пока я ходил, сидел на “нулевом посту” (т.е. в нескольких секундах бега, как он любит перемещаться, до любого барака).

21.4.10. 10-37
Утро началось сегодня с того, что, когда я вышел на зарядку и стоял под грибком, прячась от дождя, на почти пустом дворе барака, – Маню опять выбросили в окно. Она тяжело шлепнулась на лапы и побежала, несмотря на то, что я сразу стал звать ее. Видимо, для нее это большой стресс, она перепугана – и не подпускает к себе даже меня в эти минуты. Не то чтобы очень быстро бежала, но все же, – и прямиком на 9-й! Тут уж я хотел ее схватить, – смотрю, она лезет от меня в железную обшивку каких-то труб, проходящих под стеной 9-го барака снаружи. Вот, оказывается, где местечко себе облюбовала!.. Влезла вся, только кончик хвоста еще торчал, пришлось мне (прости меня, Муська!) вытаскивать ее оттуда за хвост, иначе не достать уже никак. Вытащил – а у нее все брюхо в опилках, как было когда-то зимой, когда я впервые за долгое время нашел ее. Хоть знаю теперь, где у нее постоянное логово.
Подождал конца зарядки, гладя и успокаивая ее тем временем как мог – и понес наверх, опять в барак. Она забилась в угол под шконку, на свое место, и даже банку с едой я ей поставил прямо туда, чтобы хоть поела.
Но это было еще не все. Пришел с завтрака, пошел в “фойе” кипятить себе чайник. В это время выползла мерзкая цыганская обезьяна и тоже стала мне что-то злобное, угрожающее бормотать насчет моей кошки (хотя выкидывала в окно, скорее всего, не она). Я отвечал что-то сквозь зубы, только чтобы была видимость какого-то ответа, не имея ни малейшего желания говорить с этой тварью, – слов эти обезьяны все равно не понимают, только удары ломом по башке, желательно не в одиночку и когда спит, чтобы не могла сбежать. Где-то через минуту, заглянув в секцию, я увидел, как эта злобная тварь держит Маню в руке, подкидывает ее – и со всего размаха бьет по ней ногой, как по мячу. Бедное животное упало – и опрометью бросилось куда-то под шконки.

11-03
Дописывал предыдущее – и еще раз, без всякой надежды, только для очистки совести, заглянул под шконку, – а она там! На своем месте, лежит на подстилочке из моих старых спортивных штанов! То-то после этого избиения – я ждал, но не видел, чтобы она выскочила из секции в “фойе”, бежать к двери; думал – нашли и опять в окно выбросили. А она тут...
Сходил сейчас же к “телефонисту” – дрыхнет. Да и чем он поможет, – за меня и то впрягался так себе, без особого скандала и мордобоя, исключительно словесно, а тут – за кошку... Когда вчера у него я упомянул, как Маню выкидывают в окно, – другой грузин, не так давно приехавший и сидевший в этом же проходняке, выразил возмущение, спросил, в какой именно секции я живу, и пообещал зайти. Но – до сих пор не зашел, да я и не ждал всерьез. Теперь, раз Маня здесь – она фактически на нелегальном положении, ей и вылезти-то нельзя: эта обезьяна увидит ее – и снова начнет бить?..
А что до самой обезьяны – о, это отдельная песня! Никакими словами не передать, с каким наслаждением я забил бы эту мерзкую тварь лично, своими руками, разнес бы ей череп тяжелым ломом или молотком, когда она спит, – здесь же, в секции, совсем близко от меня, – расколол бы на осколки башку, так, чтобы брызнули мозги, выколол бы глаза (на тот случай, если вдруг выживет), перерезал бы острой заточкой горло!.. Какой кайф даже просто представлять это, – мозгом врага заляпаны стены, постель и мои руки, его зловонная кровь течет на пол, образуя целое озеро, и я могу зачерпнуть – и умыться этой кровью, или хотя бы омыть в ней руки... Ничего другого в жизни я не хочу уже много лет так сильно и страстно, как этого, – убивать врагов своими руками и ощущать их кровь на руках, видеть их агонию... Увы, останавливает, как всегда, только одно: за эту мразь, если ее прикончить прямо здесь и сейчас, накрутят мне еще несколько лет, – мать этого не вынесет, да и я смертельно устал, куда мне еще, и даже без передыха, и не по политическому делу, тем паче... Остается только мечтать, – м.б., и настанет когда-нибудь время, когда можно будет пролить не ручьи, а океаны ИХ крови, всей этой тупой мрази и быдла, в форме и без – и считать, что жизнь прожита не напрасно...

14-48
Чем же все закончилось? Я вышел чуть пораньше на “продол” – ждать, когда погонят на обед, – и через некоторое время та же тварь, что и все эти дни, опять выбросила Маню в окно. Та же самая, – судя по глумливой улыбочке, с которой тварь мне что-то говорила, спустившись после этого тоже на “продол”. Я захватил в столовку “ее” (муськину) баночку с крышкой, еще заранее, и все-таки набрал ей перловки с мясом, – вдруг увижу возле 9-го, хоть на месте покормлю. Но ее нигде не было. Искал я ее по дороге опять к “телефонисту” (прямо с обеда) и обратно, – эта тварь все еще спала. А в своем проходняке, придя, я увидел аккуратно выставленные из-под шконки мои тапочки, – выставленные специально, чтобы добраться до нее...
