ДЕКАБРЬ 2017
1.12.17., 16-30
Первый день зимы – и наконец-то взрывное решение проблемы! С утра написал я еще одно заявление начальнику ТПП, чтобы он вызвал меня, – еще одна попытка переехать с его разрешения от лысого ублюдка. Открылась дверь, я взял это заявление, вышел на проверку в коридор, отдал заявление старшему из трех вертухаев – здоровенному мордовороту, спросил, будет ли сегодня начальник. Оказалось – начальник ушел на больничный, вместо него кто-то другой. И пока я разговаривал с этим вертухаем – лысая мразь, сосед-шизофреник, который, я заметил, из камеры на проверки вообще не выходит, вдруг, подойдя к двери, пнул стоящую около нее урну ногой так, что та повалилась и весь мусор высыпался. Одновременно это чмо завизжало мне что-то, – мол, почему я не выношу мусор (а я в это время как раз разговаривал с вертухаем). А ОНО само, видите ли, выкинуть мусор не может – надо, чтобы непременно именно я! В общем, уже не просто шизофрения, а буйные припадки какие-то. Мордоворот, видя это, зашел в камеру, немного пожурил лысого психа, а выйдя, вдруг говорит мне: собирай, мол, вещи. Я с радостью кинулся собирать; через пять минут он меня уже вывел из этого гадюшника – и говорит: пойдешь, мол, в этапную камеру пока ( (то бишь, в ту самую, №1, в которой мы в ночь приезда часа три или четыре ждали шмона); придет, мол, опер – будем решать.
Минут через десять этот же мордоворот приходит опять и говорит: пошли, мол, назад, в 13-ю, я с ним (лысым ублюдком) поговорю. Оказалось, опер еще вчера не со мной, но (с кем-то) обо мне уже говорил – и, разумеется, решил вопрос не в мою пользу (разве можно этих мразей, эту Систему, хоть о чем-то просить – и надеяться хоть на какое-то их понимание, хоть на что-то человеческое в них!..). На деле на моем тоже не написано, что меня надо держать отдельно (однако и на Всесвятской два года, и в Кизеле месяц – держали!); а кроме 13-й и затопленной 5-й – сажать меня (якобы) абсолютно некуда, и даже этого лысого упыря (якобы) некуда перевести, чтобы меня без него назад в 13-ю.
Короче, как мордоворот этот ни давил морально – идти назад к лысому я отказался наотрез, категорически! Хотел сходить – без вещей сначала – посмотреть на эту 5-ю, насколько она затоплена, но это чмо заявило: что, мол, еще за экскурсии тут! – и заставило пойти туда сразу с вещами.
В этой 5-й я ночевал в августе 2015, когда ехал после добавки из Москвы. Тут был начат ремонт, на полу посреди камеры – бумажный мешок с цементом, по всему полу – каша из смешанного с водой цемента и отбитой со стен штукатурки. Над самым входом и около умывальника – слава богу, рядом со стеной, не посередине камеры – активно капает с потолка; вся стена от двери до умывальника – сырая, в разводах.