У ворот столовки стоял и строил всех – и входящих, и выходящих – безумный Зайцев, бывший отрядник 6-го, а ныне – поселка. Самая грубая, тупая и злобная мразь на всей зоне, даже хуже Макаревича, – но эти-то гниды, ублюдки, генетические рабы, стоя целой толпой (вслед за нами подошел вплотную 8-й; 11-й уже поел и вышел – а он все еще строил 8-й по трое и не пускал в столовку...) перед ним одним – даже попытки не делали не то что убить его, как он того давно и однозначно заслуживает, не то что ударить, повалить, хотя бы просто оттолкнуть с дороги – под сотню молодых здоровых мужиков против ОДНОГО!!! – и не слишком-то молодого, – ничуть! Эти твари лишь препирались с ним словесно – как всегда, уговаривали пустить и уверяли, что они уже построились и у них все нормально. Гнусная, слякотная, мерзкая нечисть!!! Перед одним, даже мелким, но злобным начальничком – они трясутся и готовы на коленях ползать; а отыгрываются – на кошках, да еще на “обиженных”, запряженных ими в рабство... Мразь...
Что еще? Погода теплая, но ветреная и сырая, с утра шел дождь, на улице грязь. Ходить мне толком не в чем: в шерстяных носках уже жарко, но ботинки кожаные (вольные) мне велики и без носков очень уж болтаются на ногах; а в тряпочных тапочках 42-го (моего) размера – еще холодно, да и промокают они на дожде. Искал-искал нормальную обувь себе на это последнее лето – да так и не нашел...
Что же остается делать? Увы, немедленно, сейчас – ничего сделать нельзя без неприемлемого риска для себя (лет 8, я прикинул, могут дать мне за эту мразь, хотя грохнуть ее тут вышеописанным способом – пара пустяков). Омерзительно это и противно до дрожи – чувствовать себя трусом и ничтожеством, отказывающимся мстить врагу, защищать свою честь – просто из страха, что посадят за это (хотя и так сижу!). Омерзение к самому себе, – что ж, с ним я живу уже многие годы, еще с воли, а особенно – с того времени, как зимой 2008 года пытался назначить себе сам дату смерти, и способ даже обдумывал – но при этом уже знал в глубине души, что не смогу, что страшно... Я ничтожество и трус, – и ничего не поделаешь, придется с этим жить. Жить и дальше, – раз уж трусость эта так велика, что не дает даже по своему выбору и в выбранный срок умереть...
Жить – и копить ненависть! Как когда-то, в 2002, советовала публично Лера, как писал потом и я – и эта цитата даже вошла в мой приговор, чем я горжусь. Копить ненависть к ним ко всем, вести списки, документировать их злодеяния – и готовить месть! Месть ведь – это блюдо, которое надо подавать холодным... :) О, может быть – настанет еще день, когда я смогу реабилитировать себя в собственных глазах – ИХ кровью смыть свой позор и трусость, жить дальше, убив ИХ всех, или уж сколько получится, – и не считать себя больше ничтожеством...

22.4.10. 19-00
С утра Макаревич лично поперся на зарядку на тот “продол” – на 8-й, как я позже узнал. Потом он долго тусовался между столовой и воротами “1-го поста”, прогуливаясь туда-сюда по площади и наблюдая за идущими с завтрака и на завтрак. Он не орал, и вообще не лез ни к кому, гулял сперва со Степышевым, потом один, молча, – но еще на “продоле” завхоз и “козлы” начали строить отряд по трое, а потом еще останавливали раз по дороге – чтобы только, изображая истовое, на совесть, исполнение “режимных требований”, затаив дыхание, промаршировать перед “Макаром”.
“Генеральная уборка” (сегодня четверг) была уж совсем мирной, быстрой и почти незаметной. Черножопая обезьяна дрыхла, – это уж потом, перед самой проверкой, она что-то заметила – и подняла истошный визг, что якобы плохо убрали (с угрозами физической расправы, как всегда). Завтракать я не стал – не из-за уборки даже, а – не было нормального хлеба; в столовке опять пошла невыносимо кислая черняга – и я накануне вечером отдал ее всю тому типу с 10-го. Но т.к. убрали очень быстро и опасности моим вещам не было – решил пойти в баню в 8-30, а не в 10-30, как обычно (вдруг опять “не будет воды”, как в ту неделю!).
Идиоты “козлы” увели всю толпу в баню – еще и 8 утра не было. Но воду-то теперь включают только полдевятого, и когда я пришел где-то минут в 20 – они все сидели на лавочках, частью и в зале у “леек”, и ждали. Скамейки для раздевания оказались все наглухо заняты, – пришлось раздеваться, а потом и одеваться, стоя у окна и положив вещи на широкий подоконник (точнее, деревянный кожух батареи). “Лейку” тоже ждал очень долго, – и вспоминались мне в связи с этим унижения и беспросветность первых месяцев здесь, осени 2007 г., когда я – вечно последний в толпе, бегущей в баню с 13-го, и ни скамейки уже свободной, ни крючка, ни “лейки” – ждешь, толкаешься в толпе этих подонков, одеваешься стоя, или присев на самый краешек, кое-как. Да, это несомненно, – для кого как, а для меня лагерная баня этих 4-х лет Буреполома останется в памяти прежде всего как унижение...
Пришел, лег, пытался даже уснуть, но – не получается. На улице уже почти жара. Хорошо еще, прекратились шмоны, не было ни в среду, ни в четверг, ни на этой неделе, ни на той.
В ларек еле пробился – мрази из СОПиТа, переименованного теперь в КОП (кружок общественного питания?), собрали толпу уже не только у крыльца ларька, как раньше, но и у ворот, и – пропускали других, а мне одна из этих наглых мразей упорно говорила: “Подождешь!”. Люди были и из других бараков, чей “день” не сегодня – и когда толпа начала возмущаться, а один резко рванул воротину, удерживаемую этим подонком из КОПа, и проскочил, – тот послал второго на вахту за “мусорами”. Такого на моей памяти еще не было, – “козлы” обнаглели уже настолько, что их действительно надо бить. Наконец, с трудом, прорвался в ларек – там работало только одно окно и не было почти ничего. Продавщица объявила, что завоз будет завтра, – интересно, с каких это пор завоз стал по пятницам, когда был всю жизнь по понедельникам...
Перекусил, поговорил с парой знакомых, пришедших с других бараков – и пошел к “телефонисту” звонить матери. Этот хмырь уже не говорил, что он пойдет на 11-й разбираться насчет моей кошки, – а мать сказала, что ей он опять звонил утром, опять требовал положить денег на телефон – и заодно пытался вымогать 1000 руб. за то, что он тут с кем-то разберется (т.е. придет, выслушает их – и передаст мне то, что они ему говорят).

23.4.10. 8-18
Но если вы думаете, что вот так, мирно и спокойно, вчерашний день и закончился, – то ни фига подобного! Как раз когда я писал вчерашнее, где-то в начале 8-го вечера, перед проверкой, – в том конце секции проснулось существо, которое я называю за физические габариты и силу “молотобойцем”. Бывший дневальный штаба, кроме всех прочих должностей (одно время этих бывших дневальных штаба в этой секции собралось аж 3 человека; последнего вчера только перевели обратно на 2-й). Совершенно бессмысленная (несмотря даже на чтение книжек), но безумно злобная тварь, которую ее ныне уехавший дружок – мелкий стукач с 13-го, поклонник Казиева-Макаревича – недаром называл за глаза “шумоголовый”. Здоровенная, накачанная тварь, которая ни минуты не может находиться среди других – “красных” – зэков без того, чтобы не начать “в шутку”, как бы играючи, кого-то бить, пинать ногами, а чаще – самое любимое – этак легонько, но крайне глумливо, хлопнуть ладонью по лицу. Так вот, это животное, проснувшись, сперва спросило: сколько времени, 2 часа? Потом было очень удивлено, – 7 часов, а я думал, что 2!.. В таком вот состоянии оно вдруг что-то учуяло (это глюки, естественно, а не реальные ощущения) и заверещало (не цитирую, но смысл точный): а почему не убирались в секции???!!! (Утреннюю уборку эта тварь, естественно, проспала.) Воняет пидорасом!!! В секции воняет пидорасом!!!!! (Короче, это была уже настоящая истерика, в состоянии совершенно невменяемом.) Ко мне приходят с других бараков, и мне стыдно, что тут, где я живу, так воняет!!! (Никто вчера не приходил, тварь весь день дрыхла.) И т.д. и т.п.
Поскольку мышцы очень накачанные, кулаки пудовые, а в башке совсем нет тормозов – в общем-то, это тоже своего рода обезьяна, даже чуть-чуть на физиономию, – никто с этой тварью спорить здесь не рискует. Чуть ли не на ура, по крайней мере, без малейшего протеста был воспринят ее тут же отданный приказ (сперва она призвала уборщиков и приказала им, а потом, уже на улице, построившимся для проверки “красным”): сейчас, как приходим с проверки – все выдвигайте свои тумбочки, баулы поднимайте на шконки, и будет уборка!! (Чтобы не “воняло пидорасом”... :)
Только сойдя вниз, на проверку, я сразу почувствовал, как у меня заломило левую половину головы. Видимо, от этого известия, – больше не от чего; внешне я остаюсь спокоен, просто начинаю лихорадочно прикидывать, что мне делать, – но то, что в обиходе называется “нервничать”, дает о себе, видимо, знать вот этой головной болью.
Прикидывать, что делать, я начал потому, что промежуток между двумя вечерними проверками – единственное у меня время для ужина. А алгоритм “уборок” у этих полоумных злобных тварей таков: выдвинуть тумбочки, задрать все сумки и табуретки на шконки – и свалить из секции в “культяшку” или на улицу; да еще, бывает, на дверях в секцию ставят охранников-вышибал и никого не впускают; и уж точно ходить по мокрому полу не дают, а розетка, чтобы вскипятить чайник – в коридоре (“фойе”), да и кран с водой там же. В такой ситуации мой ужин оказывался под реальной угрозой; а после отбоя тоже не поешь нормально – ходят и гавкают, чтобы все ложились спать, да и “мусора” могут прийти с обходом очень быстро после отбоя.
Зашел с проверки в секцию – почти все тумбочки уже выдвинуты (2-й раз за день, по приказу какой-то одной полоумной твари 22 лет от роду – и ни звука протеста ни от кого!), народ активно выгоняли, и он покорно шел вон из секции. Сел, огляделся – ко мне вроде никто не лезет, выволакивать “мои” тумбочки не покушается, “молотобоец” гуляет в том конце секции и следит, как там метут. Вроде все спокойно – и, чуть подумав, я решил рискнуть. Достать всю заранее подготовленную посуду, лапшу и пр., пойти поставить чайник, – словом, ужинать как всегда, как ни в чем не бывало. Вот только не поволокли бы тумбочки, когда я в “фойе” жду чайник.
Я все время заглядывал оттуда в секцию, но обошлось. Выпихнули только из-под соседней шконки, с той стороны, мой почти пустой продуктовый баул и потребовали поднять его на шконку. Я не стал спорить, поднял, – тем паче, там уже стоял баул соседа по проходняку.