Но, слава богу, дальний конец, у окна – сухой, там не капает ничего. Затащил вещи – и тут же извозил все брюки в этой белой известковой каше, долго их оттирал с помощью воды из-под крана. Нашел тряпочку, протер ту шконку, на которой решил лечь, протер стол, одну лавку из двух, застелил ее большим пакетом, – жить можно!!! :)) Плохо, но можно!.. По крайней мере, гораздо лучше, чем с этим лысым говном, образцовым русским быдляком-недочеловеком. Кстати, шконки здесь еще старые, неудобные, с низеньким вторым ярусом, а не такие новые, с высоченным (о, как я оценил эту высоту за трое суток!..), как у него в 13-й. Лег, лежу. С окна, хоть оно и закрытое, и пластиковое, – изрядно дует. Свет, естественно, не выключается. Вода громко капает с потолка и течет из крана, полностью он не закрывается, – что ж, на ночь можно будет беруши вставить в уши. Однако – удивительная вещь: часа через три после моего водворения – перестало совершенно капать с потолка над умывальником, просохла каша на полу, только над дверью еще продолжает – несильно – капать. Сижу и с юмором думаю: неужели это мое присутствие так повлияло на протечку потолка и сырость пола, что они исчезли сами собой?.. :)))
Вишенка на торте: обед дали сегодня только в четыре часа, недавно. Было тут уже за три дня и в полпервого, и в два, но чтобы в четыре!!! Причем – без всяких объяснений, как будто это в порядке вещей. Сижу вот теперь и жду: поведут ли меня сегодня в баню (там с утра активно водят, сегодня же второй на неделе банный день, т.к. тут живут по лагерным ПВР 2016 года) и что будет вообще со мной дальше… В баню не всех за день успевают сводить, так что кто-то поневоле остается и назавтра.
А сегодня, между прочим, осталось мне 717 дней – уже ГОД и 11,5 месяцев!..
2.12.17., 12-30
В баню вчера неожиданно погнали уже в начале десятого вечера, – видимо, последним за день. И – повезло! – колотил я в дверь бани, чтобы потом выпустили оттуда, не так долго, как мывшиеся весь день до меня, а всего каких-то 10-15 минут. Здесь, видите ли, и завести, и вывести из бани имеют право только ТРИ сраных «инспектора» вместе, никак не меньше, а дождаться прихода всех трех разом – целая проблема.
Лить с потолка вчера в этой моей камере еще пару раз начинало и переставало; но за ночь этот водопад разгулялся вовсю. От двери и от умывальника к моей шконке стала узкими дорожками подтекать вода, – видимо, пол имеет уклон к окну, не заметный простым глазом. Конечно, это ерунда, всерьез меня не затопит; самое главное – что не капает над головой, а только вдалеке, в той половине камеры, и что пока гниды эти камуфляжные не делают попыток переселить меня еще куда-то (ибо, разумеется, любая смена условий тут будет к худшему).
На завтрак – овсянка, на обед – перловка, плюс еще «борщ» (пустой) в совсем уж плоской тарелочке, поместиться в которую больше пары ложек еды просто не может. Ну, плюс еще съел я корку от белой обеденной горбушки (весь хлеб – и белый, и черный – мне дают исключительно горбушками). Если бы у меня не осталось еще кое-что из собственных запасов пищи (на завтрак) – получилось бы, что я весь день только на этой микротарелочке «борща» и на этой корке хлеба. Питание постоянно, во всех тюрьмах и лагерях этого вонючего, е…чего Пермского края дается такое, что выжить на нем одном абсолютно невозможно.