В общем, нормально поел, попил чаю, – все как всегда, – и был этим страшно горд и доволен. Да, я знаю, что там, на воле, все, кто это прочтет, да и я сам – будут воспринимать это как нечто невероятное, комическое, нелепое, – но то в жизни обычных людей, в обычных условиях. А здесь и сейчас, – в этом аду, в этом загробном мире, где я сейчас нахожусь, в этой – без вывески, но де-факто – психбольнице для особо опасных буйных психов, истерически злобных тварей, – здесь, да, это событие вырастает до масштабов настоящего подвига! Это здесь настоящее торжество – просто поесть и попить чаю в обстановке остервенелой злобы, беспрекословного подчинения любой бешеной обезьяне с головным мозгом величиной с орех, – когда ей вдруг покажется, что “воняет пидорасом”, и потому она бесцеремонно прикажет всем выдвинуть тумбочки и навести погром в своих проходняках, а самим – выкатиться вон на час или больше, пока она соизволит впустить. А за малейшее открытое недовольство, за любое слово протеста – она изобьет любого своими пудовыми кулаками и ногами, и потому все молчат и покоряются (хотя всей толпой – навешать этой твари могли бы легче легкого). Это – настоящая атмосфера террора, когда постоянно ходишь как по лезвию ножа среди этих злобных обезьян, и в такой обстановке даже просто, буднично поужинать или позавтракать, когда они объявляют для всех принудительную, общеобязательную “уборку”-погром, – это уже большая победа!
Сегодняшнее утро началось еще бурнее, чем вчера, – “Макар” не появлялся; но на 1-й барак и по нашему “продолу” лазили Заводчиков и Агроном. На 11-й не заходили, но все равно – все шли на завтрак строем, 9-й – как обычно, под предводительством своего отрядника; кого-то строил и “мусор”, дежуривший на “нулевом”, а когда уже позавтракали 9-й, 8-й и 11-й – в “локалку” столовой, где уже был Пименов и еще какие-то “мусора”, явился Завод и лично начал всех строить, – сперва в огромную общую колонну по трое, а потом 9-й вдруг начал массово отходить из нее в сторону, – построенным пошел в ворота один 8-й барак, но т.к. никто не препятствовал, ворота вовремя не закрыл, – 11-й почти что весь просто пристроился в хвост 8-му и ушел так, избежав нудной и (для меня, не для этого быдла) унизительной процедуры построения.
Позавтракал, разговорился с азербайджанской обезьяной, метущей пол, – живет в соседнем со мной проходняке и постоянно лезет с какими-то шутками, разговорами и пр. Она сказала: мол, погодите, вот после майских “праздников” “мусора” навернут тут режим такой же, как было раньше. На мой вопрос (рожденный ТОНОМ того, как это было сказано): “Тебе что, это нравится?!” – отвечала, что, мол, да, это лучше, чем бардак. У меня, мол, и дома бардака никогда не было. Ну да, для этой мрази свобода – это бардак, по-другому они, генетические рабы, правнуки и праправнуки рабов, свободу себе и представить не могут; и не зря я писал еще дома, что все народы, попавшие в их ярмо, в орбиту их колониализма, русские спаивают и развращают духовно. Вот он, перед нами, типичный пример этого развращения: 40-летний азербайджанец, с 1986 не бывавший в Азербайджане, просидевший полжизни по русским лагерям – и теперь рассуждающий, что, мол, пусть лучше “навернут режим”, чем будет “бардак”, а на мой вопрос – тебе нравится, когда тобой командует всякая мразь и шваль? – отвечающий стандартно, как у всех этих русских рабов и быдляков, по одному шаблону: “Это их работа”. Что тут сказать? Одно слово – мразь. Да, стадо рабов и быдла, которое терпит насилие и произвол покорно, а не сопротивляясь, хотя имеет к тому все возможности, – виновато перед такими, как я, загнанными насильно в общий загон с этим стадом, куда больше, чем власть, которая меня сюда загнала. А сами они – не заслуживают иной участи, чем глумление и насилия этого начальства (“это их работа”, как же!..), а когда в толпе этой рабской мрази, где-нибудь в вагоне метро, вдруг взрывается бомба и убивает произвольно любых из них, – то им только поделом это за их рабскую покорность и безразличие к злодеяниям, творимым от их имени...

24.4.10 15-26
2-й день не могу позвонить матери. Вчера заходил дважды к “телефонисту”, вскоре после обеда и сразу с ужина. Это чмо спало без задних ног, причем 2-й раз – даже накрывшись с головой одеялом. Сегодня, в 3 часа дня, пошел снова – опять дрыхнет! Грузин, сидящий рядом (был раньше на 11-м, теперь на 10-м) говорит, что, мол, не спал всю ночь.
Хожу теперь по “продолу” – оглядываюсь вокруг, кручу головой в поисках Мани. И – зайдя на 7-й, там ее сегодня и увидел, – ела что-то у мусорной бочки вместе с другой кошкой. Я подошел – та, вторая, убежала, а эта была так поглощена едой, что меня, видимо, не узнала, – не обратила внимания, даже когда я погладил ее. Внутри я пробыл меньше минуты, вышел – она уже на бочке, что-то нюхает внутри (бочка полная). Я не смог уйти так просто, подошел опять – и вот тут она, увидев, меня узнала, спрыгнула, издав свой обычный звук голосом; я стал гладить ее, а она – тереться об мои руки и даже о палку и мурлыкать. Словом, все как обычно.
Сердце у меня разрывалось, говорю это вполне серьезно, без всяких шуток и преувеличений. Солнышко мое усатое, что же мне с тобой делать? В другое время я бы тотчас посадил тебя, как всегда, на плечо, принес в барак, начал бы кормить и расчесывать. Но сейчас – куда я тебя понесу? В этот ад, чтобы эта злобная полоумная черножопая обезьяна опять била тебя ногами, как футбольный мяч в воздухе, а другая, почти столь же гнусная и наглая мразь, выволакивая из-под шконки, выбрасывала по 2 раза в день в окно со 2-го этажа? Нет, в этом уже нет смысла, – ненавидят-то они меня, это ясно, а отыгрываются на тебе; и пока хотя бы эта черная мразь, бесхвостая обезьяна, не освободится (в середине июня, уже скоро) – придется тебе так и жить на улице, лазить по помойкам, отыскивая себе пищу, а мне – лишь изредка встречать тебя, – и каждый раз плакать, выть про себя от боли и бессилия... Прости меня, кошка Маня, если сможешь... Смешно, но никого ближе и дороже тебя у меня здесь, в этом проклятом лагере, нет – и, клянусь, я бы отдал всю эту двуногую мразь, которой он населен, всю без остатка, до последнего гопника и карманника, за одну тебя. Отдал бы на уничтожение, в печь или в мыловаренный котел...