Тоска, тоска, тоска. Тюрьмы, лагеря, этапы… И это – жизнь?!! 716 дней осталось…
4.12.17., 10-50
Прошло трое суток – и с утра, так же по проверке, перекинули меня обратно в 13-ю камеру этого проклятого ТПП. Ублюдка лысого, который сидел здесь, оказалось, уже нет (то-то, я заметил, он не откликался эти последние ночи на еженощные блатные переклички) – уехал. Камера пуста. Что ж, буду сидеть опять здесь. Тоскливая, холодная, маленькая камера, даже походить в ней негде, – квадратная, от окна до «дальняка» всего лишь четыре шага. Яркий свет, от которого некуда деться, круглые сутки (там, в 5-й, лежа на допотопном низком этом шконаре, мне всё же удавалось кое-как от него хотя бы частично завеситься на ночь). К тому же, тут бегают мыши, это я знаю еще с первого заезда сюда; баул с едой пришлось – от них подальше – закинуть на верхний ярус шконки, что может вызвать недовольство «мусоров» при проверке уже завтра. К тому же – продукты понемногу расходуются, увы. Завтраков осталось еще на четыре дня, потом – только хлеб (половинка!! ломтика белого, даваемая тут на завтрак). На ужины – доев кизеловские сосиски, вчера взялся за всесвятские еще шпроты. Ем их с хлебом: в столыпине лапшу б/п можно, на худой конец, есть и без консервов, а вот консервы без лапши (тем паче такие, как шпроты, с которых течет масло) там не очень-то поешь.,. Осталось еще пять банок этих шпрот; если за эти дни не увезут – придется браться за лапшу и за оставшиеся (еще с октября 2016, с тогдашней передачи!) семь банок тунца. А купить тут что-либо – нереально: дело мое не вскрыто, лицевой счет упакован в нем, пользоваться им я не могу. На днях, позавчера, кажется, ночью (почти сразу после отбоя), когда по требованию блатных из ПКТ со второго этаже (ТПП на первом) тут опять переписывали по всем камерам всех постояльцев – я услышал, что этот старик, с которым мы приехали сюда из Кизела и который тут первым сказал мне про Саратов и Балашов, еще здесь, в 19-й, что ли, камере. Он оказался аж 1947 года, т.е. 70 лет, – я думал, ему лет 60, – и «арестантское имя», как тут выражаются, то бишь погоняло, у него якобы – Дед. Значит, он, видимо, и впрямь поедет вместе со мной; чего же эти уроды ждут – еще пассажиров в сторону Ижевска/Казани/Саратова, что ли? Не то чтобы я сильно торопился а АД, на крытую – но всё же там я буду наконец уже на постоянном месте и доступен для писем и посещений, а не в дороге, неведомо где. Да и – хотя бы чисто теоретическая возможность купить что-то съестное там будет, а здесь ее нет.
С насмешкой – над самим собой – думаю постоянно, что вот, между прочим, сейчас как раз могли бы и освободить: момент удачный – декабрь, как было и тогда, в 2013, когда выпустили МБХ, «Pussy Riot» и четырех «болотников», и на носу – опять большое событие: тогда – Олимпиада, сейчас – ЧМ по футболу; правда, не через два месяца, как тогда, а через полгода, но всё равно ведь скоро; да и Умерова с Чийгозом выпустили и вывезли в Украину ведь не зря, ведь что-то же это значит!!! И как раз удобно было бы: я – на этапе, никто точно не знает, где именно я в каждый данный момент… Но нет – нечего и надеяться: такие вещи раз в жизни, м.б., и случаются, когда о них не думаешь и их не ждешь, совершенно неожиданно. А когда ждешь – то ничего не происходит…
Забыл еще: единственной потерей от трех суток в протекающей и тотально белой от побелки стен 5-й камере оказались мои вдрызг изгвазданные в этой побелке брюки. Черт бы ее побрал: чуть мазнешь – и уже никакой водой она не отмывается, моментально въедается в ткань и оставляет бледный, но всё равно заметный белесый след. Жаль, конечно, но – в конце концов, черт бы с ним! В столыпине стирать негде при всем желании; на крытой, а до нее – еще ведь и в саратовском СИЗО непременно! – я надеюсь все же сидеть один, без этих уголовных чистюль. Постираю уже на месте, если – важная деталь! – их не отберут при заезде туда как вольные. Ради этого стирать уж точно не стоит!.. Правда, если мне их оставят, то непонятно, в чем же ходить, постирав их: ведь спортивные – единственные еще у меня брюки – 200%, что отберут! Да и – силёнки еще нужны на стирку…