Пришел, оставив ее недоуменно глядеть мне вслед, взял книжку, данную мне на днях “запасным вариантом” на 8-м – сходить отдать, а заодно и позвонить от него. Стремщики тем временем перекрикивались на том “продоле”, и из их криков я понял, что на 8-м вроде бы торчит сейчас отрядник 12-го. Что уж он там делает, не знаю, но рискнул все же пойти. Зашел в секцию – самого “запасного варианта”, как всегда, на месте нет, на его шконке сидят какие-то трое, на соседней – спит его друг-сосед. Хотел было пойти поискать – но дверь из секции в “приемку” (а дальше из нее – в “культяшку”, где он в тот раз, когда я приходил, смотрел телевизор) заставлена табуреткой, – так эти блатные делают всегда, когда не хотят, чтобы к ним кто-то входил с этой стороны. Может быть, у них там совещание по вопросу сбора денег на “общее” и “воровское”... :)) Ясно одно – рад моему появлению никто не будет, в том числе и тот, кого я ищу. Да еще и “мусор” этот где-то здесь... Я плюнул и вернулся на свой барак.
Что дальше, не знаю. Можно еще раз зайти к “телефонисту”, попозже, м.б., опять с ужина (если не будет обхода или их отрядника). Успеха это, правда, не гарантирует. Можно и на 8-й еще раз, и одного знакомого типа поискать на 3-м... Мать явно уже волнуется, все ли со мной в порядке, и волнение это будет – я явственно ощущаю даже отсюда – все сильнее не то что с каждым днем, а с каждым часом...

25.4.10. 18-00
Зашел сегодня днем к “телефонисту” – он сидит с раскладной “трубой”, явно не его (соседа-грузина?) и предлагает мне залезть с нее в инет. Я не готовился, ничего и нужно-то особо не было – и я решил, пользуясь случаем, залезть на “Кавказ-центр”. Залез – и там сразу целая куча материалов по падению польского самолета, 2 недели назад.
Так подтвердилась полностью моя интуитивная догадка, что самолет не мог упасть сам, что это – дело рук Лубянки. Прочесть я успел очень немногое, далеко не все, но и этого хватило. Самое авторитетное – историк Виктор Суворов уже выступил с обвинениями в адрес ФСБ и требованием независимого расследования, – еще до выяснения многих подробностей, подтверждающих “лубянскую” версию. Из того, что успел прочесть – многих, возможно, добивали уже на земле, потому-то и возможно оказалось опознание только через экспертизу ДНК, – от них остались куски мяса, а не тела... Пистолеты охраны Качиньского, по официальной версии, “пропали” – т.к. любая экспертиза выявила бы, что из них стреляли, т.е. что охрана Качиньского отстреливалась от чекистов. Но пистолеты вроде бы были у охраны неофициально, поэтому шума никто не поднимает. Ну и – самое главное, о чем я тоже подумал, глядя новости еще в тот, 1-й вечер, 10 апреля: “черные ящики” самолета были тотчас же после крушения захвачены ФСБ! Смешно подумать, что их показания не будут “исправлены” в нужную Лубянке сторону. “Независимое” (от российского) расследование трагедии польскими следователями”, про которое тоже в те первые дни говорили по ТВ, – сплошная туфта, о чем тоже мелькнула у меня тогда мысль.
Вот так вот. “Режим Путина – это уголовный режим”, как правильно написал Суворов. Дома в Москве в сентябре 1999, неудавшийся взрыв в Рязани, чудовищный геноцид в Чечне, сотни убитых русской солдатней в “Норд-Осте” и Беслане, агрессия против Грузии в августе 2008 г., теперь вот – организованная ими гибель польского самолета. Дудаев, Масхадов, Яндарбиев, Басаев, Радуев, Юшенков, Политковская, Щекочихин, Литвиненко, теперь вот – Качиньский... И еще 95 человек с ним. В самом деле, невозможно представить, чтобы при падении со столь низкой высоты, уже почти над самой землей, катастрофа была столь чудовищной, что из 96 человек не выжил НИ ОДИН!!! Но ФСБ, как известно, не оставляет свидетелей...

26.4.10. 14-20
Понедельник. Началась 47-я неделя до конца. 48-я прошла без особых событий, более-менее спокойно, если не считать, сколько раз выбрасывали и били Маню. Новость последних дней – дикий холод; предыдущие дни среди порывов ураганного ледяного ветра изредка все-таки хоть проглядывало солнце, сегодня нет и этого. Лютый ветер, снег (!), не крупный, но явственно пошедший где-то между завтраком и проверкой; дошло до того, что ноги у меня, причем не только ступни, начали явственно замерзать уже и в бараке, чего не было, кажись, с январских холодов. Пришлось после утренней проверки, как и тогда, греть их, обмотав телогрейкой. Еще вчера вечером я опять достал ее из-под матраса – не околевать же! – а сегодня утром присобачил к ней ту белую печатную бирку, какие всем здесь выдали с недавним преобразованием зоны в типа “поселок”. 11-му отряду – с уже напечатанными фамилиями (в которых допущена куча ошибок – такое впечатление, что вбивали их в компьютер на слух, под диктовку), а некоторым другим – указан только отряд и – выше линейка, чтобы вписать фамилию от руки. Теперь они заставляют носить не просто бирки, а именно эти бирки, белые с черным текстом; и то, что к “телаге” у меня эта новая бирка пришита не была, и было одной из причин того, что я с начала этих холодов сперва не хотел одевать “телагу”. Более того, не только бирки – и все “косяки” у всех “козлов”, вплоть до завхозов, дневальных штаба, председателей секций (ныне типа как бы упраздненных – теперь это “кружки” :) и др. – тоже переделали себе “косяки” с черных с белым на белые с черным текстом – как будто это имеет какое-то принципиальное значение!.. :)))
Новость буквально сегодняшнего утра – вернулся и вышел на работу Палыч. Не мог, старый дурак, уж погулять до конца “праздников”, до 10 мая. Теперь опять задолбает ходить туда-сюда, с барака и на барак, по 10 раз каждый день...
Мозг мой все еще загружен вчерашними подробностями убийства Качиньского. Главный вопрос, который выкристаллизовался еще вчера и на который я не нахожу ответа: хорошо, будь я сейчас, и 10-го апреля тоже, на воле – ЧТО я и мы все, вся радикальная (по пальцам сосчитать) оппозиция могли бы сделать, узнав об этом убийстве, о новом чудовищном преступлении Лубянки? Ну, узнали, и что дальше? Что мы можем им противопоставить? Ровно ничего, увы... Даже выражать соболезнование полякам не было бы яркой и оригинальной реакцией, – в те дни его выражали по ТВ все, начиная с Путина, а народ нес к посольству цветы... Чувство бессилия, полного собственного бессилия, то самое, о котором писал еще Буковский. Мне вспомнилось в этой связи, как было у меня такое же вот горькое, мучительное чувство бессилия, невозможности никак вмешаться и повлиять на ситуацию, когда я читал в 2003 “Лубянскую преступную группировку” Литвиненко – книгу обо всех злодеяниях Конторы, виденных им лично, – еще не зная, что через 3 года стану персонажем статей Литвиненко в качестве “образца мужества и героизма”...

28.4.10. 14-46
Колобродят, бесятся злобные твари... Как всегда... Все с головой погружены в свои архиважные “козлиные” функции, пишут списки и графики, убираются, очень, о, очень-очень-очень пекутся о чистоте в бараке (который называют исключительно “отряд”), все в деловой суете. Карточки, журналы, списки, выводы на работу, уборки, генеральные уборки, – о, они все в заботах, в делах, все погружены с головой в то, что они высокопарно называют “работой”. Они, типа, в этом “отряде” “работают” со всеми этими карточками, выводами, журналами, списками и пр. Исполнены сознания собственной огромной значимости. “Работают” эту свою туфтовую мусорскую “работу” – и при этом посекундно сцепляются друг с другом и – на каждое буквально слово – отвечают друг другу самыми нелепыми и примитивными гомофобскими типа “оскорблениями” (как им кажется). Типичное из этого их “фольклора”: “Я же тебя в мужской род не ставлю, и ты меня в женский не ставь!..”
Мрази!.. Ненавижу!... НЕ-НА-ВИ-ЖУ!!!
Эти 2 дня, со вчерашнего вечера, стояли на ушах по поводу уборки. Культ уборки и всяческого поломойства достиг своей поистине заоблачной вершины после того, как вчера, около 6 вечера, Макаревич и Демин – нач. санчасти – поперлись с обходом по всему этому “продолу”, начиная с 1-го барака. Ходили и здесь, как же, – только я было хотел посмотреть в 6 вечера новости (про торжественную ратификацию Верховной Радой Украины и Госдумой России договора о продлении до 2042 г. пребывания в Крыму российского Черноморского флота, чтоб ему затонуть!..) – приперлись. А при таком буйном начальстве лучше быть около своих вещей, – я натянул “телагу” и остался.
“Макар” по этой секции не пошел, только Демин. Ворчал: “почему не убираетесь”, мол, грязно, пыльно, и т.д., все ему не так. По дужке шконки провел пальцем – и попытался вытереть о черную форму идущего чуть впереди завхоза, – типа, дужки пыльные, почему не протираете? Идиот, если бы вы сами не запрещали, неведомо почему, вешать туда вещи, там бы никакой пыли никогда не было в помине! Поворчал, меня вообще не заметил (как раз поравнявшись со мной, полез обтирать эту дужку пальцем на той стороне секции, у окон), вышел из секции – и в “фойе” они с Макаревичем стали вместе заглядывать в туалет. Инспекторы хреновы!.. Результат, видимо, тоже не удовлетворил, судя по доносившемуся злобному ворчанию и бормотанию “Макара”. Пошли от нас дальше, – мы уже возвращались с ужина, а они все еще были на 7-м. Как хорошо, что сходить позвонить я успел раньше!
Дальше пошло все, как я и думал. Палычу они, несомненно, накрутили хвост – и он на последней проверке вечером “довел” до каждой “бригады”, чтобы все непременно убрали вещи из-под шконок, а кто не уберет – он завтра с самого утра придет и сам все выбросит.
Ночью было холодно, под утро я даже под шерстяным одеялом так замерз, что пришлось одевать “тепляк”. Мразь “козел” напротив почти всю ночь опять жег лампу; так что холод, свет и безумно ранний (5-45) подъем и на этот раз не дали мне выспаться. Думал, что делать: вдруг эта тварь и вправду явится на зарядку и, пока я на улице, выбросит мои сумки, или велит отволочь в каптерку – а я и знать не буду, куда их дели?! Хотел уж было не выходить, пересидеть как-нибудь эти 10 минут в бараке, но, когда Палыч показался “на большом”, плюнул и решил все-таки выйти – будь что будет!..