6.12.17., 15-14
Вчера, во вторник (официальный тут банный день, один из двух) в баню меня повести не успели, конечно: пришел вечером этап. Погнали сегодня прямо с утра, как забирали матрасы. И – 35 минут после этого пришлось колотить в дверь бани изнутри, пока пришли эти три демона в камуфляже и открыли. Так тут колотят все, целыми днями слышна из бани эта глухая дробь: их запустят туда – и уйдут, а если кто из вертухаев и придет – говорит, что один их вывести не может, нужны еще двое. Страна идиотов… Во всех тюрьмах и лагерях – двое присутствуют при открывании камеры, от Москвы до Всесвятской, и только тут почему-то нужны трое…
Впрочем, я ничего не пропустил. В виде завтрака меня ожидала омерзительная овсянка, уже остывшая. Выбросил ее, конечно. на обед – каша (ху)ячневая тоже отвратная, со слизью; но эту всё же я смог съесть, залив майонезом и добавив аджики, а то – весь день до ужина на одном супе, которого тоже капля? Майонеза еще, оказывается, пять полных пачек – три со Всесвятской, а две куплены уже в Кизеле; но вообще – тревожно, что припасы потихоньку кончаются. Доем шпроты – надо браться за лапшу с консервами; если успею все консервы съесть тут (а их там после шпрот еще семь банок) – что потом есть в столыпине? Одну лапшу? Или ту дрянь, что они дают в сухпайках (теперь там каша рисовая с чем-то, консервированная, греть не нужно, и т.п.)? Вообще, непонятно, чего они ждут: десять дней я уже тут, если считать и вечер 27 ноября, когда привезли. Вчера кто-то из приехавших орал, что, мол, приехал он и еще двое из Казани, – не этим ли поездом Новороссийск-Пермь? Я, услышав, насторожился и стал думать, что сегодня могут заказать на этап и меня. Но нет – вот уже почти полчетвертого, и тишина. Только что, пока писал про Казань, судя по грохоту и топоту многих ног по деревянному настилу в коридоре, зашел с улицы очередной этап. Еще один орал сегодня утром из бани кому-то (в 14-ю, которая рядом с баней?), что он из Дагестана – и едет из Махачкалы этапом в Мурманск. Ничего себе расстояния! Почему его не оставили сидеть в Дагестане, – неужто тоже из-за 205-й статьи, как у меня? Но и с 205-й в Дагестане последние годы затишье – все активные уехали в Сирию воевать, мочить дагестанских ментов, видимо, стало некому… :(((
В общем, чего я жду тут – непонятно, но сижу как на иголках, и чем дальше – тем сильнее нервничаю, ожидая ежедневно с утра, после обеда и после отбоя, что вот сейчас придут и закажут на этап…
7.12.17., 9-35
Пришла сейчас врачиха выдавать мне очередные таблетки от давления, как каждое утро, – и вдруг вертухай, ее сопровождающий, не мне, а ЕЙ говорит там, в коридоре: «Он сегодня уезжает». Вот те на! Стал переспрашивать – он подтвердил и мне, и сейчас вот еще раз напомнил на проверке; а врачиха этих таблеток дала аж на пять дней вперед, даже справку о них для конвоя написала.
Что ж, прощай, Пермский край, и будь проклят вовеки! На этот раз, я надеюсь, прощание это уже окончательное и навсегда!.. Знать бы еще точно, куда повезут, – сразу в Саратов, или… Во всяком случае, недавно кто-то орал тут, что приехал с Казани, – дай бог, чтобы хоть до Казани сразу довезли, а не только до Ижевска! Во всяком случае, 100 недель 18 декабря я, скорее всего, встречу уже в Саратове – на централе, а м.б. – на такой же вот пересылке, ТПП, как вот эта, пермская. Всего лишь 711 дней остается до конца срока – но как их пережить, как?!! Во всяком случае, ясно одно: ребята ко мне на крытую приедут не раньше конца января, – до 9-го вообще «праздники», да и им со всеми их делами не собраться раньше; да и – куда им спешить-то? Если при заезде отберут все «вольные» теплые вещи – до февраля, а то и марта, пока не приедут с передачей Вера и Феликс (а передачу ведь еще собрать нужно!) – я буду околевать там, на крытой, особенно – если засунут в карцер… :(((