В этот 1-й за день заход (то ли дежурил где-то всю ночь, то ли в 6 утра уже пришел, т.к. рабочий день у них официально начинается в 8) он не шлялся по этой секции и не заглядывал под шконки. Я уж думал, он после дежурства домой, хоть до вечера не увидимся; но только я успел позавтракать и хотел бриться – эта скотина прется опять!!!
На этот раз он именно поперся по секции, везде лазя, заглядывая и всех разнося своим трубным голосищем. Проходя мимо меня, нагнулся, заглянул под соседнюю шконку – там ли мой продуктовый баул, который позавчера, пока я был на ужине, он уже вытаскивал, и ему тут же донесли, что это мой. Увидел, что баул там, спокойно, ровно, негромко – мне, а не на окружающую толпу – сказал: “Клетчатый “сидор” убрали” – и пошел дальше, а через секунду уже вовсю орал на “обиженных” за то, что у них под шконками стоят сумки и валяется всякое барахло, приказывая все убрать.
Это не к комиссии какой-то, нет – по крайней мере, о ней пока не слышно. Это просто “Макар” разнес его по своей любимой теме – чистота, уборка, сумки под шконками, – и он теперь “наворачивал” тут. Я ничего никуда не потащил, а поскольку сказал он мне негромко – остальные не обратили, видимо, внимания; баул же засунут глубоко, не нагнешься – его и не видно; так что, кроме новенького этапника-уборщика, 1990 г.р., которому один из “козлов” тоже беспрекословным тоном командовал (после ухода Палыча) убрать “куда хочешь, мне по...ю!” его баул, ко мне никто с этой темой и не цеплялся. А уж уборщика, когда он мыл мой проходняк и говорил мне это, я тихо, не привлекая внимания, отбрил сам. Так что на этот раз обошлось. Палыч ушел еще до проверки, по секции больше не ходил и под шконки не заглядывал.
Зато он, приходя, много занимался и двором барака, осматривал, давал руководящие указания. На улице сегодня солнце, уже довольно тепло, хотя ветерок еще прохладный. (Зато в бараке ледяной холод, он не прогревается, да еще с утра здесь теневая сторона – и я весь день в нем дико мерзну, руки и ноги буквально окоченели). ЦУ Палыча материализовались в том, что перед утренней проверкой началась – впервые с осени – вскопка двора, огромного земляного участка посередине его. Я уже, помню, писал об этом в прошлом году; ровная земля, по которой гулять бы, или в футбол играть – но эти идиоты упорно, много раз за лето, заставляют “обиженных” перекапывать ее. А зимой они не только сгребали с этого участка снег, но и вывозили (!) его со двора. Поистине, страна идиотов!..
Завтра должна быть короткая свиданка – приезжают мать и Фрумкин. Но завтра четверг – самый ужас будет, если они, после всех этих последних “уборочных” наворотов, выволокут-таки мою тумбочку – и до моего ухода к 9-00 не успеют поставить обратно...
Да, еще забыл. Палыч что-то такое смутно бросил, лазя по секции, мол, “сейчас, в 9 часов, придут...”. Кто придет – я не разобрал, но оказалось – шмон. “Козлы” ожидали шмона настолько уверенно, что долго и громко спорили, как и где сейчас идти закапывать телефоны на глазах у всех, и закапывать ли вообще. К чему пришли, не знаю, но потом было еще сообщение стрема: “на вахте собирается шмон-бригада”. Жду-жду, нервы напряглись, – шмона нету. Потом оказалось, что он таки был, но – в “художке”. Она где-то там, около штаба, или за баней, не знаю уж точно (скорее у штаба), так что шмон-бригада по “большому” не проходила и паники не вызвала.

15-43
И еще, самый последний прикол. Тот “козел”, ублюдок, мерзкий активист, что выбрасывал столько раз в окно Маню (ноги бы ему переломал за это!) – он тут отвечает за “досуг” на зоне. И вот он сейчас сидит напротив меня – и я слышу, как он готовит к “праздничку” 9 мая какую-то “викторину” по 2-й Мировой войне! :))) Ну Русинов, ну “зам. по воспитательной работе”!.. Вот так придумал!.. :))) Если бы еще они правдивую историю войны, по Суворову, преподносили бедным зэкам...

30.4.10. 9-06
Хотел с утра расписать в подробностях вчерашний день, но все сбила эта полоумная мразь – “молотобоец”. Сидел, завтракал, придя со столовки – а эта тварь, необычно рано проснувшись, уже начала колобродить. Для начала – стала сбрасывать на пол матрасы с верхних пустых шконок – их сейчас в секции много, по стене верхний ряд почти весь пустой. Не знаю уж, чем помешали матрасы, но тварь поскидывала их – и распорядилась унести в каптерку. Затем – выдвинула до середины центрального прохода секции свою шконку и – стала одну за другой выдвигать следующие от своего угла к центру, по моей как раз стороне секции, у стены. Одна, другая, третья, четвертая... Понятно, для чего: мыть за ними, у самой стены; но я в ужасе представил себе, как посыпется, полетит все, что у меня сложено между торцом шконки и стеной, если эта тварь доберется сейчас до меня... И ведь не остановишь, не объяснишь, что мне это не надо, что мне и так чисто и хорошо, и я совсем не нуждаюсь в ваших бесконечных, безумных, погромных уборках. Тварь ведь совершенно полоумная, безмозглая, невменяемая, но с пудовыми кулаками и накачанными мышцами; и в случае чего ответ на все мои претензии будет один: воняет!!! Этой твари, видите ли, от неметенного пола почему-то воняет. “Воняет пидорасом!!!”. :)))
Но – выдвинула 5, что ли, шконок – и остановилась, до меня не дошла. Слава богу, пронесло и на этот раз.
Потом явился Палыч, как всегда, еще и 9 часов не было. Сука ты старая, когда ж ты будешь отдыхать уже, когда хоть пару выходных себе устроишь, чтобы не видеть тебя здесь, не приходил бы ты по 10 раз в день на барак...
А вчера тоже было весело. Свиданка прошла даже лучше, чем всегда, – приехали всего к 2-м человекам; ко 2-му – какой-то недавний здешний зэк, рожа его мне показалась знакомой; а мать слышала, как еще до свиданки он говорил, что тоже был здесь на 11-м. Эти двое быстро ушли – и мы с матерью сидели почти 4 часа одни, так что хоть смогли нормально, свободно поговорить. Фрумкин, сообщив мне то, что меня больше всего интересовало – всякие “демократы” и редакции типа “The New Times”, радио “Свобода” и пр. ни слова не говорят о том, что Качиньский был убит ФСБ, что самолет упал не сам; на эту тему там полное молчание, да и сам Фрумкин считает, что это была реальная авиакатастрофа, – ушел, не просидев на этот раз даже часа.
Ну, пришел, приволок передачу – тут же налетели: дай (“удели”) на уборку, заготовку, стрем и т.д. Немножко полаялся с ними на тему, как меня задолбали их уборки, – я не сказал им и 1000-й доли того, что про них думаю в связи с этой темой, но обличать и уличать меня, уж не хочу ли я “жить в грязи”, тут же набежала целая разъяренная толпа, человек 5, не меньше. Порадовался, насколько хорошо сидит привезенная матерью новая форма, – все, последняя здесь, проходить мне в робе осталось только это последнее лето и часть осени, ну а в брюках – еще и зиму...
Палыч таки докопался до меня перед 1-й вечерней проверкой – мол, убери сумку из-под шконки. (Весь разговор проходил в “фойе”, перед самым выходом на улицу.) Я сказал ему: Алексей Палыч, я продуктовые передачи из дома для чего получаю? Чтоб в каптерке валялись? – Продуктовую передачу сложите в тумбочку. – Она не помещается в тумбочку. Оставьте, пожалуйста, я Вас очень прошу. – В ответ он громко (на окружающую толпу, чтоб те слышали) сказал, что он, типа, не против, но Роман Адольфович ее выбросит. Я пообещал, что с Романом Адольфовичем, если что, я сам поговорю – и он, надеюсь, хотя бы на ближайшее время отвязался от меня с этой сумкой (а там ведь еще и 2-я стоит... :). Но – на самой проверке он объявил свои новые “навороты”, за 3 почти года на этой зоне мной еще не слыханные. Во-первых – убрать все “лишнее” из тумбочек, оставить там только зубную пасту, мыло, щетку, пачку сигарет, платок, и т.д. – короче, по минимуму. Хотя нигде, даже в их любимых (садистских) “ПВР”, ни словом не регламентировано, что должно и что не должно лежать в тумбочке. А во-вторых – еще круче – мол, сами уберите все “лишнее” из-под матрасов, не устраивайте там склад. А у меня как раз там склад и есть – 2 “телаги”, одеяло и кое-что из тряпья – чтобы хоть не вообще всего разом лишиться, если вдруг пропадет вещевой баул. Ну и книги-бумаги, конечно, эти вот тетради с дневниками в том числе. Ну и, конечно, нигде точно так же нет запрета что-то держать под матрасом.
Короче, общая линия этих подонков – и “мусоров”, и их подручных исполнителей -“козлов” – ясна. Под видом заботы о чистоте, гигиене, санитарии, постоянными безумными погромами-уборками, проветриваниями (в мороз!), выкидыванием всего и вся, от сумок под шконками до матрасов со свободных шконок, – не дать жить! Замучить, затравить, загнать в угол, оставить только в том, что на тебе, заставить простуживаться, болеть, а м.б., и подохнуть от этой болезни – не одного меня, нет, а всех мало-мальски нормальных людей, попадающих сюда, в эту психушку без уколов. В общем-то, это не новая выдумка – точно так же на воле в любую фирму, редакцию, телеканал, любую контору, которую надо прихлопнуть или хотя бы потрепать нервы – явится не ФСБ с обыском, упаси бог, даже не менты, а – СЭС! И закроет, опечатает помещение за “нарушения” своих санитарных норм, – а эти нарушения найти в любом углу любого рабочего помещения так же легко, как и просто выдумать из головы. А если офис с компьютерами, документами etc. опечатан, то, понятно, какая уж тут работа... Так и здесь: есть и чай пить будешь только в столовой, ходить – только в том, что на тебе; больше ничего – ни вещей, ни еды – тебе держать не дадут, сумки выбросят или забросят в каптерку, а там их разворуют; а в секции тебе не дадут не то что есть-пить, а просто зайти и сесть: там перманентная уборка!
Еще одно “грандиозное событие”: сменился завхоз 11-го! Того, прежнего, видимо, как-то подсидели, “ушли” какими-то интригами, – так, по крайней мере, я понял из слухов. “Козлы”, недовольные этим, вчера днем разгромили всю “козлодерку” – выволокли оттуда всю мебель, разломали оконные рамы, содрали занавески с окон и двери, даже обои частично ободрали – а клеили их, и делали все это новое оформление в “козлодерке” совсем недавно, к приходу этого, ныне снятого завхоза. Раз они несогласны, что его сняли – пусть, мол, новому достанется пустой, разгромленный кабинет с ободранными стенами.
Главная проблема – музыкальный центр с колонками, стоявший там, они вытащили в секцию и поставили в проходняке черножопой обезьяны, а колонки повесили под потолком на торцевую стену. Техника мощная – и вот уже 2-й день, с утра, глушат всех музыкой, врубаемой “на полную”, так, что стены трясутся, а я перестаю вообще что-либо соображать, – и под эту безумную музыку я как раз начинал все вот это, сегодняшнее, писать – пока они не сделали все же потише...

Дальше

На главную страницу